— Крис? Он… он нормальный. — Тревожный знак, что она не может подобрать более приятные, более положительные слова.
Моника насмешливо фыркнула:
— Я всегда знала. Я понимала. Достаточно было один раз посмотреть на него, когда вы переехали в тот дом, за больницей. С ним сразу все было понятно.
Сара, покачиваясь, приподнялась на локтях.
— Ты думаешь, «нормальный» — это плохо?
— Потише, девочки, — произнес Мак из темноты. — От марихуаны вы должны расслабляться, а не становиться стервозными.
— Я не стервозная, я только сказала, что с Крисом сразу все понятно. И с тобой тоже, Мак, — бросила Моника.
Он тихо и удивленно хмыкнул.
— Что ты имеешь в виду — со мной тоже?
Моника поерзала в темноте.
— О, я вижу тебя насквозь, мистер Золотая Задница, — ответила она с долей восхищения. — Ты собирался притащить сюда мою сексуальную подружку, напоить до беспамятства и трахнуть ее в летнем домике. Заботливый, любящий, такой чувствительный, мистер Новый Мужчина.
У Мака из горла вырвался обиженный стон. Кончик сигареты горел красным цветом, освещая его профиль.
Моника расхохоталась.
— Давай же, Мак, — сказала она, переворачиваясь на живот. — Скажи, что я не права.
Он промолчал.
В темноте Сара попыталась сфокусировать взгляд на его лице.
— Это правда? — спросила она. — Моника права?
Моника захихикала.
— Естественно, дорогая. Но не обижайся и не расстраивайся, ты должна быть польщена. Как думаешь, Мак?
Мак простонал и резко сел.
— Знаешь, Моника, ты иногда ведешь себя, как корова.
Крис не задернул шторы в спальне, подумала Сара. Ее разбудил солнечный свет, заполнивший комнату, и она замерзла: наверное, одеяло опять соскользнуло на пол. Она открыла глаза и заморгала.
— О боже, — мысленно произнесла она и сразу же повторила это вслух: — О боже, о боже, о… — Она резко выпрямилась.
Сквозь деревья, окружавшие летний домик Моники, пробивался солнечный свет. В какой-то момент вчера ночью она, Мак и Моника поднялись с травы и переместились на шезлонги. Моника все еще спала, обернувшись белой льняной скатертью; на Саре был смокинг Мака. Мак тихонько похрапывал. На нем была одна рубашка, тело покрыто капельками росы.
— Боже мой, — прохныкала Сара и выбралась из шезлонга, схватившись за запястье Мака. Забыв о строении человеческого тела, она вывернула ему руку, чтобы посмотреть на часы. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Моника поморщилась и приоткрыла один глаз.
— Доброе утро, люди. Какого черта здесь происходит?
Мозг Сары усиленно заработал. Крис сойдет с ума, Крис… и как же Мэтью, она должна была заехать за ним в одиннадцать! Сара почувствовала тяжесть в животе. Волна паники взорвалась где-то под солнечным сплетением, как пулеметная очередь. Она натянула босоножки на шпильке.
— Мне пора… мне пора. Уже полшестого. Черт возьми, уже полшестого. — Рот сам повторял слова.
От ее истерики проснулся Мак и приподнялся на локтях.
— Что с тобой? — невнятно промямлил он, потирая глаза.
— Все плохо, — ответила она, отчаянно борясь с пряжками на босоножках. — Уже полшестого, черт возьми!
Мак сморщил нос и повернул запястье, посмотрев на часы.
— О да. Точно. Хочешь, я отвезу тебя домой? — вежливо предложил он.
Сара вытаращилась на него.
— Ты что, совсем свихнулся? — выпалила она. И в полузастегнутых босоножках поплелась через лужайку. Сделав пару спотыкающихся шагов и утонув каблуками в мягком влажном мху, она сбросила туфли. — Дерьмо. — Подхватив туфли, она побежала к дому.
Картина внутри напоминала «Спящую красавицу». Повсюду спали гости, все еще в вечерних нарядах. У некоторых был такой вид, будто они уснули, где стояли, впав в какой-то таинственный транс.
— Полшестого, — ахнула Сара, выбежав сквозь стеклянные двери. Должно быть, это были волшебные слова, потому что, по мере того, как она лихорадочно носилась по дому, люди начинали просыпаться и потягиваться.
У двойных дверей в холле она на полном ходу врезалась в высокого лысеющего мужчину в безупречном фраке.
— Завтрак будет чуть позже, — произнес он очень вежливым голосом. — Желаете апельсинового сока? Можем по-быстрому смешать похмельный коктейль.
Сара отмахнулась, игнорируя его гостеприимство.
— Где моя машина? — запыхавшись, пролепетала она. — Мне очень нужно домой.
Он невозмутимо кивнул.
— Сию минуту. Какая у вас машина?
— «Гольф», — выпалила она. — Черный «Гольф» с детским сиденьем.
— Он припаркован у конюшен. Если пожелаете, я подгоню машину ко входу.
Сара села на лестницу и взмолилась, чтобы он поторопился. Она не осмеливалась подумать о том, что будет после того, как она сядет в машину. Территория, которая простиралась дальше того момента, когда она окажется за рулем, была дикой, неосвоенной, враждебной и усеянной минами.
Развалившись в шезлонге у летнего домика, Моника Карлайл томно потянулась и почесала голову.
— М-м-м, как хорошо я выспалась. Может, почаще будем ночевать здесь? В коттедже есть что-нибудь вкусненькое на завтрак? — Не вставая, она надела туфли.
Мак задумался.
— В холодильнике есть очень нежный копченый лосось. У тебя корни отрасли.
— А почему ты думаешь, я напялила эту ленту? — Моника наклонила голову и почесалась, как собачонка, взъерошивая гладкие крашеные волосы, и они стали похожи на птичье гнездо. — Лосось — звучит заманчиво, можно мне еще яйцо в мешочек?
Мак кивнул и бросил взгляд в сторону большого дома.
— А как же остальные гости?
Моника поднялась на ноги: мышцы затекли.
— Фредо о них позаботится. — В утреннем тумане и тишине раздался звук срывающейся с места машины. — Наверное, это Сара.
Мак взял смокинг и накинул его на плечи.
— Я и не думал вчера, что ты окажешься здесь, — бросил он как бы невзначай.
— Интуиция подсказала. Я не могла допустить, чтобы ты соблазнил мою подругу, Мак, она не готова сопротивляться такому мерзавцу, как ты. Она двадцать лет прожила с нормальным парнем. Это была бы неравная битва.
Мак хмыкнул:
— Но ей бы понравилось.
Моника рассмеялась:
— В этом я не сомневаюсь, но ты разбил бы ее теплое маленькое сердечко, бессовестный ублюдок.
Может, сказать Крису, что попала в аварию, думала Сара, несясь по Бартону и пугая сонных голубей. Если я буду ехать чуть быстрее, вполне возможно, так и произойдет.
