Продолжая наблюдать за задумчивой Кэролайн, Эллисон уже описывал свое недавнее путешествие на пароходе через Атлантику, прибытие в Ливерпуль и его последующее первое впечатление от Лондона. Глаза мужчины игриво поблескивали, и хозяйка дома невольно улыбнулась ему в ответ.
Общение с ним было на редкость приятным. И слушать его было истинным удовольствием: он так много видел и вспоминал об этом так живо и воодушевленно… Однако миссис Филдинг не чувствовала опасности, как вчера в гримерной Сесиль Антрим. Жизнь научила ее понимать проявления благовоспитанности и дружелюбия, и с особой радостью она осознала, что, безусловно, нравится гостю. В его глазах, когда он смотрел на нее, искрилось восхищение, и она словно грелась в его лучах, растопивших холод ее внутренних страхов. Эллисон явно не считал ее занудной или консервативной в своих взглядах. С ним она не опасалась того, что отстала в восприятии смелых современных идей, а напротив, убеждалась, что обладает живым проницательным умом, свойственным – как она для себя определяла – и периоду последней молодости.
Не в этом ли корень всех ее страхов – не просто в проблемах утонченности мышления и внешней красоты, но и в возрастной разнице? Джошуа был моложе ее на семнадцать лет, и одна лишь мысль о такой разнице бередила незаживающую рану. Возможно, старая свекровь с ее придирчивыми, все видящими глазами говорила верно, и Кэролайн поступила глупо, так безрассудно влюбившись и выйдя замуж за мужчину, который был способен с легкостью рассмешить ее и растрогать до слез, но сам в итоге мог невольно счесть ее утомительно занудной… А самой болезненной могла стать его жалостливая преданность.
– …и конечно, в театре мой знакомый сообщил о его знакомстве с миссис Филдинг, – говорил Сэмюэль, – добавив, что до недавнего замужества она носила фамилию Эллисон. Представляете, как я обрадовался! Да… нет, вы не можете даже представить, – поправился он. – У меня возникло удивительное ощущение, будто я вернулся к своим истокам, действительно вернулся на родину.
– Я рада, что вы сочли Лондон настолько привлекательным, – довольно резко сказала Мария. – Уверена, что ваши новые знакомые пожелают показать вам все его красоты: Тауэр, парки… Вы покатаетесь по Роттен-роу в Гайд-парке и, возможно, даже заглянете в Кью-Гарденз… Здесь можно найти все, что угодно, не говоря уже о светских приемах. К сожалению, теперь мы потеряли старые связи. – Она искоса стрельнула взглядом в Кэролайн и вновь посмотрела на Сэмюэля.
Пожилая женщина вполне определенно намекнула ему, что пора и честь знать, причем выбранные ею выражения и интонации должны были ясно дать ему понять, что в ближайшем будущем он не может рассчитывать на новые визиты. Долг вежливости по отношению к родственникам был исчерпан.
Миссис Филдинг испытала ярость и безрассудное разочарование. Черт бы побрал миссис Эллисон! Она одарила вставшего с кресла Сэмюэля сияющей улыбкой.
– Огромное вам спасибо, мы провели восхитительный и интересный день, и я его никогда не забуду, – сердечно произнесла она. – Благодаря вам мы совершили путешествие в другой мир, не подвергаясь опасностям и трудностям реального странствия. Я понимаю, что вы, должно быть, повидали очень много удивительных мест, но надеюсь, что вы навестите нас снова. Мы можем предъявить к вам более обоснованные требования, поскольку состоим в родстве, и теперь не должны терять связь друг с другом.
– Не будь смешной! – Мария, развернувшись, обожгла хозяйку дома взглядом. – Мистер Эллисон нанес нам визит, и это лучшее, что мы могли бы ожидать от него. Мы же не думаем, что человеку, сражавшемуся на войне и покорявшему варваров, будет интересно распивать чаи в гостиной со старыми дамами.
– Я не оцениваю людей по возрасту, миссис Эллисон, – мгновенно парировал гость. – Некоторым из наиболее интересных моих знакомых уже далеко за семьдесят, и я мог бы остаться глупцом без их мудрейших мыслей. Молодежь ошибочно полагает, что только ей присущи страсть или красота, но я уже достаточно зрел, чтобы не впадать больше в подобные заблуждения. Надеюсь, вы пригласите меня вновь, – он взглянул на Кэролайн и развернулся.
Его слова не требовали уточнений.
Лицо миссис Эллисон вытянулось. Она поджала губы и промолчала.
Миссис Филдинг также встала и направилась к выходу, решив сгладить неловкость и вежливо проститься с Сэмюэлем в холле.
– Кстати, об очередном приглашении, – искренне заметила она, – прошу вас считать, что вы у нас всегда желанный гость.
Американец охотно поблагодарил ее и, пожелав каждой из дам всего наилучшего, вышел на улицу.
Когда Кэролайн вернулась в гостиную, горничная сообщила ей, что старая леди удалилась в свою комнату. Оттуда она не выходила целый вечер и даже не передавала никаких просьб или распоряжений.
Глава 5
Утром Питт и Телман вернулись в район Баттерси к дому Кэткарта. День выдался пасмурный, над рекой клубился легкий туман, и Томас, поежившись, поднял воротник куртки. Его помощник тащился рядом с ним, понуро опустив голову, и лицо его выражало неодобрение.
– Не понимаю, что, по-вашему, мы можем тут еще выяснить, – ворчливо произнес он. – По всей вероятности, убийство произошло глубокой ночью, когда все приличные люди дрыхли без задних ног.
В сущности, суперинтендант мог бы согласиться, но его раздражало упрямое своенравие Сэмюэля, и он не доставил ему такого удовольствия.
– В этом квартале жил Кэткарт, – отозвался он, – и, учитывая, что нам неизвестно точно, когда его убили и уж тем более кто и почему, может, тогда вы сами предложите более мудрый ход для продолжения нашего расследования?
Телман только хмыкнул.
– Как поживает миссис Питт в Париже? – спросил он в отместку, после чего искоса глянул на Томаса и быстро отвел глаза. Шеф слишком хорошо понимал его.
– Радуется жизни, – ответил суперинтендант, – описывает красоты, театры и злачные места – в общем, считает Париж очаровательным городом. Парижанки обладают особым вкусом и одеваются исключительно элегантно. А выглядят так, будто это не стоит им никаких усилий. Похоже, это ее чертовски раздражает.
– Ну, по-моему, это у французов в крови, – рассудительно произнес Сэмюэль с долей сомнения. – Трудно ожидать, что у кого-то они не вызовут раздражения, – пояснил он.
Питт невольно усмехнулся.
– Если Кэткарт был хоть наполовину так умен, как говорила его дамочка, – заметил Телман, возвращаясь к работе, – то, возможно, с кем-то он зашел слишком далеко, попытавшись использовать шантаж. Смею сказать, что фотографы, как и слуги, весьма наблюдательны. Их по обыкновению не замечают, выкладывая при них любые секреты. А наш покойничек частенько бывал в разнообразных богатых домах, и его отчасти замечали, а отчасти и нет, если вы понимаете, что я имею в виду. Он мог узнать что-то чисто случайно, но опрометчиво решил воспользоваться таким шансом.
Дорога стала мокрой, а потяжелевшие от влаги живые изгороди поблескивали каплями воды. Над рекой разносился заунывный вой туманного горна.
