– С чего бы вдруг? – спросил сквозь зубы Андрей, который все еще не мог составить для себя ясной картины того, что произошло ночью.
– Ды ты только посмотри на него! – вытянутой рукой указал на лейтенанта Шагадди. – Он же ненормальный! Свихнулся ночью в лесу от страха!
– Чего же он остальных не убил? – спросил его Снаттер.
– Да потому что ненормальный! Должно быть, принял спящих за мертвых!
– Ну, тебя-то, допустим, даже спящего трудно принять за мертвеца, – покачал головой Снаттер.
– Расскажи об этом психу! – махнул стволом автомата в сторону лейтенанта Шагадди.
На шутки по поводу своего могучего храпа он давно уже не обижался.
– Замолчите все! – крикнул Андрей. – Спулл, не на меня смотри, а на лейтенанта. Если только дернется, врежь ему по башке прикладом.
– У меня есть наручники, – предложил Шагадди.
– Откуда?
– Я всегда их с собой таскаю.
– Зачем?
– Так, – неопределенно махнул рукой Шагадди. – На всякий случай.
Снаттер окинул Шагадди подозрительным взглядом.
– Чего тебе? – недовольно глянул на него Шагадди.
– А ты, часом, не извращенец? – с чрезвычайно серьезным видом поинтересовался у него Снаттер.
– Сам ты!.. – замахнулся на него локтем Шагадди.
– Хватит! – рявкнул Андрей. – Давай сюда!
Шагадди положил в протянутую ладонь сержанта металлические браслеты и ключи к ним.
Андрей кинул наручники Снаттеру.
– Вы двое, – Андрей ткнул пальцем в Хатшака и Юнни. – Займитесь костром. Что бы там ни было, завтракать нужно.
– Точно, – с готовностью согласился с последним заявлением сержанта Шагадди.
Андрей огляделся по сторонам.
– Где Драмс?
– Я здесь, – Драмс вышел из-за дерева, подтягивая штаны.
– Что ты там делал? – недовольно посмотрел на него Андрей.
– Утренний моцион.
– Закончил?
– И весьма успешно.
– В таком случае проверь рацию.
– Уже проверял. Все то же самое. Как будто все, кроме нас, умерли.
– И нам недолго осталось, – шмыгнув носом, заметил Шагадди.
– Кончай языком трепать, – строго глянул на него Андрей. – Займись с Драмсом охраной лагеря. Сделайте круг вокруг поляны и убедитесь, что все спокойно.
– Если от кого нас и нужно охранять, так это от него, – стволом автомата Шагадди указал на лейтенанта Манна.
– С ним я сам разберусь, – заверил его Андрей.
– Успехов, сержант, – криво усмехнувшись, махнул рукой Шагадди. – Идем, Драмс.
Но прежде, чем уйти, он обернулся к Андрею и с улыбкой голодного людоеда добавил:
– Надеюсь, что к тому времени, когда мы вернемся, у вас будет не очень бледный вид. Я слышал, что психи обладают чудовищной силой. Ему наручники разорвать ничего не стоит.
– Идем, – потянул его за плечо Драмс.
Оставшись в одиночестве, Андрей устало провел ладонью по лицу. Он, как и все, не понимал, что происходит. Но он был командиром. И поэтому в отличие от других не имел права на сомнения.
Да какой он, к черту, командир! Неделю назад он занимался тем, что смешивал реагенты в пробирках, а сегодня от его решений зависели жизни людей…
Нет! На такое он не подписывался! Он согласился всего лишь на время подменить Дейла. Он не умеет командовать людьми, не знает, как справляться с кризисными ситуациями… Он не в состоянии хладнокровно надавить на курок, поднеся ствол оружия к виску человека…
– Джагг!
Андрей вскинул голову и оглянулся.
Его окликнул Снаттер, находившийся вместе со Спуллом возле пребывающего все в том же скорченном положении лейтенанта Манна.
– У нас ничего не выходит, – широко развел руки в стороны Снаттер.
Беззвучно выругавшись, Андрей подошел к нему.
– Что именно у вас не получается?
– Мы не можем разогнуть его руки.
Чтобы продемонстрировать то, о чем он говорил, Снаттер обеими руками схватился за предплечье лейтенанта и дернул изо всех сил. Тело лейтенанта качнулось в сторону, но при этом осталось в том же положении.
– Тело одеревенело, – выпрямившись и отряхнув руки одну о другую, сообщил Снаттер. – И холодное…
Присев на корточки, Андрей потрогал бицепс на левой руке лейтената. Впечатление было такое, словно под одеждой находился камень.
– Он вообще-то жив?
Андрей с сомнением заглянул в остекленевшие глаза лейтенанта и, приподняв руку, щелкнул пальцами перед его носом.
– Жив, – уверенно ответил Спулл. – Пульс прощупывается, хотя и очень слабый – тридцать два удара в минуту. Но ни на какие внешние раздражители он не реагирует.
– Похоже на коматозное состояние, – сказал Снаттер. – Только настоящий коматозник без врачебной помощи давно бы уже умер.
– Но ведь как-то же он сюда добрался? – размышляя вслух, произнес Андрей.
– А потом задушил Зунни и перерезал горло Эллику, – добавил Снаттер. – Неслабо для находящегося при смерти.
Андрей невольно взглянул на лежащее неподалеку тело Эллика, которое кто-то уже прикрыл плащом.
– Ты думаешь, это сделал лейтенант? – спросил он.
– Я не вижу другого объяснения тому, что произошло, – ответил Снаттер. – Трудно поверить в то, что кто-то убил ночью часовых только для того, чтобы подкинуть нам окоченевшее тело лейтенанта Манна.
– Верно. – Андрей потер ладонью заросший щетиной подбородок.
– Так как быть с этим? – Спулл помахал надетыми на палец наручниками.
– Оставь, – махнул рукой Андрей. – Но не спускай с него глаз.
Тем временем Юнни и Хатшак развели костер и разогрели консервы.
Андрей взял предложенную ему банку и, сев на траву, принялся без всякого аппетита, чисто механически поглощать безвкусное, разваливающееся на отдельные волокна перестерилизованное мясо, приправленное какими-то похожими по вкусу на бумагу овощами. Взгляд его при этом продолжал изучать скорченную фигуру лейтенанта.
– Такую позу обычно принимает замерзший и пытающийся согреться человек, – указав на лейтенанта концом ножа, сказал Андрей, обращаясь к сидевшему рядом с ним Снаттеру.
– Верно, – кивнул тот. – В таком положении контакт тела с окружающей средой минимален.
– Он пытается сохранить тепло?
– Вряд ли. Скорее всего эта поза помогает ему замкнуться в себе.
– Ты считаешь, он делает это осмысленно? – удивленно глянул на собеседника Андрей.
