Уже упоминавшийся здесь исследователь проблем антисемитизма в СССР Г. В. Костырченко, в своей работе приводит агентурные данные из архивов МГБ о свате Сталина. Настоящая фамилия его была Мороз. Он был на семь лет моложе Сталина и родился в Могилеве в богатой еврейской семье. Революционных заслуг у него не было, и до 1917 г. он в основном занимался коммерческой деятельностью. В период нэпа в 1921 г. Иосиф Мороз открыл в Москве частную аптеку. Однако за взятку налоговому чиновнику был арестован и провел год в тюрьме. Выйдя на свободу, Мороз прекратил коммерцию и устроился бухгалтером в государственное учреждение, ведя скромную жизнь советского служащего. Однако после женитьбы своего сына на дочери Сталина Иосиф Мороз изменил образ жизни. Он стал везде представляться старым большевиком и профессором. Родство со Сталиным и репутация «старого большевика» позволили Морозу войти в круг влиятельной советской элиты. Иосиф стал встречаться с женой Молотова Полиной Жемчужиной, с Р. С. Землячкой (Розалия Залкинд) и с другими старыми большевиками, объединенными в Москве в «Общество старых большевиков», имевшее клуб и прикрепленное к элитным распределителям продовольственных и промышленных товаров. В тот период в СССР существовали карточная система торговли для общего населения и много «закрытых» спецмагазинов для ответственных работников. Иосиф Мороз подружился также с академиком Линой Семеновной Штерн, которая тогда возглавляла Институт физиологии Академии наук СССР. (Как уже говорилось, ее арестовали по делу ЕАК). Штерн назначила Иосифа Мороза своим заместителем по административно-хозяйственной работе института. «В разговорах Иосиф Морозов небрежно упоминал о своих мнимых встречах со Сталиным, который якобы регулярно приглашал его на приемы в Кремль». Мороз-Морозов теперь часто отдыхал в правительственном санатории под Москвой «Барвиха», где он мог расширять круг своих связей. (См.: Костырченко Г. В. История антисемитизма в СССР. С. 380–381).
Сталина, безусловно, регулярно информировали о новом родственнике. Самовольное присвоение разных званий («профессор», «старый большевик» и др.) с целью получения каких-либо выгод и льгот считалось по советским законам «жульничеством» и подлежало наказанию по суду, сравнительно мягкому – от штрафа до двух лет лишения свободы. В феврале 1948 года Мороз был арестован. По-видимому, он где-то открыто выражал недовольство принудительным разводом сына и винил в этом Сталина. Мороза обвинили в «клеветнических измышлениях против главы Советского государства», что подходило под статью 58–10 об антисоветской активности. Приговор, вынесенный без суда, заочно, через Особое Совещание при МГБ, был достаточно суровым: 15 лет тюремного одиночного заключения. Для отбытия наказания Мороз-Морозов был отправлен в тюрьму № 2 во Владимирской области с режимом для «особо опасных» политических заключенных (Архив общества «Мемориал». – Фонд 171. Картотека заключенных Владимирской тюрьмы). Бывшего свата Сталина освободили только в апреле 1953 года по распоряжению Берии, который довольно решительно после смерти Вождя начал свертывать все «сионистские» дела, инициированные при Сталине.
Сталин воспринял историю появления Григория Морозова в его семье однозначно. Когда Светлана вышла замуж за Андрея Жданова, Сталин как-то сказал ей: «…Сионисты подбросили тебе твоего первого муженька…» (Аллилуева С. Двадцать писем другу. С. 149). Вопрос только в том, откуда его подбросили. Жорес Медведев в своей статье «Еврейские родственники в семье Сталина» пишет, что «сам Григорий Морозов не пострадал из-за своего отца или еврейского происхождения. В 1949 г. он окончил элитный Институт международных отношений (МГИМО) и получил работу в Министерстве иностранных дел. Если учесть, что Григорий Морозов каким-то образом сумел избежать службы в армии во время войны, что было загадкой даже для Сталина, то может быть более вероятным предположение о том, что Григорий Морозов был тайным сотрудником органов государственной безопасности». А, если учесть, что он был вхож в семью Берии и дружил с его сыном Серго, что сам Серго женился на однокласснице Светланы Аллилуевой Марфе, то Сталин вполне мог предположить, что рука об руку с сионистами действовал Лаврентий Берия.
Антисионистская кампания Сталина, может быть, и не приняла бы таких масштабов, если бы ему не доложили однажды, что именно через еврейское окружение Аллилуевых на Запад уходят самые потаенные детали его личной жизни. Так в конце 1947 г. в западной прессе появились статьи о самоубийстве его жены Надежды Аллилуевой
[127]
в ноябре 1932 г. Один из авторов утверждал, что Сталин во время домашней ссоры сам застрелил свою жену. Некоторые версии самоубийства жены Сталина связывали его с политическим конфликтом в семье – Надежда якобы выступала против сталинских репрессий, жертвами которых стали и ее прямые родственники, и близкие друзья. Известно, что накануне ее смерти Сталин поссорился с женой, обнаружив в ее спальне текст направленной против него «Платформы Рютина». Но были и другие данные. В 1928 г. Сталину донесли, что Надежда Сергеевна изменяет ему с его сыном от первого брака Яковым. Так это было или нет, сказать трудно, свечку никто не держал. Но «для Иосифа Виссарионовича столь нелепая семейная обстановка, – писал В. Д. Успенский в своей нашумевшей книге, – обернулась периодическими обострениями его душевной болезни» (Успенский В. Д. Тайный советник вождя. Роман-исповедь. Кн. 1. М.: Советский патриот, 1990. С. 201–202, 212–213, 257). Эта версия тоже попала в западные издания.
Аналитики из МГБ СССР, просматривая публикации о Сталине в зарубежной прессе, прежде всего, старались установить, по его личному заданию, откуда идет утечка такой информации. В некоторых статьях, как обнаружилось, приводились такие детали личной жизни и привычках Вождя, которые могли поступить на Запад только из «внутреннего» источника, близкого к семье Сталина. Это был криминал равнозначный разглашению государственной тайны. Любая критика Сталина оценивалась как антисоветская клевета, и люди попадали в тюрьму даже за анекдоты о нем. Сталин приказал Абакумову найти каналы утечки информации о его личной жизни и дал разрешение на прослушку квартирных и телефонных разговоров всех своих родственников. МГБ принялось устанавливать их связи и контакты. Первые подозрения пали на Анну и Евгению Аллилуевых. Неожиданно в мае 1947 г. льстивая книга Анны Аллилуевой о Сталине подверглась резкой критике в «Правде» в рецензии П. Н. Федосеева «Безответственные измышления» и вскоре была изъята из библиотек и из продажи (См.: Правда, 14.05.1947).
