– К тому времени у меня, наверное, уже будет новый усилитель, – сказал Андрей.
– Да, но у меня-то его нет, – ответила Мииз.
Оглянувшись по сторонам, Андрей увидел, что Сейкрин и второй парень уже исчезли где-то между деревьев.
– Прощай, – услышал он голос Мииз.
Сделав три шага назад, женщина легко, подобно тени, скользнула за ствол дерева.
Андрей остался один в предрассветном сумраке.
Ему вдруг почему-то сделалось невыносимо тоскливо и грустно. Он опустил голову и тяжело вздохнул.
– Эй!
Стремительно обернувшись на звук голоса, Андрей увидел Мииз.
– Это тебе, – шепотом произнесла женщина и протянула Андрею цветок.
Точно такой, какой он видел во сне.
– Иногда сны сбываются, – совсем уже тихо произнесла Мииз прежде, чем вновь исчезнуть.
Сделав шаг в сторону дерева, под которым вдохновенно храпел Шагадди, Андрей улыбнулся.
Он понюхал цветок, но не почувствовал никакого особенного аромата, только запах свежего лесного утра.
Спрятав цветок в нагрудный карман куртки, он подошел к Шагадди, присел возле него на корточки и осторожно двумя пальцами зажал ему нос.
Храп оборвался, не достигнув своего апогея.
Пару секунд, пока Шагадди еще не понял, что произошло, Андрей с наслаждением вслушивался в звенящую тишину утреннего леса.
Глава 18
ДОРОГА
Они вышли из леса как раз в тот момент, когда первые лучи Борха-1, прорвавшись сквозь плотное скопление облаков у горизонта, коснулись земли.
– Ну, сержант!.. – с восхищением воскликнул Шагадди, прикрыв глаза ладонью от яркого солнечного света. – Ну, ты даешь, сержант!..
Радостное возбуждение выводило Шагадди из состояния душевного равновесия и не давало возможности найти нужные слова, чтобы коротко и ясно выразить обуревающие его чувства.
– К восходу Борха я не имею никакого отношения, – улыбнувшись, поднял руки Андрей.
Шагадди громогласно захохотал, словно услышал что-то невероятно остроумное.
– Ну, ты дал, сержант!
От избытка чувств Шагадди с такой силой ударил Андрея по плечу, что тот едва на ногах устоял.
Внезапно оборвав смех, Шагадди развернулся в сторону своего второго спутника.
– Рядовой Юнни! – рявкнул он во всю глотку.
На лице Юнни мелькнула растерянность, а затем испуг.
– Я! – сорвавшимся на фальцет голосом крикнул он и вытянулся так старательно, что стал на несколько сантиметров выше.
– Вольно, – широкое лицо Шагадди расплылось в счастливой улыбке. – У тебя календарик есть?
– Конечно, – Юнни суетливо полез во внутренний карман куртки, где у него лежала записная книжка, в которую были вложены воинская карточка и карманный календарь.
– Отметь сегодняшний день, Юнни, – направив на солдата указательный палец, приказал Шагадди. – Как второй день рождения рядового Крумма Шагадди.
Шагадди стянул с головы каску и взмахнул ею перед лицом, словно веером.
– И вот еще что, Юнни, – уже спокойно и без ерничества произнес он. – Мы выбрались живыми из такой передряги, какую другие и в кошмарных снах не видели. Ты теперь не сопля зеленая, а, можно сказать, опытный боец, прошедший всего за два дня через все дерьмо, какое только можно придумать… Верно, сержант?
– Точно, – улыбнувшись, кивнул Андрей.
– Так что теперь, Юнни, ты и держать себя должен соответственно, – продолжил свое отеческое наставление Шагадди. – Перед таким же, как и ты, рядовым нечего во фрунт вытягиваться. Даже если он и прослужил больше тебя, то это не значит, что ему довелось повидать то же, что и тебе. Понятно?
– Понятно, – растерянно хлопнув глазами, быстро кивнул Юнни.
– Ну а будут проблемы, обращайся ко мне. Разберемся.
– Уж ты-то точно разберешься, – едва не рассмеялся Андрей. – У тебя у самого феноменальная способность создавать проблемы.
– Слушай, сержант, – сказал Шагадди, пропустив последнее замечание Андрея мимо ушей. – Провалиться мне на месте, если после такой операции майор Прист не даст тебе взвод.
– Посмотрим, – безразлично пожал плечами Андрей.
– Возьми меня к себе, Джагг, – попросил Шагадди. – Нет ведь больше моего взвода. Только мы с Юнни остались.
– Ты думаешь, со мной тебе будет так же весело, как с лейтенантом Манном? – усмехнулся Андрей.
– Веселье – дело десятое, – беспечно махнул рукой Шагадди. – Главное – ты везучий. А для солдата везение – это главное, без чего не проживешь.
– Тогда и меня тоже возьмите, сержант, – обратился к Андрею Юнни.
– Да вы что? – удивленно посмотрел сначала на одного, а затем на другого своего подчиненного Андрей. – Мне пока еще никто взвода не давал.
– Это, можно сказать, уже вопрос решенный, – хитро прищурившись, уверенно заявил Шагадди.
– Ладно, хватит болтать, – решительно заявил Андрей. Затянув лямки почти пустого рюкзака, он закинул его себе за спину. – Пошли. Нам до части еще топать и топать.
Шагадди все еще немного приволакивал ужаленную тысяченожкой ногу, но при этом шагал быстро, не отставая от остальных.
– Удивительно, но я, кажется, никогда еще не чувствовал себя таким веселым и бодрым, – сообщил он, когда, миновав заросли кустарника, они вышли на грунтовую дорогу. – Словно не по лесу два дня бродил, а в санатории для старшего командного состава отдыхал. – Я тоже отлично выспался, – поддержал его Юнни. – Даже странно как-то…
Андрей ничего не сказал, но про себя улыбнулся. Знали бы ребята, что происходило с ними этой ночью. А за легкий сон и отдых следовало благодарить не иначе, как все ту же Мииз.
Вскоре они увидели впереди на обочине дороги патрульную машину с узкими смотровыми щелями вместо лобовых стекол. Глядя на ее горбатый кузов, густо заляпанный серыми пятнами камуфляжа, можно было решить, что кто-то умышленно старался придать машине как можно более уродливый вид.
Неподалеку от машины стояли четверо стражей в коротких куртках из черной, грубо выделанной кожи. У каждого под локтем была зажата короткоствольная автоматическая винтовка. Наблюдая за приближающейся к ним по дороге троицей, все четверо держали пальцы на спусковых крючках.
– Рекины позорные, – зло процедил сквозь зубы Шагадди. – Но сейчас я даже их рад видеть. У них в машине должна быть рация. Свяжемся с командованием части и попросим прислать за нами транспорт.
– Рекины, говоришь… – Андрей взглядом указал на обочину.
Возле патрульной машины в кювете валялось десятка полтора изрешеченных пулями трупов рекинов. Должно быть, стражи от нечего делать развлекались, остатками пайка подманивая к себе бродячих животных, а затем расстреливая их в упор.
