Телман взглянул на плоскодонку, и лицо его скривилось от непонимания и презрения. Он одернул куртку и поежился.
– Какой-то француз? – угрюмо произнес инспектор, явно выразив своим тоном, что это все объясняет.
– Возможно, – ответил Питт, – бедняга и из Франции. Но кто бы его ни прикончил, он мог быть и таким же, как вы, англичанином.
Сэмюэль резко вскинул голову и сердито глянул на начальника. Тот улыбнулся ему с невинным видом.
Поджав губы и отвернувшись, Телман посмотрел вверх по течению, где на очистившейся от тумана реке играли солнечные блики, а темные призраки барж обрели уже вполне материальную плотность.
– Я думаю, стоит обратиться в речную полицию, – мрачно произнес инспектор, – выяснить у них, как долго он мог дрейфовать сюда.
– Неизвестно, когда он начал свой дрейф, – заметил Питт. – В лодке совсем мало крови. А такая рана на голове должна была обильно кровоточить. Если только здесь не было какого-нибудь одеяла или парусины, которые потом забрали. А может быть, его вообще убили где-то в другом месте, а потом перенесли в лодку.
– В таком наряде? – скептически бросил Сэмюэль. – Своеобразная вечеринка в изысканном стиле Челси? Игры зашли слишком далеко и им пришлось избавиться от трупа? Помоги нам, боже, чертовски неприятное наклевывается дельце!
– Да уж. Но в речную полицию и вправду стоит обратиться – чтобы выяснить, откуда он мог приплыть, если пустился в плавание около полуночи, плюс-минус пару часов.
– Конечно, сэр, – с готовностью откликнулся Телман.
Он охотно выполнил бы такое поручение, поскольку оно представлялось ему гораздо более приятным, чем ожидание здесь представителя французского посольства.
– Я постараюсь выяснить все возможное, – пообещал инспектор и с крайне деловитым видом устремился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и серьезно рискуя растянуться на скользких мокрых камнях.
Внимание Питта вернулось к плоскодонке и ее грузу. Он более пристально осмотрел саму лодку. Та глубоко погрузилась в воду, и лишь теперь полицейский задумался о причине столь низкой осадки. Обследовав плоскодонку, Томас обнаружил, что ее древесина стара, а внешняя подгнившая обшивка пропиталась водой. Такое суденышко могло скорее пойти ко дну возле этой лестницы, чем просто прибиться к ней. Очевидно, что оно не использовалось в качестве обычных прогулочных лодок на этой реке. Должно быть, долгое время лодчонка валялась без дела где-то на берегу.
Питт еще раз осмотрел тело, наручники на запястьях и закованные в цепи лодыжки и оценил странную позу мертвеца. Убийцей явно руководила безумная страсть, любовь или ненависть, а может быть, страх или какая-то необходимость, и поэтому само положение трупа являлось важной составляющей преступления, как и собственно убийство. Преступник сильно рисковал, тратя время на то, чтобы снять с убитого нормальную одежду, одеть его в платье из шелка и бархата, приковать к лодке в такой непристойной позе, а затем спустить лодку на воду и отправить в свободное плавание. Причем в процессе отправки он сам мог изрядно вымокнуть. Почему же кто-то предпринял все эти действия?
Ответ мог бы объяснить и само преступление.
Стоя прямо на слабо покачивающейся корме, Питт уже приспособился к легкой качке от докатывавшихся до берега кильватерных волн проходящих мимо барж. Неужели убийца заранее запасся зеленым платьем, наручниками и цепями да еще и заготовил цветочные гирлянды для украшения? Или они находились под рукой там, где он совершил убийство? Наверняка ему не пришлось искать эту лодку. Значит, дело происходило где-то недалеко.
И это также подразумевало, что лодка дрейфовала по реке самое большее несколько миль.
Размышления суперинтенданта прервал шум кареты на набережной. Лошадиные копыта процокали по камням, после чего кто-то вышел на верхние ступени лестницы.
Питт перешагнул с борта на нижнюю ступень, илистый слой на которой уже поднялся над поверхностью воды благодаря продолжавшемуся отливу. Подняв взгляд, полицейский увидел безупречно аккуратного и подтянутого мужчину в элегантных туфлях, поблескивающих в лучах раннего солнца. На его побледневшем лице отражалось крайнее беспокойство, и он спускался к реке, грустно склонив голову.
– Доброе утро, сэр, – тихо произнес Питт, поднимаясь ему навстречу.
– Доброе утро, – ответил вновь прибывший с едва заметным акцентом.
Он представился, назвавшись Гастоном Мейсоньером, сознательно не сводя глаз с лица начальника полицейского участка, чтобы оттянуть момент опознания лежавшего в лодке человека.
– Суперинтендант Питт. Извините, месье Мейсоньер, что этим утром нам пришлось потревожить вас в такую рань, – ответил Томас, – но ваше посольство сообщило об исчезновении одного из ваших дипломатов, а мы как раз, к сожалению, обнаружили труп мужчины, который соответствует данному вами описанию.
Гастон развернулся и заглянул в плоскодонку. Его лицо вытянулось, а губы сжались в узкую полоску. Последовала молчаливая пауза.
Питт терпеливо ждал ответа.
Река окончательно очистилась от туманной дымки, и очертания противоположного берега теперь были отчетливо видны. Как на реке, так и на набережной усилились звуки городского транспорта.
– Едва ли, суперинтендант, здесь уместно говорить о сожалении, – наконец нарушил молчание дипломат. – Мы столкнулись с исключительно печальным случаем.
Томас стоял в сторонке, а Мейсоньер осторожно спускался по лестнице, пока не оказался всего в паре футов над водой. Он остановился, пристально взглянул на труп и пылко произнес:
– Это не Боннар. Боюсь, я не знаю этого мужчину. Ничем не могу помочь вам. Извините.
Изучающий взгляд Питта скользил по лицу дипломата, заметив в нем не только отвращение, но и определенное напряжение, которое не рассеялось после его отказа признать личность убитого. Возможно, он и не солгал, но точно не сказал всей правды.
– Вы уверены, сэр? – требовательно уточнил полицейский.
Гастон повернулся к нему:
– Да, я абсолютно уверен. Этот человек немного похож на Боннара, но это точно не он. На самом деле я и не думал, что вы нашли именно его, но хотел убедиться в этом лично, чтобы не осталось никаких сомнений. – Дипломат вздохнул. – Сожалею, что вас неверно информировали. Боннар не пропал, он уехал в отпуск. Какой-то излишне ревностный молодой секретарь плохо понял выданные ему инструкции и пришел к неверному заключению. Мне придется выяснить, кто виноват в такой дезинформации, и сделать ему выговор за поднятие ложной тревоги, вследствие чего вы понапрасну потратили время.
Вежливо поклонившись, Мейсоньер начал подниматься по лестнице.
– Простите, сэр, не подскажете, где проводит отпуск месье Боннар? – спросил Питт, слегка повысив голос.
Сотрудник посольства остановился.
– Понятия не имею. Мы не требуем от младших дипломатов предоставления такой информации. Возможно, у него есть друзья в Англии, или он отправился по собственному почину осматривать ваши английские достопримечательности или красоты природы. А также – насколько мне известно – он мог отбыть и в Париж, чтобы навестить родных.
