— Ты предпочла, чтобы я называл тебя моей пленницей? — попробовал пошутить он.
На ее бесцветных губах мелькнула слабая улыбка.
— Это звучит слишком драматично.
Йен бросил шарф на кровать.
— Помнится, что-то подобное встречалось у миссис Радклифф.
Лицо Евы опять стало печальным.
— Я не читала книг уже…
Он положил палец ей на губы.
— Ты много чего давно не делала. И я тоже — с тех пор как уехал в Индию. — Ощущение мягкости ее губ и тепла, которое вибрировало в крошечной точке соприкосновения их тел, вытеснило все остальные чувства. Ее глаза, печальные и одинокие, просили у него поддержки. — Теперь, вместе, мы заново начнем учиться жить нормальной жизнью.
Ева замерла, ее губы под пальцем Йена медленно разомкнулись, образуя букву «о».
Не успев подумать, Йен наклонился и коснулся ее лба целомудренным поцелуем, как делал это давно в детстве, когда Ева падала, обдирая коленки или ладони. Прикосновение было легким и самым невинным, но в сердце Йена вспыхнули совсем другие чувства.
Ева вдруг подняла руки, и два маленьких кулака ударили его в плечи. Потом ладони распрямились, и она ухватилась за его сюртук. Ева не плакала, не дрожала, а просто держалась за него, может быть, черпая силу из его нежного поцелуя.
Йен обнял ее за талию, поднял голову и заглянул в ее изумленные глаза. Все эти годы он мечтал о том, чтобы поцеловать Еву в лоб, как сестру, или в щеку, и вот теперь это происходило наяву.
Они провели вместе детство и юность, но Йен так до конца и не понял, как сильно любил Еву. Уезжая в Индию, он почти смог убедить себя, что в их отношениях было больше дружбы, чем страсти. Но тоска по Еве стала мучить его сразу, как он ступил на корабль, и очень скоро Йен понял, что жизнь без нее — это ад.
Боже правый, почему он не стал тогда добиваться Евы? Что помешало ему впиться в ее губы обжигающим поцелуем, а потом признаться, что больше всего он хочет, чтобы она принадлежала только ему, и никакому мужчине больше? Проклятая честь, чувство долга?
Это захватывающее дух откровение жгло и ослепляло его все время, пока Йен служил в Индии. Он упустил свой шанс быть счастливым. Те юные Йен и Ева остались в прошлом, и ничто не могло их воскресить.
Ева продолжала держаться за него. Но не потому, что ей было приятно это делать. На ее лице застыл страх.
— Пожалуйста, отпусти меня, — прошептала Ева.
Сердце Йена словно разорвалось на части. Он вспомнил, какие ужасы пришлось вытерпеть Еве от рук мужчин, и понял, что ее нельзя так касаться. Ему не следовало пугать ее своей близостью, но, боже, как же он хотел, чтобы она почувствовала его заботу!
Не в состоянии остановиться, Йен провел ладонью по ее коротко стриженным волосам, чувствуя их мягкость подушечками пальцев. Судя по лицу Евы, эта ласка еще больше напугала ее. Она резко отвернулась.
Йен опомнился и тут же отпустил ее. Это произошло так неожиданно, что Ева чуть не потеряла равновесие. Он не ожидал от себя такого безрассудного, отчаянного поведения.
— Боже мой, — тяжело дыша, проговорила Ева, прижимая бледные ладони к своим щекам.
— Ева… — Он дрожал, проклиная себя за то, что так испугал ее.
— Нет. — Ева облизнула губы и положила руку, которая слегка дрожала, на лоб. — Но я… мне не нравится, когда меня трогают.
— Мне следует попросить прощения, — проговорил Йен глухим голосом. Сейчас он больше всего желал, чтобы тот огонь, который сейчас мучил Еву, поглотил и его тоже. Чтобы он смог потушить его или сгореть в нем вместе с любимой. — Я не хотел пугать тебя. Я поступил очень глупо.
Ева молча смотрела на него, и Йену казалось, что земля уходит у него из-под ног. От страха и усталости ее глаза потемнели, тени под ними стали еще гуще.
— Но виноватым ты себя не чувствуешь, да? — наконец сказала Ева.
— Да, — согласился Йен, проводя рукой по волосам. — Я хотел поцеловать тебя — так, как делал это, когда мы были детьми.
— Детьми? — Ева склонила голову набок, продолжая пристально смотреть на него. Потом она тяжело вздохнула и сказала: — Я знаю, Йен. Просто… — Ева запнулась, и ее губы какое-то время шевелились, прежде чем она призналась: — Я не могу объяснить.
— И не надо. Обещаю, что буду заботиться о тебе. И больше не трону тебя так, как сделал это сегодня.
Йен действительно собирался сдержать обещание. Пусть это могло убить его, но он не будет касаться ее, пока Ева сама не попросит. Вот только произойдет ли это когда-нибудь?
Дружба, которая связывала их раньше, осталась в прошлом. Больше не будет танцев, крепких объятий, сплетенных рук во время долгих прогулок. Эти дни ушли и больше никогда не вернутся.
Они стали чужими друг другу. Только случилось это не сейчас, а в тот момент, когда они пообещали лорду Кэри забыть о своих желаниях и устроить свои жизни так, как того хотел их приемный отец.
Ева медленно повернулась и посмотрела в окно. Свет с улицы обрамлял ее силуэт. Ее хрупкая фигура была спрятана под пальто. Через секунду Ева подняла руки и сбросила его с плеч. Когда пальто упало к ее ногам, Ева вдохнула полной грудью, словно оно было таким тяжелым, что мешало ей дышать.
Йен едва сдержался, чтобы не застонать. Вроде в этом движении не было ничего соблазнительного. Но, боже, вид этого нежного, уязвимого существа, которое сбрасывало перед ним одежду! От этой картины у него захватывало дух, а в душе пробуждались желания, которые не имели никакого права на существование.
Йен старался не обращать внимание на то, как свет из окна проникал сквозь ветхую ткань ее рубашки, обрисовывал контуры талии Евы, ее бедер, оставляя в тени самые сокровенные места женского тела.
Конечно, честный мужчина не стал бы смотреть на подобные вещи. Йен сжал руки в кулаки, борясь с желанием шагнуть к Еве и дотронуться до нее. Сорвать этот бесформенный балахон, который колол ее тело, и одеть в шелк — ткань, которая будет нежно целовать кожу, а не царапать каждой своей нитью.
Боже, но даже в этом страшном одеянии, после всех ужасов, что ей пришлось вытерпеть, Ева казалась Йену самой красивой женщиной на земле! Ему понадобилась вся сила воли, которую Йен воспитал в себе за последние пять лет, чтобы не подойти к Еве, не попробовать вдохнуть жизненную силу в ее красоту. Но он не имел на это прав, и боль разрывала ему сердце.
Осторожно ступая, Ева направилась к окну. Она наклонила голову, и ее теплое дыхание облачком расцвело на холодном стекле. На мгновение Йену показалось, что Ева совсем забыла о нем — так долго она стояла молча, не шевелясь.
— Йен? — донесся до него ее голос.
— Да?
— Я не знаю, кто я такая. — Продолжая смотреть на улицу за окном, она сжала тонкими пальцами ручку окна. — Как мне вновь найти себя?
