– Очень благородно с твоей стороны взять меня с собой. Знаю, ты не обязан был говорить мне о приглашении.
– Я по-прежнему думаю лишь о твоей безопасности, Мэри. Но при этом я уважаю твое решение, каким бы оно ни было.
На губах Мэри появилась лукавая улыбка, и она заметила:
– Безопасность всегда казалась мне иллюзией, но все же я благодарна тебе. И я по-прежнему рассчитываю на твою помощь в деле мщения.
– Ты твердо намерена придерживаться своего плана? – спросил Эдвард, надеясь, что она передумает, но при этом отчетливо понимая, что едва ли такое произойдет. Разумеется, его искушала мысль скрыть от Мэри приглашение, но пойти на подобное предательство он не мог. Мэри заслуживала свободы – свободы выбирать свой путь в жизни и совершать ошибки. И он просто обязан был ей помочь, – что бы она ни решила.
– Да, – ответила Мэри, вскинув подбородок.
– Тебе пригодится и моя помощь. – Пауэрз в очередной раз попытался подняться с постели. Но стоило виконту принять вертикальное положение, как он покачнулся – замер, смертельно побледнев. Мэри с удивлением посмотрела на него, затем легонько толкнула в плечо. Раскинув руки, он упал обратно на подушки, а девушка, подбоченившись, заявила:
– Я так не думаю, милорд. Поэтому вы останетесь здесь.
– Это несправедливо, – проворчал Пауэрз, вздыхая.
Мэри пристально взглянула на него.
– Конечно, я могла бы подождать, когда вы поправитесь. Но я и так слишком долго ждала. Приглашение же – как нельзя кстати. Полагаю, сегодня самый подходящий вечер для того, чтобы разоблачить моего отца. Верно, Эдвард?
Но тот хмурился в задумчивости. Хотя отец Мэри сам нанял миссис Палмер и, соответственно, Харгрейва, казалось, старый герцог считал, что его дочь действительно умерла. Иначе никогда бы не пригласил к себе человека, в доме которого она скрывалась.
– У меня есть опасения…
– Тогда, Эдвард, я поеду одна. Ясно?
– Мэри, ради бога… – простонал Пауэрз.
– Нет, ради себя! Я делаю это ради себя, понятно? И мне ужасно хочется увидеть лицо своего отца.
Эдвард кивнул. Что еще ему оставалось? Только надеяться, что сегодня Мэри обретет покой, которого так долго искала.
Она сделала глубокий вдох.
– Но прежде, Эдвард, мне потребуется твоя помощь.
– В чем?
– Я хочу повидать кое-кого… – Она вздохнула. – Я не знаю, чем все закончится сегодня, поэтому сначала хочу увидеть ее.
– Как пожелаешь. – Эдвард пожал плечами. – А потом?
Мэри стиснула зубы.
– Сегодня вечером моему отцу придется признать перед всем лондонским обществом, что я жива. В этом и будет заключаться моя месть. Весь город увидит, какое он на самом деле чудовище. А я посмотрю, как он попробует выкрутиться.
Герцог внимательно смотрел на Мэри, тщетно пытаясь отыскать на ее лице хотя бы тень нерешительности. Но ее лицо превратилось в свирепую маску, а сердце, казалось, совсем очерствело. И Эдвард понял, что никогда не сможет простить себе.
Глава 26
– Это неблагоразумно, – заметил герцог, но Мэри проигнорировала его слова.
Они стояли в одном из коридоров в особняке Эдварда, и Мэри смотрела на закрытую дверь – смотрела, тяжело дыша, собираясь с мыслями.
– Я обязательно должна увидеть ее.
– Но зачем? Да, я привез ее сюда, потому что ни в чем не могу тебе отказать, однако… Он провел пальцами по щеке девушки. – Объясни, зачем?
Мэри вздохнула.
– Ну… мне нужно знать, что у нее все в порядке. Потому что она – еще одна потерянная душа в океане жизни.
– Понимаю.
– Спасибо тебе, Эдвард.
Герцог взялся за дверную ручку и осторожно приоткрыл дверь. Потом рывком распахнул ее. Мэри невольно вздрогнула, и по ее спине пробежал холодок. Но она тут же взяла себя в руки и решительно шагнула в полутемную комнату, освещенную лишь пламенем в камине.
В первый момент Мэри ничего не заметила – лишь огромный восточный ковер да резную дубовую мебель, лакированная поверхность которой отражала блики огня. Но затем она разглядела смутную тень в углу комнаты – там стояла женщина, погруженная в молчание, а лицо ее закрывала густая вуаль.
– Подойди ближе к свету, – сказала женщина. – Я хочу убедиться, что это действительно ты.
Этот голос невозможно было спутать ни с каким другим. Этот голос согревал Мэри и успокаивал тысячи раз в холодной, промозглой комнате в их проклятой тюрьмы.
Мэри сделала шаг к полукругу янтарного света.
– Поговорим о Брайтоне и поездках к морю?
Темная фигура в углу едва слышно произнесла:
– Мэри, да?..
– Конечно же, я. – Сердце Мэри наполнилось радостью.
В следующее мгновение Ева выпорхнула из угла комнаты, и ее черная вуаль взметнулась вверх как крылья огромной бабочки, летящей на свет. Она изящным движением откинула вуаль, открывая сияющее лицо фарфоровой белизны, обрамленное темными локонами. Красивая и нежная, словно Мадонна, она порывисто схватила Мэри за руку и сжала ее изо всех сил.
– Мы искали тебя… Боже мой, Виндхэм сказал, что тебя не было в приюте…
– Кто такой Виндхэм?
– Друг моего мужа.
Мэри моргнула.
– Ты замужем?
– Да! – На лице Евы появилось восторженное выражение. – Ты помнишь Йена?
Йен… Высокий брюнет, явившийся спасителем в ночи. Мэри закрыла глаза, припоминая тот вечер. Она бросилась вниз под колеса экипажа, а потом, упав на землю, услышала крик Евы и увидела страх на лице Йена. Тогда Мэри сочла его единственным благородным мужчиной на всем свете – единственным, кто попытался спасти ее.
– Он оправдал твои надежды?
Ева улыбнулась одними только глазами, но затем широкая улыбка расцвела на ее губах.
– О да…
Мэри сглотнула, пытаясь избавиться от горького привкуса во рту. Ах, если бы ей повезло так же, как ее подруге…
– Ева, я очень рада за тебя.
Ева погладила ладонью немного выдававшийся живот и шепнула:
– Я жду ребенка.
Мэри вскрикнула от радости.
– О, как все удачно сложилось! Даже не верится…
– Есть еще кое-что… – Ева снова улыбнулась. – Мой сын, Адам, – он, оказывается, жив.
– Дорогая, неужели?
– Да, жив. Добрые и великодушные слуги… Они не бросили его. – Улыбка Евы померкла. – Но, Мэри, я очень беспокоилась за тебя. Мы думали, ты погибла. Виндхэм приложил все силы, пытаясь найти тебя, но ты не оставила следов… – На глаза женщины навернулись слезы радости. – Ах, какое счастье! Знаешь, я отказывалась верить в твою смерть…
