Время от времени репортеры объединялись, чтобы нанести критикам ответный удар. Группа журналистов подала в Олд-Бейли иск о клевете после того, как кто-то огульно назвал их в печати «накачанными пивом борзописцами». Впрочем, между английским журнализмом и алкоголизмом издавна существовала прямая связь. В былые дни ветераны прессы являлись на работу на Флит-стрит, вешали пиджаки на спинки стульев, чтобы показать, что они где-то неподалеку, может быть, на другом этаже изучают вырезки в библиотеке, и отправлялись прямиком в паб. Хотя в наши дни не только Флит-стрит, но и знаменитый бар «Эль Вино» уже совсем не те, что раньше.
С другой стороны, неразрешимые противоречия между надутыми представителями учреждений и дикой стаей журналистов до некоторой степени связаны с классовым противостоянием. Как сказал Ларри Лэмб, «всю свою жизнь я ношу на себе несмываемое клеймо на том основании, что я необразован, хотя должен бы».
Это весьма познавательный комментарий. Сообщество журналистов бросало учреждениям мощный, внятный и убедительный вызов от имени Университета Жизни. Его наука была грубой, порой оскорбительной, вполне вероятно, даже бунтарской. Но, по крайней мере, она заставляла их держать планку.
Не верьте ничему, пока это не получило официального опровержения.
Клод Кокберн (хотя сам он отрицал, что говорил это)
81
Зонтик
Жизнь в лондонском Сити никогда не была скучной, но в царствование Георга II она была особенно красочной, и самой яркой фигурой того времени был Джонас Хенвей. Хенвей всегда одевался так, словно отправлялся на бал: шелковые чулки и туфли с серебряными пряжками, большая сумка, широкополая шляпа с кружевной отделкой и небольшой кинжал с позолоченной рукоятью. В течение тридцати лет он также носил с собой маленький персидский зонтик.
Это приводило в ярость кучеров, которые считали, что он похож на француза, и вообще не одобряли новых мод. Кроме того, для спасения от дождя в Лондоне издавна было принято подзывать носилки. Спустя десять лет после Хенвея еще одного популяризатора зонтиков, Джона Макдональда, встречали криками: «Француз! Почему ты не вызовешь карету?»
Конечно, зонт изобрел не Хенвей, этот предмет появился в Древнем Китае около 1100 г. до н. э. Но он был первым человеком, который отважился завести себе зонт в Лондоне, и, не обращая внимания на насмешки, ходил с ним по улицам от своего дома на Стрэнде, а затем на Ред-Лайон-сквер, до конторы в Бишопсгейте. Парижские законодатели мод уже начали рекомендовать использовать парасоль для защиты от дождя, но основная мысль, стоявшая за этой модой, — о том, что погоде нельзя доверять, — была глубоко английской.
Хенвей был предпринимателем и одним из величайших английских социальных реформаторов. Его современник Сэмюэл Джонсон заметил, что «он приобрел некоторую репутацию в результате своих путешествий в другие страны, но совершенно растерял ее, путешествуя по родной стране».
Хенвей родился в море в 1712 году. Его родители были жителями Портсмута. В молодости в Португалии Хенвея постигло любовное разочарование, и в результате он на всю жизнь остался холостяком. Он служил британским торговым представителем сначала в Санкт-Петербурге (в ходе этой экспедиции он был захвачен на Балтийском море шведами, которые в то время воевали с Россией), затем переплыл Каспийское море с татарским проводником, несколькими солдатами и партией тканей для торговли с Персией. Он написал более семидесяти книг, в том числе памфлеты, в которых яростно порицал расточительную и нездоровую привычку англичан пить чай.
Более всего Хенвей запомнился тем, что первым начал носить зонтик, хотя уместнее было бы помнить его как первого настоящего социального предпринимателя. Он разрабатывал планы предотвращения бытового детоубийства, добивался устройства детей-сирот из работных домов в приемные семьи. Он основал Приют Магдалины для реабилитации проституток и Морское общество, где бедных мальчиков-трубочистов готовили в моряки.
Итак, вернемся к зонтикам, которые в дни Хенвея и позднее были громоздкими сооружениями из промасленной ткани (его собственный зонтик, конечно, был сделан из персидского шелка), натянутой на китовый ус, с длиннейшими ручками. Прошло совсем немного времени, и целесообразность ношения зонтика в Лондоне стала очевидной. Даже если зонт изначально не был черным, дождь, смешанный с сажей, очень скоро придавал ему нужный оттенок.
Итак, грязь и недоверие к капризам погоды сделали черный зонт одним из символов английской жизни — парадоксальным символом благодаря тем упрямым англичанам, которые считали, что вежливость требует всегда держать зонтик сложенным независимо от погоды.
Современным продолжателем дела Джонаса Хенвея был майор парашютно-десантного полка Дигби Татэм-Уортер, который во время бесплодной битвы за Арнем повел своих людей в атаку против нацистских танков с котелком на голове и зонтиком в руке — с помощью этого зонтика ему удалось вывести из строя вражеский танк. Он утверждал, что взял зонт, потому что не помнил пароль, а зонт должен был доказать, что он действительно англичанин. Рассказывают, что в пылу сражения (в ходе которого он был взят в плен, но затем освобожден бойцами голландского Сопротивления) его спросили, в самом ли деле ему нужен зонтик. «Но боже мой, — ответил он. — А если пойдет дождь?»
О добродетелях скромной жизни; содержит размышления о родственных обязанностях, в частности об отношениях господ и слуг. Мысли о страстях, предубеждениях и нравах человеческого рода в примерах из жизни невыдуманных особ. Подходящие к случаю истории. Разнообразные анекдоты о живущих и почивших в виде двухсот девяти бесед отца с дочерью, а также сцены сельской жизни, предназначенные для забавного и назидательного чтения особам соответствующего состояния и подходящие также для всех семей, ищущих домашнего покоя и христианского благочестия, с наглядным руководством.
Название книги Джонаса Хенвея, 1777
82
Женские организации
Есть что-то невыносимо респектабельное в женских организациях, где английский средний класс — во всяком случае, его женские представительницы в твидовых юбках — собирается, чтобы обсудить рецепты джемов и другие благородные сельские занятия. Разумеется, это заблуждение. Разве участницы женской организации из Ралстона в Йоркшире не снялись обнаженными для рекламного календаря в 1999 году? Разве не участницы женской организации имели дерзость обшикать премьер-министра Тони Блэра?
Все это так, и вместе с тем мысль, будто женские организации — всецело английское изобретение, не вполне верна. На самом деле они появились в Канаде.
Если быть точнее, первая женская организация появилась в 1897 году в Стоуни-Крик, Онтарио, по инициативе Аделаиды Худлесс, которая считала, что это поможет объединить женщин, чьи мужья были заняты в собственной Организации фермеров. Женские организации всегда ассоциировались с деревенской жизнью. Даже когда они перебрались в Великобританию, первая такая организация была совсем не английской. Она открылась в 1915 году в Лланвайр-Пуллгвингилле в Энглси, и ее целью было привлечь женщин к участию в продовольственных заготовках.
