В разведку
Генерал А.А. Брусилов, командовавший в начале войны 8-й армией Юго-Западного фронта, так описывает одно из первых боевых столкновений с австро-венгерскими войсками 4 августа 1914 г.: «Для встречи подходящего к Городку противника наша пехота заняла густою цепью околицу села, а также поблизости находившуюся возвышенность, имея уступом за левым флангом Кавказскую казачью бригаду. Пулеметы же казачьей дивизии были поставлены на этом же фланге так, что могли обстреливать всю местность впереди залегшей пехоты. Конно-артиллерийский дивизион стал на позицию за селом, а Донскую казачью бригаду начальник дивизии взял к себе в общий резерв.
Австрийская конница, подходя к Городку, развернула сомкнутый строй и без разведки, очертя голову понеслась в атаку на нашу пехоту в столь неподходящем строю. Частью артиллерийский, а затем ружейный огонь встретил эту безумно храбрую, но бессмысленную атаку. Вскоре и пулеметы наши стали осыпать австрийцев с фланга, а кавказские казаки ударили по ним с фланга и тыла. При этих условиях, очевидно, результат австрийской атаки оказался весьма для них плачевным: трупы перебитых людей и лошадей остались лежать на поле битвы, одиночные люди и лошади бегали по полю по всем направлениям, а остатки этой дивизии бросились беспорядочной толпой наутек. Распоряжался этим боем с нашей стороны состоявший в моем распоряжении генерал-майор Павлов. Начальник же дивизии ограничился тем, что сидел при резерве и не допустил свежую бригаду резерва преследовать разбитого врага. По этой причине остатки австрийской дивизии с ее артиллерией и пулеметами благополучно ушли за ручей. Пришлось удалить этого незадачливого начальника, которого заместил генерал Павлов».
Инициативные же действия не раз приводили к успеху. А.И. Деникин описывал такой эпизод действия своей 4-й отдельной Железной стрелковой бригады 24 октября 1914 г.: «Я заметил некоторое ослабление в боевой линии противника, отстоявшей от наших окопов всего на 500–600 шагов. Поднял бригаду и без всякой артиллерийской подготовки бросил полки на вражеские окопы. Налет был так неожидан, что вызвал у австрийцев панику… Я пошел со стрелками полным ходом в глубокий тыл противника, преодолевая его беспорядочное сопротивление. Взяли с. Горный Лужек, где, как оказалось, находился штаб группы эрцгерцога Иосифа. Когда я ворвался с передовыми частями в село и донес об этом в штаб корпуса, там не поверили, потребовали повторить — «не произошло ли ошибки в названии».
Противник тоже вел себя весьма активно, и отражение его контратак требовало сильного огня пехоты. Так, например, капитан Г.М. Пантелеймонов награжден Георгиевским крестом за доблесть в бою у Тарнавки 26 августа 1914 г., где лейб-гвардии Московский полк, потеряв большую часть своего состава, вместе с лейбгвардии Гренадерским полком разгромил одну из дивизий германского корпуса генерала Войрша и захватил 42 орудия. Пулеметная команда капитана Пантелеймонова отбила все контратаки противника и удержала захваченные позиции. Подпрапорщик 71-го пехотного Белевского полка П.М. Рыжов был удостоен Георгиевского креста 4-й степени «за то, что в бою 24 сентября 1914 г. огнем пулеметов отбил несколько неприятельских атак». Георгиевский крест 2-й степени он получил уже «за то, что в бою 19 и 20 октября 1914 г. под сильным ружейным, пулеметным и орудийным огнем действием пулеметов выбил противника из окопов».
Пулеметы с первых же сражений проявили свое громадное значение и стали не только важными участниками, но и предметом противоборства. Подпрапорщик того же 71-го пехотного полка К.И. Алексеев получил Георгиевский крест 4-й степени «за то, что в бою 24 августа 1914 г. проявил личную храбрость и неустрашимость при отбитии захваченных неприятелем пулеметов, Георгиевский крест 3-й степени — за то, что во время боя 10 и 11 декабря 1914 г., руководя подчиненными, примером личной храбрости увлек их и спас оставленный в виду неприятеля пулемет». Спасение своих пулеметов под огнем и захват вражеских пулеметов непременно отмечались и потом. Так, юный солдат Константин Занолли, в 1914 году сбежавший из дома на фронт, был представлен к Георгиевскому кресту 4-й степени за то, что во время ночной разведки обнаружил в австрийском передовом окопе замаскированный пулемет (расчет выходил к пулемету только по тревоге), привязал к нему веревку и расчистил проход в проволочном заграждении. Через этот проход русские пехотинцы и вытащили пулемет к себе, огнем винтовок отгоняя австрийцев, пытавшихся его удержать.
Галиция. Пехота на привале
О способах ведения пехотой наступления в начале войны можно судить по описанию Б.М. Шапошниковым атаки Сандомира силами 72-го Тульского пехотного полка и пограничников в конце августа 1914 г.: «Разведчики 72-го пехотного полка и пограничники весь день 30 августа изучали подступы к позиции противника и самую позицию. В первом часу ночи двинулись к исходным рубежам атаки как тульцы, так и пограничники. В ночной тишине 72-й пехотный полк развернул боевой порядок для атаки; охраняемые цепью дозоров в первой линии шли два батальона полка в строю поротно в две линии, из третьего батальона по две роты направились в резервы уступом за обоими флангами первой линии; роты всех батальонов находились в двух взводных колоннах.
Связь с пограничниками, установленная командиром 72-го пехотного полка, с началом движения стала все чаще прерываться. В пятом часу утра тульцы близко подошли к укрепленной позиции австрийцев, не подозревавших о готовящемся ударе. Настала решительная минута, и командир полка отдал приказание двинуться на штурм. Не открывая огня, в полной тишине тульцы бросились вперед. Разбивая прикладами, малыми топорами, лопатами и расталкивая руками проволочные заграждения противника, атакующие в мгновение были в первой линии окопов, уничтожая не успевших прийти в себя австрийцев. Сметая все на своем пути, в короткий промежуток времени тульцы решительным ударом овладели двумя линиями окопов и вели бой у костела, врываясь в самый город. Порыв атаки был настолько силен, что противник почти не оказывал сопротивления, падая под штыковыми атаками штурмующих тульцев. Выбив слабые охранения на Строхище, пограничники скоро оказались перед окопами австрийцев в предместье Краковка, где задержались, не имея связи с 72-м пехотным полком. Заполнив образовавшийся промежуток, две правофланговые роты 3-го батальона принуждены были выдвинуться в первую линию, а две резервные роты того же батальона, находившиеся за левым флангом, удлинили боевой порядок полка к северу. К 7 часам утра 31 августа у тульцев уже не было резерва, рассчитывать на какую-нибудь помощь, кроме артиллерийского огня, не приходилось. Сосед слева, части 8-й кавалерийской дивизии, вел обычную ружейную перестрелку с противником, а справа пограничники не подавались вперед. Оценивая создавшееся положение, раненый командир полка приказал закрепиться на захваченных позициях.
