– Как это? – удивленно произнес Джемми, молча слушавший до этого всю беседу, происходившую на понятном для него языке.
– Борх-2 будет описывать круг по небесному своду. – Повернувшись к Джемми вполоборота, Алексей Александрович пальцем изобразил в воздухе путь, предначертанный для небесного светила Кедлмара. – К сожалению, это приведет к тому, что в Кедлмаре прекратится смена дня и ночи, но в то же время это позволит стабилизировать климат. При обычном круговом вращении Дошта вокруг Борха-2 в Кедлмаре неизбежно начались бы серьезные похолодания. В нашем же случае зона холода окажется в противоположном полушарии.
Джемми медленно повел подбородком сверху вниз, давая понять, что ответ его вполне удовлетворил.
– И что же собирается предпринять Статус после того, как засунул Айвель-5 в пространственный кокон? – спросил Андрей.
– На этот вопрос пока еще не существует однозначного ответа, – покачал головой Алексей Александрович. – К тому моменту, когда я покинул Статус, ситуация, сложившаяся в Кедлмаре после прорыва запредельной реальности, была еще неясна. Связь с группой Ги Церкуса прервалась. Мне же было дано указание в экстренном порядке свернуть все работы на Айвеле-5 и незамедлительно вернуть всех наших специалистов в Статус.
– Для этого вам вовсе не нужно было отправляться в Кедлмар лично, – заметил Андрей, чувствуя, что куратор что-то недоговаривает.
– Верно, – согласился с ним Алексей Александрович. – Тем более что к настоящему времени в Кедлмаре остался только ты и группа Ги Церкуса в Гиблом бору.
– Лайзу успели эвакуировать в Статус? – быстро спросил Андрей.
– Нет. После того, как Ги Церкус сообщил нам, что Лайза, считавшаяся пропавшей без вести, обнаружена на территории Гиблого бора в состоянии глубокого аутизма, мы попытались открыть окно внепространственного перехода непосредственно на территории леса. Но сделать это оказалось невозможно из-за высокой концентрации запредельной реальности, которая вносила искажения в работу всех наших систем. Мы собирались забрать Лайзу завтра, после того как кто-нибудь выведет ее из леса. – Левая рука Алексея Александровича стояла локтем на столе. Он быстро взмахнул в воздухе пальцами, после чего так же быстро снова сжал их в кулак. – Но теперь проблемой стала эвакуация самой группы Ги Церкуса. Связь с ней потеряна. А о том, чтобы высадить где-то в окрестностях Гиблого бора группу спасателей, которые не имеют ни малейшего представления, с чем им предстоит столкнуться, не может быть и речи. Я, например, не берусь даже строить предположения о том, что сейчас происходит на территории, где произошел основной выброс запредельной реальности.
Алексей Александрович умолк, ожидая, что Андрей задаст ему новый вопрос. Но Андрей молчал, предоставляя куратору возможность самому сказать то, о чем в принципе уже можно было догадаться.
Игра в молчанку продолжалась недолго. Конец ей положил Джемми, глухо произнесший только одно слово:
– Светлана?
– Что? – удивленно посмотрел на него Алексей Александрович.
Джемми постучал указательным пальцем сначала по коробке спускового механизма автомата, лежавшего у него на коленях, а затем тем же пальцем ткнул себя в грудь.
– Джемми хочет сказать, что во время встречи группы Ги Церкуса я поручил ему присматривать за Светланой, – объяснил куратору жесты солдата Андрей.
Джемми сделал еще несколько быстрых движений кистью руки, после чего вытянул руку перед собой и описал ею короткую дугу.
– Он считает, что должен отвечать за жизнь этой женщины до тех пор, пока она находится в его стране. И он готов помочь ей вернуться домой.
Джемми коротко кивнул, дав понять, что жесты его истолкованы правильно.
– Даже если для этого придется снова вернуться в Гиблый бор? – спросил, обращаясь к Джемми, Алексей Александрович.
