– Отличный удар, – сказал он, вытирая кровь, идущую из разбитого носа.
– Рад, что тебе понравилось, – огрызнулся Теодор.
Хоэртон почему-то подумал о трудностях, через которые прошел и которые еще ждали впереди. Мир, описываемый в книжках про драконов и колдунов, с этой позиции казался простым и достаточно безмятежным. Что, если плоды на кустах оказались бы ядовитыми? Он бы сделал лук и стрелы из ветвей. С тетивой, правда, возникли бы сложности, да и попасть в глаз крокодилу с такого расстояния тоже не так просто. Хоэртон, наверное, извел бы весь кустарник на стрелы, прежде чем добился бы какого-то результата. Он усмехнулся собственным выводам.
И тут у него появилась неожиданная мысль.
– Эй, там, хватит дуться! – крикнул он Преподобному. – Отвлекай этого чудика.
– Опять? – отозвался тот. – Это еще зачем?
– Не задавай вопросов, делай, что говорят. Пока я не передумал.
С этими словами Хоэртон полез вниз. Крокодил заметно оживился и подполз поближе к скале. В этот момент по его бронированной голове ударил приличных размеров камень. Рептилия яростно взвизгнула и ринулась в сторону Теодора, потеряв к Хоэртону всякий интерес. Джейсон спрыгнул с уступа в расселину, где лежал труп собаки.
– Эй, Хоэртон! – заорал Преподобный. – Он идет к тебе, черт его задери!
– Отвлекай лучше! – крикнул Джейсон, взваливая на спину вонючую тушу.
Выбравшись из расселины, он скинул труп на камни. Крокодил, скребя когтями по скале, изо всех сил пытался дотянуться до Хоэртона, лязгая челюстями буквально в метре от него. Еще один камень прилетел рептилии в голову. Хищник лишь ударил хвостом по воде и снова кинулся на скалу. На этот раз ему удалось схватить труп собаки за лапу, но Хоэртон успел перехватить тушу. Задняя часть оторвалась и исчезла в пасти крокодила. Тот с противным хрустом разжевал ее, не сводя глаз с поднимающегося наверх Джейсона.
– Какого хрена ты делаешь? – возмутился Теодор.
– Помоги подняться, – попросил Хоэртон, пытаясь забраться по мокрым скользким камням. – Держи собаку.
– Что? Я к ней не прикоснусь.
– Тогда ты отправишься на корм этой скотине.
– Проклятье, Хоэртон, это отвратительно, – проговорил Преподобный, хватая половинку разлагающегося трупа и затягивая его на площадку.
– Перевариваться в желудке этого болотного червя, я думаю, не менее отвратительно.
Он оттащил тушу от края. Она жутко воняла, из ее внутренностей вываливались черви и какие-то сороконожки. Несмотря на дождь, в воздухе появились здоровенные мухи. Преподобный вымыл руки в луже и отошел на другой край площадки, сев там на корточки и следя за действиями Джейсона.
– Все-таки мне интересно, ради чего ты снова притащил это сюда? – спросил он, бросив взгляд вниз, на крокодила.
Хоэртон почему-то разозлился, наверное, оттого, что ему пришлось замарать руки и не только их. Он не намерен был объяснять Преподобному свою идею, чтобы избежать ненужных вопросов с его стороны.
– Сейчас все увидишь, – ответил он, отмываясь в луже.
То, что труп не одну неделю пролежал именно в этой луже, уже не имело особого значения.
Джейсон достал нож и срезал длинный стебель кустарника, что рос на площадке, затем очистил его от листьев. Получилась гибкая полутораметровая вица. Хоэртон несколько раз взмахнул ей. Прут был достаточно прочным и со свистом рассекал воздух. Преподобный внимательно наблюдал действиями напарника. Затем Джейсон отрезал от дохлой собаки кусок мяса и насадил его на тонкий конец прута. Подняв стебель над головой, Хоэртон разбежался до края площадки и резко махнул вицей, словно забрасывая удочку. Получив такое ускорение, кусок вонючей собачатины соскочил с конца стебля и улетел на несколько десятков метров вдаль, упав в высокую желтую траву. Крокодил проводил его взглядом и снова уставился на своих пленников.
– Ха, ты думал, он купится на это, – усмехнулся Теодор, вставая с корточек. – Променять свеженьких людишек на кусок тухлой червивой собаки.
– Ты не менее червив.
– Что?
– Забудь, – сказал Хоэртон, отрезая новый кусок. – Вообще-то, это не для него.
– И для кого же, интересно?
Хоэртон снова швырнул мясо, но слегка в сторону от того места, где упал первый кусок.
– Стоп. Стоп, – заволновался Преподобный, сообразив, в чем дело. – То есть как это не для него? В смысле ты хочешь, чтобы сюда пришел еще один такой же?
– Угу, – ответил Джейсон, стараясь не открывать рта, чтобы его не стошнило от стоявшей вони.
– Но зачем? Черт дери. Хочешь, чтобы наши проблемы удвоились?
– Они могут удвоиться, а могут и разрешиться, тут как повезет, – проговорил Хоэртон, отправляя в полет следующую порцию.
– Но ты же не знаешь, как они себя поведут.
– Кто, проблемы?
– Нет, дьявол тебя… эти твари.
– Это, – сказал Джейсон, выпрямляясь и показывая на крокодила, с интересом наблюдающего за людьми, – тупая и безмозглая скотина, думающая только о том, как набить свой желудок. Если сюда придет еще такая же, то они скорее глотки друг другу перегрызут, чем уступят кому-то кусок своей добычи.
– Я понял тебя, – сказал Теодор. – Но если сюда придет не одна тупая скотина, а две или даже три? Или, например, это будет самка или самец, ну я не знаю, кто у нас тут внизу?
– Риск определенно есть, – ответил Хоэртон, отрезая еще один кусок от трупа, – но другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу. Вернее, он есть, но тебе не понравится, я так понимаю.
Преподобный молчал. Он чувствовал, что потерял контроль над ситуацией, что положение его безвыходно. Он был беззащитен на этой скале. Как когда-то он обошелся с этим человеком, так и тот может обойтись с ним, а то, что с Хоэртоном ему не совладать, было ясным как божий день. Если Джейсон не отдаст его на растерзание рептилиям, то кто знает, может, он в дальнейшем, убьет Теодора, чтобы не умереть с голоду. Преподобный никак не мог отогнать эти мрачные мысли. Когда-то он убедил себя, что это порядочный и благородный человек, но может случиться и так, что Хоэртон взял его с собой специально в качестве пищи, на крайний случай. Теодор смотрел, как Джейсон отрезает мертвое мясо от трупа собаки, на его вымазанные тухлятиной руки и ползущих по ним сороконожек, и ему становилось страшно за свою жизнь. Впервые за все время скитания Преподобный растерялся и испугался, но поделать ничего с этим не мог, как когда-то Хоэртон, сидящий в грузовом отсеке его корабля и ждущий своей участи, впрочем, у того хотя бы был пистолет.
Теодор сел на корточки и стал молиться нараспев.
– Эй, ты мне всю добычу распугаешь, – попытался пошутить Хоэртон.
Преподобный не обращал на него внимания. Если он выживет, дал он себе слово, то завяжет с мошенничеством и посвятит богослужению оставшуюся жизнь.
