– Точно так. Сначала мне необходимо сходить к магистрату и получить у него ордер, что я намереваюсь сделать после ужина. И вообще, куда спешить? В таком маленьком местечке, как Ладмут, не стоит возбуждать лишние толки. Также следует учитывать, что ваше субботнее интервью нисколько его не обеспокоило, ибо в противном случае он бы уже давно смылся отсюда. А я лично сегодня проверял: птичка на месте.
– Не понимаю, зачем вам ходить к магистрату и выписывать у него ордер? – с любопытством осведомился Роджер. – Насколько я знаю, при аресте подозреваемого в убийстве ордер не требуется.
– Но я не собираюсь арестовывать его по подозрению в убийстве, сэр.
– Не собираетесь? – удивился Роджер. – Но почему?
– По нескольким причинам, – уклончиво ответил инспектор. – Прежде всего полиции удобнее, когда подозреваемого в убийстве арестовывают по другому обвинению. Он не пугается до смерти, не замыкается в себе, и его легче разговорить. А уж если он заговорил, то появляется шанс на то, что он допустит ошибку и выдаст себя. Поверьте, это очень действенный метод. Ну и, кроме того, это дает полиции возможность на законных основаниях держать преступника за решеткой, даже если доказательств для предъявления обвинения в убийстве не хватает.
– Понятно. Вас послушаешь, так узнаешь много интересного о методах работы наших криминалистов.
– Да, мы довольно неприятные люди, и к нам в руки лучше не попадать, сэр, – жизнерадостно отозвался инспектор.
– Кто бы сомневался… Так что я основательно подумаю, прежде чем совершить свое следующее убийство. Кстати, а вы уверены, что вам удастся разговорить Медоуза?
– Мы умеем развязывать людям языки, сэр. Есть, знаете ли, методы, – зловещим тоном произнес инспектор, грозно сводя на переносице брови.
В комнате снова установилось молчание.
– Вот черт! Мне давно уже пора идти, – воспользовавшись паузой, бросил Энтони и удалился.
Роджер с минуту разглядывал закрывшуюся дверь.
– Как хорошо все-таки быть молодым, – заметил он с высоты прожитых им тридцати шести лет.
– Пожалуй… Но, боюсь, молодежь испытывает слишком сильную боль, расставаясь с некоторыми иллюзиями, – с неожиданной печалью в голосе произнес инспектор.
– Похоже, ваша профессия сделала из вас пессимиста, инспектор, – улыбнулся Роджер.
Инспектор обдумал его слова.
– Что ж, очень может быть. Но, работая в Скотленд-Ярде, я узнал также кое-что важное. А именно, что в реальности вещи очень редко бывают такими, какими кажутся! И эту, казалось бы, простейшую истину молодые люди не способны ни понять, ни принять.
– В ваших словах сквозит разочарование жизнью, свойственное среднему возрасту, – снова рассмеялся Роджер, не желавший подстраиваться под взятый инспектором слишком серьезный тон.
Пару минут спустя, покончив с разговором на отвлеченные темы, собеседники устроились в креслах поудобнее и приступили к обсуждению проблем, интересовавших их более всего.
– В данный момент мне вот что не дает покоя… – задумчиво протянул Роджер. – Кажется, в нашем деле все встало на свои места, но я никак не могу взять в толк, каким образом в эту схему вписываются туфли миссис Рассел.
– Все время спрашивал себя, когда вы доберетесь до этих туфель, – с улыбкой произнес инспектор.
– Разумеется, этот парень мог найти способ завладеть ими, – продолжил Роджер. – Я ведь один такой способ нашел. Но помимо этого он мог купить их на дешевой благотворительной распродаже. Или просто вытащил выброшенную пару из мусорного ящика. Но зачем? И почему туфли именно миссис Рассел?
– Мне представляется, что при желании можно назвать дюжину самых разных причин появления этих туфель на сцене событий, – ответил Морсби. – К примеру, раньше вы считали, что преступник с их помощью пытался оставить на месте преступления женские следы, чтобы направить следствие по ложному пути, так?
– Так. Кстати, то же самое относится и к пуговице от пальто. Замените преподобного Сэмюеля на мисс Уильямсон, и тогда пуговица отлично впишется в вашу схему, инспектор. По крайней мере это одно из самых простых объяснений того факта, что она оказалась в руке покойной…
– Если преступник хотел только одного – оставить на месте преступления женские следы, – вклинился в монолог Роджера инспектор, предпочитавший иметь дело с одной проблемой за раз, – то вопрос, кому принадлежали туфли, становится второстепенным. В данном случае главное, чтобы это были женские туфли и желательно большого размера. Для удобства ношения. Ради этого, кстати сказать, их еще и разрезали в нескольких местах по бокам. Вы ведь это имели в виду, не так ли?
– Совершенно справедливо.
– Ну а раз так, – наставительно сказал инспектор, определенно стремившийся завершить эту тему, – то у нас найдется с полдюжины удобоваримых объяснений на предмет того, как эти туфли оказались в руках преступника и почему их нашли на берегу моря. О чем, между прочим, я уже имел честь вам говорить.
– Что верно, то верно, – согласился Роджер.
Через несколько минут после этого инспектор покинул гостиную и отправился на поиски судьи.
Но Роджер недолго находился в одиночестве, поскольку в гостиную в скором времени заявился Энтони. По словам последнего, самочувствие Маргарет оставляло желать лучшего, у нее даже слегка поднялась температура, что могло свидетельствовать как о внезапном приступе сенной лихорадки, так и о начинающемся гриппе. Так что покататься молодым людям не удалось, и Энтони, перекинувшись с девушкой парой слов, проводил ее до самого дома, где оба (не без обоюдных колебаний и душевных страданий) пришли к выводу, что ей лучше всего немедленно лечь в постель. Тем не менее Энтони не забыл сообщить ей о послании из Скотленд-Ярда, подтвердившем сенсационное открытие Роджера, и в данный момент являлся носителем и передаточным звеном самых горячих и искренних сердечных поздравлений со стороны девушки.
– А вот я нисколько не сожалею, что ты вернулся, Энтони, – заявил Роджер, выслушав из уст кузена адресованные ему поздравления, а также краткий отчет о несостоявшейся поездке и нездоровье Маргарет. – И хотя пребывание в четырех стенах наедине с самим собой меня обычно не тяготит, сегодня, должен заметить, такая компания показалась мне чуть-чуть тоскливой. Не говоря уже о том, что в столь чудесный вечер стыдно и даже как-то противоестественно сидеть дома. Поэтому давай прогуляемся к морю, полюбуемся, как луна сеет серебристый свет на прибрежные скалы, и послушаем рассказы дядюшки Роджера о том, какой он великий человек…
Прежде чем отправиться спать, Роджер заглянул в комнату инспектора и посредством неприкрытого шантажа и угроз напечатать о нем в «Курьере» разные гнусности буквально вырвал у него разрешение присутствовать при аресте завтра утром. Однако, не поверив до конца слову, данному при столь экстремальных обстоятельствах, Роджер проснулся на час раньше обычного, отправился прямиком к спальне инспектора и стал следить за его дверью голодными глазами. Но, как выяснилось, напрягался он совершенно напрасно. Инспектор, прекрасно осознававший тот факт, что его услуга дорого стоит, однако лежащий на тысячах столиков для завтрака номер «Курьера» с подробным описанием ареста опасного преступника при его, инспектора Морсби, личном участии и с подписью «ваш специальный корреспондент, присутствовавший на месте событий» стоит куда дороже. Так что Роджер лишил себя часа сна без какой бы то ни было серьезной на то причины.
