Русские пехотинцы на вокзале Львова, 1914 г.
Неизмеримо возросла потребность войск в обуви. Только за полтора года войны — с 1 января 1916 г. по 1 июля 1917 г. — потребовалось обуви 6,31 млн. пар, из них было заказано за границей 5,8 млн. пар. «Пришлось уже в 1915 г. сделать очень крупные заказы на обувь — преимущественно в Англии и Америке, — писал генерал Лукомский. — Эти заказы обошлись казне очень дорого; были случаи крайне недобросовестного их выполнения».
Интересно, что армия могла бы снабжать себя обувью местными силами — собственными сапожными мастерскими, заказами кустарям и мелким фабрикам в тылу армий (несмотря на выселение евреев из прифронтовой зоны, оставалось достаточно неплохих сапожников), но нужны были кожи. Кожи оставались от скота, державшегося для снабжения армий мясом, но не было дубильных заводов и дубильных веществ.
Генерал Головин вспоминал, как осенью части 7-й русской армии, доставленные на Юго-западный фронт, вынуждены были «пройти 4–5 переходов, чтобы занять назначенные на фронте места. Это походное движение совпало с осенней распутицей, и пехота потеряла свои сапоги. Тут начались наши страдания. Несмотря на самые отчаянные просьбы о высылке сапог, мы получали их столь ничтожными порциями, что пехота армии ходила босая. Такое катастрофическое положение длилось почти два месяца».
Георгиевские кавалеры гвардейских стрелковых полков, 1915 г.
С началом 1916 г. положение с обувью стало улучшаться. За весь 1916 г. в армии и их тыловые склады было выслано до 29 миллионов пар обуви, большая часть которой была изготовлена в России. Чтобы удовлетворить потребность в сапогах все кустари-сапожники в принудительном порядке были обязаны изготовлять за плату для армии не менее 2 пар сапог в неделю. В некоторых военных округах была проведена реквизиция сапог и сапожного материала. Ввозившаяся из-за границы обувь часто оказывалась низкого качества. Тем не менее в форме русской пехоты прочно обосновались «английские» и «американские» ботинки в сочетании с обмотками.
Для экономии кожевенного материала было разрешено иметь сапоги с укороченными на 2 вершка (5 см) голенищами, с брезентовыми голенищами, а также носить ботинки с крагами из старых голенищ. С целью сохранения сапог в летнее время (вне нормы) допускались для ношения лапти. Наладили и ремонт обуви в войсках — в каждой роте был введен штатный сапожник, в полках организованы сапожные мастерские. В ремонте обуви прибегали к различным суррогатам: деревянным подметкам, составной подошве, подметке из старого брезента и т. д. Но тут вмешались и другие факторы.
Армейская сапожная мастерская. Новый Петергоф, 1915 г.
«Во время зимы 1916/17 года, — вспоминал генерал Брусилов, — войска не могли жаловаться на недостаток теплой одежды, но сапог уже не хватало, и военный министр на военном совете в Ставке нам заявил, что кожи почти нет, что они стараются добыть сапоги из Америки, но прибудут ли и когда, в каком количестве, он сказать не может. При этом добавлю со своей стороны, что недостаток сапожного товара к 1917 году произошел не оттого, что было его слишком мало, а вследствие непорядков в тылу: чуть ли не все население России ходило в солдатских сапогах, и большая часть прибывавших на фронт людей продавала свои сапоги по дороге обывателям, часто за бесценок, и на фронте получала новые. Такую денежную операцию некоторые искусники умудрялись делать два-три раза».
О «теплой одежде» Брусилов упомянул не случайно. Его 8-й армии случилось ощутить на себе ее недостаток осенью 1914 г.: «Я доносил, что, ведя беспрерывные бои в Карпатских горах, моя армия оказалась в ноябре голой, летняя одежда истрепалась, сапог нет, и войска, находясь по колено в снегу и при довольно сильных морозах, еще не получили зимней одежды. Я прибавлял, что считаю это преступным со стороны интендантства фронта и требую быстрейшей присылки сапог, валенок и теплой одежды. Вслед за этим я уже от своего имени, не надеясь более на распорядительность интендантства, отдал приказание приобретать теплые вещи в тылу и быстро везти их к армии. Должен к этому добавить, что вопрос о теплой одежде мною был поднят еще в сентябре, но, как мне было разъяснено, считалось, что необходимо сначала снабдить теплыми вещами войска Северо-западного фронта вследствие более сурового там климата; но не было принято в расчет, что в Карпатах зима еще более суровая и что войскам, находящимся в горах, также, и еще в большей степени, требуется зимняя одежда. Во всяком случае, казалось бы, в ноябре можно уже было снабдить все войска теплой одеждой». Тут речь шла об оперативности работы тыла.
Большое отступление 1915 г., сопровождавшееся потерей районов с развитой дорожной сетью и значительными местными ресурсами, еще больше ухудшило условия работы тыла. И пехота ощущала это первой. Что касается теплых вещей, то если в мундирах и шинелях все потребности армии, с учетом необходимого запаса, в течение войны были удовлетворены на 57–60%, а в сапогах на 64%, то в полушубках — на 39%, валенках — на 43% («История тыла и снабжения русской армии», 1955 г.).
В прочих видах вещевого снабжения армия не переживала таких кризисов. Хотя мобилизационные запасы вещевого имущества были израсходованы в начале войны. Главное интендантское управление при размещении заказов столкнулось с нехваткой сырья и недостаточными производственными возможностями кожевенной, текстильной и суконной промышленности. Нельзя было твердо надеяться и на заграничные заказы, требующие времени для исполнения и загружавшие и без того дефицитный транспорт. «Выручить» могли только различные упрощения в обмундировании, применение суррогатов, жесткое лимитирование, усиленный ремонт и другие меры, которые и осуществлялись в ходе войны.
Солдаты запасаются водой в баклаги (фляги). Галиция, 1915 г. Обратим внимание на вещмешки по типу «туркестанского»
Согласно статистическому сборнику «Россия в мировой войне 1914–1918 годов» (1925), за время войны русской армией было израсходовано: сукна серошинельного — 170 млн. м, сукна защитного — 134 млн. м, полушубков — 12 млн. шт., телогреек и фуфаек — 21 млн. шт., ватных шаровар — 30 млн. шт., сапог — 65 млн. пар, портянок (чулок) теплых — 50 млн. пар, валенок — 15 млн. пар, теплого белья — 51 млн. пар. Причем потребность в шинельном сукне почти на 55% была покрыта заграничными заказами. Суконные материалы заменялись на «сукноподобные». Заготовка обуви и вещей для армии оказалась как раз той областью, где смог хорошо зарекомендовать себя тот же «Земгор».
