Одержимый проживал на последнем этаже в квартире номер 417. Когда-то там обитал Зеленый, в ту пору когда он еще был законопослушным гражданином. Впрочем, это было очень давно. Марка прозвали Одержимым за то, что когда он сильно нервничал, начинал меняться. При этом повлиять на это и остановить никак не мог, единственный выход – успокоиться и начать думать о чем-нибудь приятном. Но у него это не всегда получалось, поэтому часто соседи и знакомые становились зрителями невиданного цирка. Большой амурский тигр вдруг превращался в макаку, которая демонстрировала всем свой голый зад, после чего оборачивалась кабинкой общественного туалета. И так из одного в другое, Марк мог чудачить часами. Мальчишки озорники, к которым уже давно пристально приглядывался Ник Красавчег, чтобы получить удовольствие от просмотра бесплатного цирка, время от времени жестоко шутили над Марком. Зная его впечатлительную натуру, они то ему в квартиру препарированного воробья подбросят, то выпотрошенную бродячую собаку. Марк впадал в буйство, и вместе со всеми остальными малолетние бандиты наслаждались его метаморфозами.
– О происшествии доложила соседка Марка. Она время от времени заглядывала к нему, чтобы помочь по хозяйству, – сообщил один из кентавров, вызвавшийся сопровождать меня и шерифа до места преступления.
– Чем себе на жизнь Одержимый зарабатывал? – спросил я.
– Он был краснодеревщиком. Нельзя сказать, что был богат, но и бедным его назвать сложно, – сообщил мне Красавчег.
– Так а что же все-таки произошло, что мы сорвались с места и помчались на ночь глядя на другой конец города? – спросил я.
– На Марка опять что-то нашло, и он обратился, а вот вернуться назад никак не может. Есть подозрения, что уже никогда не сможет. Поскольку скончался от напряжения, – доложил Красавчег.
Мы оказались в просторной квартире из четырех комнат, заставленной древней мебелью. Чувствовалось, что здесь жил человек, который любит и понимает толк в хорошей обстановке. По комнатам сновали кентавры, что-то обсуждали, что-то записывали, заглядывали в каждой угол. Шла привычная оперативная работа на месте преступления. На наше появление никто не отреагировал.
Вдвоем с Красавчегом мы обошли и осмотрели все комнаты. Ничего интересного. И никаких следов преступления.
– Подбрось да выбрось, и где же тут Марк? – спросил я.
– Сам не понимаю, – сказал Красавчег, оглядываясь по сторонам.
Ник остановил пробегавшего мимо кентавра и задал ему этот вопрос.
– Так ведь никто не знает. Он же обратился, а вот во что и как теперь выглядит, мы пока не знаем. Рядом с ним никого не было. Пытаемся вычислить.
Ник Красавчег выругался грозно, но кентавра отпустил.
– Что делать будем, Крейн? Народ узнает, паника поднимется, а нам пока даже тело не предъявить.
– Если тела нет, а мы уверены в его существовании, значит, надо искать.
Все это мне очень не нравилось, только ничего с этим поделать не мог. Я поискал глазами куда бы присесть. Все стулья и кресла были завалены каким-то хламом, старыми журналами, раскрытыми посередине книгами, давно не стиранной одеждой. На большом столе, накрытой прожженной во многих местах старой скатертью, стояла большая бутылка водки, пара стаканов и несколько пустых пивных бутылок под столом. Рядом с водкой стояла тарелка с закуской. Скромные несколько кружков колбасы, пара соленых огурцов, маринованные помидорчики и чеснок.
– Подозреваю, что в последний день жизни, Марк с кем-то встречался и выпивал. Это похоже на Колю Факела. Тот тоже перед смертью отдохнул с чувством, расстановкой, – сказал Красавчег.
– Надо бы найти этих неизвестных собутыльников. Уж они то точно должны что-то знать, – сказал я, присев на краешек второго обеденного стола.
Кстати, а откуда в одной комнате два обеденных стола. Интересно, это от жадности, или Марк взял работу на дом. Мне показалось, что стол подозрительно пошатнулся и словно бы вздохнул. Кажется, именно так честные люди сходят с ума.
В этот момент один из кентавров заглянул в комнату и подозрительно на меня посмотрел:
– Что вы сделали?
Ник Красавчег также с сомнением уставился на меня.
– Крейн, а ну-ка встань, – попросил он.
Я поднялся, пока еще не понимая, что происходит. Ник и безымянный кентавр осторожно приблизились к столу, на котором я сидел, и стали осматривать его со всех сторон.
– Кажется, Марка мы нашли, – через некоторое время сообщил мне Красавчег.
Я с подозрением уставился на обеденный стол. Большой красного дерева, новенький, словно только что изготовленный. Кажется, еще даже лак не успел просохнуть. Странно, что я не прилип.
– Подбрось и выбрось, – не смог я сдержать возглас удивления.
– Вот то-то и оно, – согласился со мной Красавчег и посмотрел на прозорливого кентавра. – Ты кто такой?
– Джек Браун, – ответил тот.
– Если я правильно помню, ты лучший следопыт. Можешь след взять?
– Я, конечно, попробую, но ничего обещать не могу. Я чувствую обрывки линий, но смогу ли раскрутить клубок, вопрос.
– Приступай, Джек Браун. Возьми с собой парочку кентавров, и попробуйте показать отличный результат. На рожон не лезть, найдете бандюгана, брать не пробуйте. Сразу меня с Преподобным зовите.
Кентавр коротко кивнул.
– Выполнять!
Кентавр выбежал из помещения, словно легавая, взявшая след.
На горе стоит кабак.
В кабаке сидит дурак.
Курит тот дурак табак,
Ждет когда же свистнет рак.
Пробормотал себе под нос пожилой кентавр, вальяжно прогуливающийся по коридору.
– Подбрось, да выбрось, думаешь у Брауна получится найти преступника? – спросил я.
– Шансы есть. Но там где из Коли Факела сделали силуэт на стене, никаких следов не осталось. Тут же есть зацепка. Если опять никого не найдем, завтра стихоплеты будут новые вирши по улицам города распевать.
– С этим ясно, надо теперь подумать, как мы можем Марку помочь. Не век же ему столом жить, – предложил я.
– А чем мы ему помочь можем? Ты что-нибудь понимаешь в метаморфах? – спросил Ник.
– Я то ничего в этом не понимаю. Но вот Рик Шепот в этом толк знает. Думаю, надо его просить о помощи. Подбрось и выбрось.
Ник Красавчег поморщился, словно откусил добрую часть лимона.
– Тебе он может и поможет, Крейн. А меня даже на порог не пустит.
В этом была правда. Рик Шепот не любил Ника Красавчега и тому были причины.
* * *
Рик Шепот согласился нам помочь. Правда, при упоминании Ника Красавчега зашипел на меня и посоветовал проваливать подобру-поздорову. Я никак не мог понять этого Рика. И чего он на Ника обозлился. Подумаешь, несколько лет назад замутил шашни с его бывшей женой. Ну, на ту пору она еще не была бывшей. Но разве ж в том виноват Красавчег, ведь у него дар такой. А кто же против дара сражаться будет. В какой-то степени все мы рабы своего таланта. Не смотря на это, Рик Шепот до сих пор терпеть не мог нашего шерифа и старался держаться от него подальше. Хорошо что Шепот профессор математики, человек интеллигентный, а то в среде метаморфов до сих пор бытует обычай кровной мести. Устроил бы он нашему шерифу кровавую баню за поруганную честь, а так матрицы решает, да корни из квадратных уравнений высчитывает – мирный человек.