Джемми молча усмехнулся и ласково, как кошку, свернувшуюся калачиком на коленях, погладил свой автомат.
– К чему темнить, Алексей Александрович, – произнес Андрей, стараясь, чтобы слова его звучали легко, словно речь шла о каком-то вполне обычном деле, ради которого не стоило сотрясать воздух долгими речами. – Только я могу попытаться отыскать группу Ги Церкуса в Гиблом бору и вывести ее оттуда.
– И как ты собираешься это сделать?
– У меня были неоднократные телепатические контакты с девушкой из группы профессора Кармера по имени Мииз. Сейчас она не отвечает на мои вызовы, что и понятно, – мои имплантированные усилители телепатических сигналов выведены из строя запредельной реальностью. Но Мииз обладает природными телепатическими способностями, и, возможно, нам удастся восстановить контакт, когда мы окажемся на более близком расстоянии друг от друга.
– А если не удастся?
– У вас есть какое-то иное предложение, Алексей Александрович? – вопросом на вопрос ответил Андрей. – Или вы хотите убедить меня в том, что у вас и в мыслях не было снова отправлять меня в Гиблый бор? – Андрей криво усмехнулся и покачал головой. – Даже если вы это скажете, я все равно вам не поверю.
– Я могу предложить тебе выбор. – Алексей Александрович вынул из кармана и положил на стол плоский электронный таймер размером с карманную зажигалку. – Когда я покидал Статус, этот таймер был установлен на двое суток по кедлмарскому времени. Точно такой же таймер был оставлен в Статусе. Сейчас на них обоих осталось чуть больше пятидесяти восьми часов. Мой таймер одновременно является и маяком. Когда заданное время истечет, техники в Статусе пробьют брешь в пространственном коконе, окружающем Айвель-5, и, сориентировавшись по сигналам моего таймера, откроют окно внепространственного перехода в том месте, где он находится. Иного способа связаться со Статусом в настоящее время не существует. Я отдаю этот таймер тебе, – куратор ногтем толкнул таймер в сторону своего собеседника. – Ты имеешь полное право провести время, оставшееся до открытия прохода, здесь, в Цитадели, в относительной безопасности. Никто не станет тебя за это упрекать. Ты выполнил свою работу и теперь не просто должен, а обязан вернуться в Статус. Но за оставшиеся у тебя двое суток ты можешь попытаться отыскать Ги Церкуса и его людей, чтобы вернуться в Статус вместе с ними. Я бы попытался сделать это сам, но, как человек здравомыслящий, отдаю себе отчет, что у меня нет ни малейшего шанса добиться успеха. Я уже давно занимаюсь только планированием операций и контролем за их осуществлением, а оперативная работа требует постоянной тренировки.
– Алексей Александрович, – с укоризной покачал головой Андрей. – Я ведь тоже в какой-то степени изучил вас. Если бы вы сомневались в моем ответе, то просто не стали бы затевать этот разговор.
Куратор прикусил верхнюю губу и медленно отвел взгляд в сторону. Он словно решил вдруг изучить все дефекты на стенах комнаты.
– Каждый оперативник, погибший при выполнении задачи, которую поставил перед ним я, – это как частица меня самого. В Статусе погибшего человека могут воссоздать заново, используя искусственное тело и матрицу с записью его сознания, сделанной перед отправкой на задание. Они даже не знают о том, что однажды им уже пришлось умереть. Сознание их, хранившееся в матрице, не сохранило воспоминаний о тех страшных событиях. Но я-то об этом помню. Я уже не могу снова работать с ними, потому что постоянно испытываю перед ними чувство вины за то, о чем они даже и не подозревают, – во взгляде куратора, когда он взглянул на Андрея, казалось, отразились все прожитые им годы. – Прежде всего я хочу, чтобы ты остался живым. Поэтому, если ты скажешь, что это задание слишком опасно, мы больше не станем о нем говорить. Но если все же ты считаешь, что у нас есть шанс спасти техников из группы Ги Церкуса, мы должны попытаться воспользоваться им.
