Ближайшая конюшня располагалась неподалеку от моста. Отдав лошадей конюху и заплатив ему за три дня вперед, Хорн перекинул через плечо вьючные сумки, наполненные конопляной тянучкой, и зашагал в сторону моста, переброшенного к соседнему острову через узкий, покрытый зеленой ряской канал. Глядя на то, как уверенно ориентируется Хорн в хаотичном переплетении каналов Сураза и тянущихся вдоль них узких улочек, никто бы не подумал, что он впервые посетил вольный город, знакомый ему только по картам и описаниям тех, кому довелось в нем побывать.
Вскоре они вышли к Большому каналу, и Хорн взмахом руки подозвал к себе лодочника, сидевшего в длинной и узкой лодке с причудливо изогнутым высоким носом. Лодочник тотчас же вскочил на ноги, занял место на корме лодки и, ловко орудуя одним непомерно длинным веслом, быстро подплыл к желающим прокатиться.
– К таверне «Бутылочное горлышко», – сказал Хорн, садясь в лодку.
Следом за ним прыгнул в лодку и Волк, заставив лодочника схватиться за длинный кривой нож, торчавший у него за поясом. Он снова положил руку на весло только тогда, когда Волк улегся в ногах своего хозяина.
Антип взялся рукой за борт лодки и осторожно поставил в нее левую ногу. Лодка тотчас же начала отходить от края мостовой. Не зная, в какую сторону податься, Антип всполошенно взмахнул руками и, не удержав равновесие, плюхнулся в зеленоватую воду канала.
Вода была теплой и пахла тиной. Вынырнув на поверхность, Антип ухватился за край мостовой и выбрался на сушу. Глядя на то, как с одежды парня ручьями стекает вода, Хорн не смог удержаться от улыбки. Лодочник же так просто заходился от смеха. Чтобы при этом и самому не свалиться в воду, он обеими руками крепко держался за весло. Насмешливо поглядывали на Антипа и проходившие мимо горожане.
– Давай помогу, – наклонившись вперед, Хорн протянул Антипу руку.
– Я сам, – угрюмо буркнул парень и снова взялся за борт лодки.
На этот раз ему удалось-таки перебраться с мостовой в лодку. Правда, при этом лодка качнулась так, что чуть было не зачерпнула бортом воду, и только опытный лодочник, вовремя наклонившийся в другую сторону, сумел удержать ее на плаву.
– Желаете добраться поскорее или хотите полюбоваться городом? – спросил лодочник у Хорна.
Волчатник посмотрел на солнце, которое всего полчаса назад миновало зенит, а затем на Антипа, жавшегося в своих мокрых одеждах к борту лодки, – не потому, что ему было холодно, а чтобы избежать насмешливых взглядов следующих вдоль канала прохожих.
– Давай не спеша, – велел лодочнику Хорн. – Посмотрим местные достопримечательности.
– Оплата повременная, – предупредил лодочник и, оттолкнувшись веслом от мостовой, начал грести, ведя судно в указанном направлении.
Мимо проплывали булыжные мостовые, вдоль которых стояли огромные роскошные дома, похожие на дворцы. Никогда прежде Антипу не доводилось видеть ничего подобного. Завороженный удивительной красотой незнакомого города, он даже забыл о том, как свалился в канал. Боясь пропустить мельчайшие детали, парень с восторгом смотрел на фасады со стрельчатыми окнами и высокими ступенями, ведущими к резным парадным дверям, на остроконечные башенки, выстроенные ровными рядами на крышах, на арки и порталы, изгибающиеся, точно стебли речных лилий, на стройные колонны, на балконы, которые держали на своих плечах мраморные колоссы с обнаженными торсами, на изображения удивительных зверей, вырезанных на мраморных плитах, – на все, что казалось ему в высшей степени необычным и диковинным. Для деревенского паренька это был не просто великолепный город, а новый мир, который открыл для него свои двери, приглашая войти. Искушение принять приглашение было огромно, но все же где-то в самой глубине Антиповой души таилось опасение: а куда заведет его этот путь?
