– Спасибо, – добавила миссис Эллисон.
Горничная взглянула на нее с испугом.
– За твое беспокойство, – раздражительно пояснила пожилая женщина. – И не пялься ты на меня так, словно я говорю с тобой по-китайски!
Она попыталась резко подняться, чтобы поудобнее сесть на кровати, и едва не задохнулась от пронзившей ее острой боли.
– Может, послать за доктором, мэм? – услужливо спросила Мейбл.
– Нет, спасибо, я не нуждаюсь ни в каком докторе! Дай-ка лучше руку.
Опираясь на руку служанки, Мария села на кровати и, поднявшись на ноги, с трудом смогла унять головокружение. Да, она действительно паршиво себя чувствовала. Кто бы мог подумать, что осуществление вчерашнего плана так плачевно скажется на ней самой! Ей следовало почувствовать облегчение, а не новое бремя на душе. Все-таки Сэмюэль Эллисон изгнан. И теперь она находилась в безопасности. Она добилась того, чего хотела… нет, того, что ей было необходимо. Это вопрос выживания. Сэмюэль угрожал уничтожить ее, нечаянно, возможно, но тем не менее все равно уничтожить.
Его уход, однако, не рассеял мрак. На самом деле он вряд ли даже имел какое-то значение.
Мейбл помогла госпоже одеться. Жаль, что опять пришлось напяливать траурное платье. Когда придет последний час, горничной даже не достанется в наследство ничего приличного. Вероятно, недолго уже ей ждать. Что же еще держало Марию в этой жизни? Она стара, бесполезна, и никто ее не любит. Может, лучше заказать какое-нибудь лавандовое или темно-синее платье?
– Мейбл! – окликнула старая леди служанку.
– Да, миссис Эллисон?
– Я хочу три новых платья… или, возможно, два новых платья и один костюм… юбку с жакетом.
– Одно я скоро закончу, мэм. Вы хотите три, включая его?
– Нет, забудь о недошитом! – раздраженно воскликнула Мария. – Три новых наряда. Один темно-синего цвета, другой лавандовый и третий… третий – зеленый! Да… зеленый.
– Зеленый! Неужели, мэм, вы хотите платье именно зеленого цвета?
– Ты что, глохнешь, Мейбл? Да, я хочу три платья – зеленое, темно-синее и лавандовое. Если тебе не по нраву лавандовый, то в таком случае выбери что-то близкое по цвету… бордовый, к примеру.
– Да, миссис Эллисон. – Голос горничной дрожал от недоверия. – Я принесу вам несколько образцов на выбор.
– Не трудись, просто сделай то, что сама считаешь подходящим. Я доверяю твоему вкусу.
Боже упаси Мейбл выбрать что-то нелепое, а самой ей дожить до того, чтобы успеть поносить их! Хотя неподобающее платье волновало сейчас Марию меньше всего. Вчера оно, наверное, просто вызвало бы легкое раздражение, а пару недель тому назад могло показаться настоящей трагедией. Но сегодня наряды не имели практически никакого значения.
– Позаботься об этом, – твердо добавила старая леди. – Я немедленно выдам тебе деньги.
– Слушаюсь, миссис Эллисон, – спокойно ответила Мейбл, глядя на хозяйку удивленным взглядом.
Утро выдалось поистине ужасным. Жуткая рассеянность не позволяла ничем заняться, хотя и дел-то у Марии сейчас особых не было. Их у нее, в общем-то, не было никогда. Вся ее жизнь состояла из замкнутого круга хозяйственных мелочей, не имевших никакого серьезного значения.
Ей не хотелось проводить утро с Кэролайн. Невыносимо было даже видеть ее, ведь рано или поздно она обязательно заговорит о необъяснимых и злополучных вчерашних событиях. А какое тут может быть объяснение? Старая дама думала, что легко справится с последствиями, уклонившись от разговора или даже заявив, что Кэролайн сама во всем виновата. Но теперь, когда все свершилось, Мария не чувствовала ничего, кроме черного отчаяния… и тяжкого, подобного ноющей физической боли, бремени вины.
Она решила заняться мелкими домашними делами – к большому раздражению прислуги. Для начала миссис Эллисон собрала обрывки использованных веревок и принялась развязывать узелки, не переставая при этом ворчливо объяснять самой юной из служанок, как в будущем той придется делать это самой.
– Нельзя беспечно выбрасывать старые веревки! – надменно заявила она.
– На них же полно узлов! – заметила девушка. – Их просто невозможно развязать! Тут никаких пальцев не хватит!
– Это лишь потому, что ты не знаешь, как правильно их развязывать, – возразила пожилая дама. – Давай-ка, принеси какую-нибудь деревянную ложку. Да поживей!
– Деревянную ложку? – смущенно спросила служанка, которой, вероятно, было не больше тринадцати лет.
– Ты что, глухая, девочка? Делай, что велено! Да шевелись же ты! Не стой столбом!
Девушка исчезла и вскоре вернулась с большой деревянной ложкой. Она передала ее старой даме ручкой вперед.
– Спасибо, – кивнула та. – А теперь смотри и учись.
Старая леди разложила перед собой на столе первые два отрезка связанной веревки и, поворачивая узел, несколько раз ударила по нему ложкой, а потом достала из кармана маникюрные ножницы и, вставив их заостренные концы в середину, начала растягивать узел. Постепенно он стал менее плотным и легко развязался.
– Вот видишь! – торжествующе заявила миссис Эллисон. – Теперь попробуй сама развязать следующий.
Охотно подчинившись, девушка принялась разбивать узлы и развязывать их с помощью ножниц. Это была существенная победа.
После этого Мария научила малолетку, как чистить в холле стойку для тростей с помощью лимонного сока с солью, потом показала ей, как начищать до блеска медную утварь в гостиной смоченной в оливковом масле тряпочкой, а затем потребовала найти в столовой для слуг пиво и поручить кухарке немного подогреть его на плите. Получив желаемое, она научила девочку отчищать потемневшие деревянные панели камина.
– Я могла бы показать тебе и как чистить джином бриллианты, – ехидно заметила она, – если б у миссис Филдинг имелись хоть какие-то бриллиантовые украшения!
– Или хоть бы джин, – шмыгнув носом, прибавила девочка. – Вот уж не видала я исчо в жисти никого, кто б знал такую кучу всяких пользительных вещей! – Ее округлившиеся глаза горели искренним восхищением. – А может, вам исчо ведомо, как избавицца от утюговых подпалин? Вчерась у нас как раз вышла жуткая досада с рубашкой хозяина – ежели хозяйка прознает, то будет ругмя ругаться.
– Если б она побольше думала о хозяйстве, то сама знала бы, как исправить подобную «жуткую досаду»! – удовлетворенно заявила Мария.
Оставаясь в задней служебной части дома, миссис Эллисон не слышала ни грохота проезжавших по улице экипажей, ни шума шагов. Она предпочитала не видеть ни Кэролайн, ни Джошуа, если тот вдруг вернулся домой. Ей не хотелось ничего слышать про их замешательство или страдания.
– Надо сделать специальную густую массу, смешав уксус, сукновальную глину, хозяйственную соду и мелко изрубленную луковичку, – деловито продолжила она. – Тебе следовало бы знать об этом! Не выбрасывать же хорошее белье только потому, что на нем осталась подпалина. Смешав все ингредиенты, надо нанести массу на пятно и дать высохнуть. А на следующий день счистить массу щеткой, а место промыть холодной водой.
