Герцог стоял в десяти шагах от нее, а его плащ висел на двери конюшни. Опираясь на дверной косяк и скрестив руки на груди, Эдвард наблюдал за ее тренировкой. А на Мэри вдруг нахлынули воспоминания о минувшей ночи, и ей захотелось, чтобы такие ночи повторялись снова и снова. Увы, даже столь приятные мысли привели ее к печальному заключению – она явно не смогла заслужить доверие Эдварда. Даже после всего, что было между ними, герцог не открыл ей свое сердце и не поделился своими страхами. Ночью он солгал, когда сказал, что боится появления ее отца, – Мэри сразу почувствовала ложь в его словах, поняла все по его голосу. Возможно, он так никогда и не расскажет ей о своем прошлом, и Мэри придется довольствоваться лишь физической близостью. А может, дело вовсе не в нем, а в ней? Да, наверное… Будь на ее месте достойная леди, Эдвард уже посвятил бы ее во все свои тайны. Ведь одно дело – быть любовницей герцога, совсем другое – быть спутницей жизни, другом. Поэтому она, Мэри, ему не ровня. Горечь переживаний ядом разлилась по ее душе.
– Дорогая, если ты будешь витать в облаках, то ничему не научишься, – сказал Эдвард.
– Мне не нравятся ножи, – заявила Мэри. – Лучше дайте мне пистолет.
– Да-да, мы уже знаем, что ты можешь подстрелить любую пташку с пятидесяти шагов, – съязвил Пауэрз. – Только это не поможет тебе, когда придется сделать все тихо, дабы не заработать пожизненное заключение или быструю смерть на виселице.
– Далеко не всегда мгновенную, – проворчал Эдвард, нахмурившись.
Виконт с тревогой взглянул на приятеля. А Мэри, потупившись, уставилась себе под ноги; она очень жалела, что не понимала истинного смысла слов Эдварда.
Снова вздохнув, Мэри вскинула ножи и сказала:
– Что ж, продолжим?
Тяжелые юбки сковывали ее движения, но Пауэрз не разрешал ей тренироваться в бриджах, справедливо полагая, что нападать на нее станут, не дожидаясь, когда она переоденется. Поэтому она училась защищаться в платье.
Пауэрз медленно приближался к ней, и его грациозные движения напоминали танец.
– Ты должна найти его слабое место, – посоветовал Эдвард.
Мэри подавила презрительный смешок. Слабое место? В таком случае лучше целиться ниже пояса.
– Тогда мне понадобится бутылка виски, – проворчала она.
Виконт ухмыльнулся.
– Даже после двух бутылок я смогу отправить тебя на тот свет, милая.
Боже, как ей был ненавистен его пренебрежительный тон! Даже после их душевного разговора ему нравилось насмехаться над ней. В его устах все слова, обращенные к ней, звучали как оскорбление.
– И это многое о вас говорит, – съязвила Мэри.
– Только то, что одолеть меня ты сможешь только мертвого.
Переступая с ноги на ногу, Мэри готовилась к атаке. Но Пауэрз, опередив ее, молниеносно бросился вперед, уклонился вправо, проскользнул у нее под рукой и обхватил Мэри за шею. Его деревянный нож прижался к ее горлу.
Мэри привстала на цыпочки и пробурчала:
– Благодарю вас за очередную демонстрацию своего превосходства, милорд.
– Всегда к вашим услугам. – Виконт снова ухмыльнулся.
– Послушай, Мэри, – вмешался Эдвард, – тебе нужно сменить тактику. Очевидно, тебе не превзойти его в силе и быстроте. Но что-нибудь ты сможешь этому противопоставить.
Мэри подалась назад, тщетно пытаясь уклониться от ножа виконта. Должно быть, она выглядела весьма комично, потому что Пауэрз рассмеялся. Ну что она могла противопоставить этому дьяволу?!
– Немедленно отпустите меня! – закричала Мэри, когда виконт опять обхватил ее за шею.
Его пальцы пробежались по ее ключице, а затем он отпустил ее. Причем во взгляде его промелькнуло… желание? Да-да, именно так, потому что Пауэрз тотчас отвел глаза и уставился в землю. И Мэри вдруг поняла: он хотел ее, пусть даже и сам не готов был это признать. Он хотел ее и стыдился этого! Следовательно, его желание и было его слабостью!
Уже предвкушая победу, Мэри сказала:
– Еще раз.
– С удовольствием, дорогая. – Пауэрз вернулся на исходную позицию.
И тут Мэри, вскинув голову, одарила виконта чарующим взглядом. Для этого ей пришлось вспомнить вчерашнюю ночь и представить, что сейчас она смотрит в глаза Эдварду.
– Сэр, неужели нам обязательно сражаться? – пропела она. – Нет ли другого выхода?
Пауэрз передернул плечами и проворчал:
– А что ты могла бы предложить?
Не отводя от него глаз, Мэри нарочито медленно облизала губы.
– Кое-что могу, сэр.
– Неужели? – буркнул виконт.
– Но прежде чем мы продолжим, не могли бы вы сказать мне… – Мэри сделала шаг ему навстречу, чтобы дотронуться до него.
Пауэрз же наблюдал за ней с нескрываемым любопытством.
– Продолжай.
Снова улыбнувшись, Мэри сказала:
– Мы могли бы потренироваться по-другому. Я имею в виду… Не могли бы мы провести наши занятия в спальне?
Ошеломленный словами, Пауэрз судорожно сглотнул. И было очевидно, что он окончательно утратил бдительность. В следующее мгновение Мэри сделала выпад и нанесла ему удар ножом, после чего, стремительно развернувшись, ударила его ногой в живот, так что Пауэрз, пошатнувшись, отступил на шаг.
Мэри злорадно улыбнулась, виконт побагровел от ярости, а Эдвард рявкнул:
– Все, довольно!
– Просто я нашла его слабое место, – пояснила Мэри, отходя в сторону и поигрывая тренировочным ножом.
– Да уж… – протянул Эдвард, невольно сжимая кулаки.
– А заодно показала нам свою истинную натуру. – Пауэрз со злостью отбросил нож. – Твое место в подворотне, девочка.
– То есть рядом с вами, сэр, – парировала Мэри.
Пауэрз пристально взглянул на нее.
– Не играй со мной, милая.
– Она права, – заявил Эдвард, приблизившись к ним. Положив руку на плечо Мэри, он добавил: – Она бы не преуспела, если бы не была права.
На скулах Пауэрза заиграли желваки, и он процедил:
– Эдвард, ты уверен?..
Герцог кивнул.
– Да, абсолютно. Думаю, на сегодня достаточно. – Он развернул Мэри лицом к себе и нарочито медленно и явно демонстративно приблизил свои губы к ее губам.
Мэри наслаждалась его страстным поцелуем, и ей хотелось раствориться в нем, однако она прекрасно понимала: Эдвард целовал ее сейчас лишь потому, что хотел поставить на ней свое клеймо – клеймо собственника. И впервые его поцелуй оставил у нее на губах вместо привычной сладости горечь отравы.
Глава 21
Эдвард нервно мерил шагами комнату. Все это время он был уверен, что Мэри жаждала только одного – справедливой мести. Когда-то, много лет назад, он стремился к тому же. Но вскоре выяснилось: справедливое отмщение привело его к одиночеству. И воспоминания о прошлом делали его с каждым годом все более замкнутым и нелюдимым.
