Солнце медленно садилось, его свет становился мягче. Они вернулись во двор. Чарли нашел новую палку, кот проголодался. К счастью, Криса не было дома, но телефон зазвонил в ту же минуту, как Сара вошла в заднюю дверь. Если бы звонок не сверлил ее голову, словно бензопила, она бы оставила его в покое и подождала бы, пока не включится автоответчик или звонившему попросту не надоест.
— Можно поговорить с Сарой Коулбрук?
— Я у телефона.
— Это Элизабет Томблин, генеральный секретарь фонда святого Варфоломея. Не знаю, помните ли вы меня, мы встречались на благотворительном концерте на прошлой неделе. Рада сообщить, что вы приняты на вакансию ассистента в художественный центр.
Сара удивленно улыбнулась.
— О боже, это замечательно. — Она не ожидала, что решение примут так скоро, и сомневалась, что отборочная комиссия разделяет мнение Лео Бэннинга, который считал, что она идеально подходит на эту должность.
— Я надеялась, что вы обрадуетесь. Я понимаю, что надо было предупредить заранее, но не могли бы вы прийти на собеседование в эту пятницу? На данном этапе нам нужны четыре сотрудника на неполный рабочий день. Должна сказать, что у вас очень впечатляющее резюме. Мы надеялись, что некоторые сотрудники приступят к работе еще до открытия центра, помогут координировать и организовывать различные проекты, в том числе и летнюю выставку. Кроме того, у нас есть множество интересных идей. Когда вам удобно, может быть, в пятницу?
Сара вынула из сумочки ежедневник. Ей казалось, будто ее жизнь описала огромный круг, словно фонарик на штормовом ветру. Но стоило ей вспомнить, как Крис говорил с Дженни Бек на барбекю, перебрав спиртного и придвинувшись к ней слишком близко для случайного знакомого, ликование от того, что она получила место, поутихло. И голова разболелась.
Она немного почитала Чарли, потом долго отмокала в ванной и пошла в кровать. Старшие мальчики еще не спали, телефон был выключен. Несмотря на переживания, она уснула через несколько минут, погрузившись в небытие. Напряжение покинуло ее, и она медленно поплыла по темно-синему океану сновидений.
На садик Лео в Бартоне опустились сумерки, мягкие и ароматные, как старинный бархат. Приготовив кофе, миссис Вайн ушла домой. Ужин был великолепен, и теперь Лео Бэннинг и Гарри Фокс сидели рядом у низкой стены, отгораживающей террасу. Они молча потягивали вино под звездным небом, чувствуя себя совершенно комфортно в компании друг друга. Казалось, прошла вечность, прежде чем Гарри промолвил:
— Тебе пора выбираться из этой глуши, Лео. Вернись в город. Мы все по тебе скучаем.
Лео потянулся.
— Думаешь, мне не хочется? Но мне правда нравится здесь. — Его слова удивили не только Гарри, но и его самого.
— Деревенские танцульки и гаражные распродажи? Не смеши меня, Лео, ты никогда не был сельским священником. Куда делся пламенный религиозный фанатик, которого мы все знали и любили? Тот, кто хотел перевернуть мир и был твердо намерен изменить его к лучшему?
Лео пожал плечами.
— Я тогда ничего не понимал.
— Ты был настоящим крестоносцем, возмущенным несправедливостью, ненавидящим предрассудки, и раз ты не испытываешь всего этого здесь, в глуши, это не значит, что тот огонь погас навсегда и ты излечился.
— Может, я старею.
— А как же Фулбрайт?
Лео отмахнулся.
— Сегодня он сказал, что через восемнадцать месяцев уйдет в отставку. Можно остаться, посмотреть, кого назначат на его место. Здесь я обрел удивительное чувство причастности к происходящему. С тех пор, как Тим умер, у меня не было времени горевать: всегда много дел, я собираю средства для хосписа, благотворительного центра и ночного приюта, не говоря уж о приходских заботах. — Печально улыбнувшись, он глотнул еще вина. — Я хотел перепрыгнуть небоскреб одним прыжком. Мне казалось, что я пережил горе, потому что знал, что это такое и видел это много раз. Я был слишком занят, и, заполняя делами каждый час, думал, что горе обойдет меня стороной. Но этого не произошло, и лишь здесь я смог с ним распрощаться. — Он сделал еще один глоток. — Оглядываясь на прошлое, я не удивлен, что не выдержал и сорвался; странно, что этого не произошло раньше. Здесь у меня много дел. Просто это не сразу заметно.
— И у тебя есть художественный центр.
Лео улыбнулся.
— Тиму бы он понравился.
— Он бы обложил его на чем свет стоит.
— Но все равно он бы ему понравился.
Гарри благодушно кивнул головой. Оба они знали, что Лео никогда не смог бы жить с Тимом в Бартоне, но теперь это было неважно.
По иронии судьбы, лишь после его смерти у Лео родилась фантазия о том, как счастливо они с Тимом могли бы жить вместе в приходском доме, окруженные заботой миссис Вайн.
Лео поежился, будто по его позвоночнику провели ледяными пальцами.
— Замерз?
Лео кивнул.
— Пойдем в дом?
Лео усмехнулся.
— Нет, пожалуй, мне нравится и здесь, на холоде.
Когда Крис вернулся домой от Барри, из всех домашних не спал только Мэтью. Он свернулся калачиком в кресле в гостиной, ел кукурузные хлопья и смотрел телевизор. Было еще совсем не поздно.
— Где мама?
Мэтью выключил видеомагнитофон.
— Она сказала, что у нее мигрень разыгралась.
— Понятно. Тебе тоже пора спать. Завтра в школу.
Мэтью даже и не подумал спорить.
Криса мучила жажда. По дороге на кухню он заметил, что в темноте мигает лампочка автоответчика, а телефон выключен. Он нажал на воспроизведение. Впервые за долгое время ему было интересно, кто же оставил сообщение. Он стоял и смотрел, как медленно крутится пленка.
— Привет, Крис, — послышался женский голос на фоне приглушенной болтовни десятка других женщин. Волосы на затылке у Криса встали дыбом. Он посмотрел через плечо, проверить, не подслушивает ли кто, и уменьшил громкость почти до шепота. Лишь через несколько секунд до него дошло, что это была не Дженни Бек.
— Это Джез, барменша из «Барашка». Ты забыл забрать свой приз. Ты выиграл в лотерее в понедельник. Так вот, я звоню сказать, что можешь заехать в любое время, он тебя ждет. Хорошо, что твой телефон был на оборотной стороне билета. Я не знаю, передали ли тебе мое прошлое сообщение, а приз скоропортящийся…
Больше на пленке ничего не было. Крис стер запись. Он так долго мялся на лестничной площадке у двери спальни, что почувствовал себя неловко. Может, Сара еще не спит, а лежит в кровати и поджидает его, и на самом деле никакой мигрени у нее нет.
Мимо него прошел Мэтт, пробурчав «спокойной ночи». Крис все еще не решался зайти, держась за дверную ручку. Если он не будет сегодня спать с Сарой, а переночует внизу на кушетке в комнате для гостей, не будет ли это вопиющим свидетельством его вины? Может, она сказала Мэтью, что у нее мигрень, тем самым намекнув, чтобы Крис нашел себе другое место для ночевки. Черт. Ох уж эти женщины.