Временами навстречу лодке, в которой плыли Антип и Хорн, попадались другие точно такие же длинные лодки, перевозившие пассажиров, но большинство суразцев все же предпочитали передвигаться по городу пешком. У Антипа в глазах рябило от разнообразия костюмов, в которые были одеты горожане. Здесь можно было увидеть людей и в ярких шелковых халатах, перетянутых широкими поясами, и в кожаных куртках с бахромой на рукавах, и в строгих деловых костюмах, под которые были надеты белоснежные рубашки, и в коротких жилетах, и в легких матросских майках, и даже в кольчугах и боевых кирасах. Но в какой бы костюм ни был одет суразец, он непременно имел при себе оружие. Как заметил Антип, из оружия здесь главным образом отдавалось предпочтение коротким мечам, саблям и кинжалам. Хотя можно было увидеть и нечто экзотическое: кривые ятаганы, короткие ручные арбалеты, метательные стрелки, вставленные в закрепленный на запястье чехол, боевые топоры, секиры, булавы, кистени… Перечислять можно было бы без конца. Каждый из жителей вольного города выбирал оружие себе по душе и, судя по всему, никогда с ним не расставался. Удивительным было то, что при таком обилии оружия убийства в Суразе случались крайне редко. Как горожанам, так и гостям Сураза было прекрасно известно, что убийце не удастся покинуть город, не понеся наказания за совершенное преступление. А закон в Суразе был прост: око за око.
К удивлению Антипа, на улицах Сураза встречалось немало женщин. Почти все они были одеты в роскошные платья с обилием рюшечек, складочек и кружавчиков, что делало их похожими на ожившие чайные розы. Неспешно следуя вдоль каналов, они, казалось, купались в долгих восторженных взглядах, которыми провожали их мужчины.
Несколько затянувшееся путешествие по Большому каналу Сураза продолжалось около часа. В конце его лодочник причалил к заросшему водорослями краю мостовой и объявил:
– Приплыли! Таверна «Бутылочное горлышко»!
Хорн расплатился с лодочником и выпрыгнул из лодки на мостовую. Антип, не так быстро и ловко, как его спутник, но все же сумел выбраться из раскачивающейся на воде лодки без посторонней помощи, что сразу же улучшило его настроение. К тому же за время путешествия одежда его успела просохнуть и не привлекала к себе недоумевающие, сочувственные, а то и попросту насмешливые взгляды прохожих.
Таверна «Бутылочное горлышко» располагалась в небольшом здании, втиснутом между двумя роскошными домами в пять этажей. Фасад, выходящий на улицу, тянущуюся вдоль Большого канала, имел не более двух метров в ширину, что тем не менее уже позволяло хозяину причислять свою таверну к заведениям высшего класса, какие только и могли находиться в центре города, а это, в свою очередь, давало ему право назначать за все услуги самую высокую плату. К тяжелой дубовой двери таверны вели три каменные ступени. Слева у двери на толстом кожаном шнурке висела бутылка, у которой было отбито дно.
– Иди рядом, – предупредил Хорн Волка. – И веди себя смирно. Здесь респектабельное заведение.
Поднявшись по ступеням, Хорн открыл дверь таверны.
Зал, который они увидели за дверью, оказался неожиданно большим. В особенности по сравнению с крошечным фасадом. Сразу же от входа стены расходились в стороны, поэтому зал имел треугольную форму. Вдоль дальней от входа стены тянулась огромная стойка, позади которой располагался многоярусный стеллаж, плотно заставленный бутылями самых разнообразных форм и цветов. Слева на краю стойки лежали на боку пять больших бочек пива. Рядом стоял поднос с дорогими стеклянными кружками. На другом конце стойки висела доска, на которой мелом были написаны названия блюд, подаваемых к столу, и цены. Единственным недостатком зала было полное отсутствие окон, поэтому над каждым столиком висел канделябр на десять свечей, которые зажигались, как только посетители занимали столик.
