Когда видеокассету привезли Крутицкому, до встречи с Куницыной оставалось сорок минут. Они с Антоном внимательно изучили запись. Вот показалась выруливающая на магистраль «Скорая», следом за ней держалась синяя «Тойота».
Номера «Тойоты» было не рассмотреть.
– У Куницыной какая машина?
– Вроде бы «Тойота», возможно синяя… Но номер «Скорой» хорошо виден, так что все выясним.
Антон опять-таки по телефону поговорил со знакомым сотрудником ГИБДД и выяснил, к какому пункту приписана данная машина «Скорой помощи». Гибэдэдэшник без лишних напоминаний связался с диспетчером и не в службу, а в дружбу выяснил, что сегодня та бригада возит всех в больницу имени Эрисмана, что при Первом медицинском институте.
– Синяя «Тойота», ужин в ресторане… – задумчиво бормотал Крутицкий. – Для верности нужно в больнице выяснить фамилию девушки. И тогда я устрою этой Куницыной варфоломеевскую ночь. Пошли туда кого-нибудь…
– Сам поеду, – поднялся Антон.
Крутицкий взглянул на него внимательнее и прищурился:
– Шустрый ты, прямо землю носом роешь…
– За то и держите, – открыто улыбнулся Антон.
Куницына использовала полтора часа для того, чтобы съездить в свой офис и взять там кое-какие бумаги. Если удастся сторговаться с Крутицким, они подпишут соглашение, и тогда он вернет ей хотя бы часть вложенных в конкурс денег. Просто удивительно, досадная случайность испортила все задуманное! Но некогда расслабляться. Виктория Павловна внимательно оглядела себя в зеркало, подправила макияж, стерла платком легонькое пятнышко от копоти возле брови – Крутицкий очень наблюдателен и далеко не глуп, нужно быть во всеоружии. Эх, Катя, Катя, как же ты подвела!..
Она аккуратно припарковала синюю «Тойоту» возле офиса Крутицкого, посидела немного в машине, вздохнула и вошла в подъезд. Охранник равнодушно кивнул и нажал кнопку лифта. Такая встреча Куницыной не понравилась, она не предвещала ничего хорошего. Приготовившись к долгому изнурительному разговору, Виктория Павловна вышла из лифта. Перед ней была дверь в приемную, и секретарша уже махала рукой приветливо. Охрана, несомненно, была, но в самом офисе лишний раз старалась глаза не мозолить.
– Виктория Павловна, – Крутицкий сам встретил ее в дверях кабинета, – я рад вас видеть у себя.
Его показное радушие еще больше не понравилась Куницыной – в деловых кругах Крутицкий был известен как жесткий, даже жестокий человек.
– Выпьете что-нибудь, чай, кофе? – предложил хозяин.
– Кофе, – со вздохом согласилась Куницына.
Принесли кофе, Крутицкий оживился и подвел Викторию Павловну к маленькому столику.
– Присаживайтесь, дорогая, посидим-поболтаем.
Куницына села, закинув повыше еще стройную ногу, но вовремя опомнилась – Крутицкого этим не проймешь, да и возраст все же не тот.
– Видите ли в чем дело, Вадим, – вкрадчиво начала она, – прошу вас не делать вид, что я пришла к вам в гости. Мы с вами никогда, как бы это выразиться, не дружили домами. Сегодня я пришла к вам по делу, по важному делу.
– Очень жаль! – огорчился Крутицкий и сделал это настолько напоказ, что Виктория Павловна поняла: дело нечисто. Он не просто что-то подозревает, он имеет точную информацию. И насколько эта информация полная, ей предстояло выяснить в самое ближайшее время.
Крутицкий встал, достал из бара бутылку коньяка и налил в два бокала янтарную жидкость, невзирая на протесты Виктории Павловны. Делал он это нарочито медленно.
«Если бы он следил за ней, то уже знал бы все, – размышляла Куницына. – И тогда он бы не стал с ней встречаться, просто отказал и все. Стало быть, он не знает всего, но тянет время, чего-то ждет. Но чего?» Она пристально вгляделась в мужчину напротив. Молод, нет и сорока, нагл и нахрапист. Фигура полновата, так что одежда сидит не очень хорошо, но он компенсирует это якобы полным пренебрежением к своему внешнему виду. Что ж, он выбрал верную линию поведения. Он неглуп, далеко неглуп, в этом сходятся все его враги и конкуренты.
– Вот что, Вадим, – начала она деловито, – мы оба с вами люди занятые, давайте-ка приступим к переговорам.
– Слушаю вас, – неохотно произнес Крутицкий.
– Я тут поразмыслила на досуге и пришла к выводу, что вы человек жесткий.
«А то ты раньше этого не знала!» – подумал Крутицкий.
– И ссориться с вами опасно, – продолжала Куницына. – Гораздо разумнее жить с вами в мире. Поэтому еще не поздно пересмотреть наше соглашение насчет завтрашнего конкурса «Мисс Обаяние».
Крутицкий поднял брови.
– Значит ли это, что вы согласны уступить Арине Сазоновой первое место?
– Если мы договоримся, – уклончиво отвечала Куницына.
– А контракт с фирмой «Иль де парфюм»?
– Контракт входит в пакет документов, которые мы согласуем.
– И каковы будут ваши условия?
– Вот мои условия, – Куницына протянула ему листок, где от руки были написаны цифры.
– Хм-м, – Крутицкий сделал вид, что углубился в расчеты, а сам украдкой посмотрел на часы.
Что-то Антон долго не дает о себе знать…
Антон подъехал к зданию больницы в то же время, когда Куницына входила в офис его шефа. Было около десяти часов вечера, в больнице было тихо. Антон не стал ломиться в справочную, он обогнул здание и приоткрыл дверь, над которой светилась надпись: «Приемный покой», рассудив, что коль сегодня больница имени Эрисмана дежурная по городу, то сюда будут возить и ночью, а стало быть, двери открыты. Его предположения оказались верными – на скрип двери выглянула заспанная тетка и уже открыла было рот, чтобы заорать, но Антон мигом утихомирил ее двумя сотенными бумажками.
– Да куда же тебя несет, – сбавила тетка тон, – утром приходи.
– Спокойно, тетя, мне только выяснить, куда жену положили. А то сказали, что к вам, а куда конкретно… – Он уже приближался к девушке за стойкой, которая с интересом поглядывала на стройного молодого человека в дорогой модной одежде.
– Сестричка, милая, к вам сегодня привезли девушку, ранена она на пожаре… В ресторане.
– У Клары? – оживилась девушка. – По телевизору передавали.
– Вот-вот. Так как ее фамилия?
– А вам кого нужно? – нахмурилась девушка.
– Не Михайлова Екатерина?
– Точно, она.
– А вы не путаете?
– Ну что вы, сами посмотрите, вот: Михайлова Екатерина Андреевна. В хирургию ее положили, лицо сильно поранено. Но вы не бойтесь, главное – глаза не задеты.
– Спасибо, милая, за сочувствие, – улыбнулся Антон. – Вот вам за доброе сердце, – он поставил на стойку коробку с французскими духами.
– Ну что вы… такой пустяк, – растерялась сестричка.
