Дверь приоткрылась, и в душевую заглянул Хорн.
– Не замылся? – с улыбкой спросил он у Антипа.
– Ты уже вернулся? – Антип взялся за края ванны, намереваясь вылезти из воды.
– Отдыхай, – махнул ему рукой Хорн. – Я позову тебя, когда принесут обед.
Дверь закрылась, и Антип снова опустился в ванну, из которой ему совершенно не хотелось вылезать. Чувствуя, что его начинает клонить ко сну, Антип приподнялся и выключил душ – на всякий случай, чтобы не затопить помещение.
Он и в самом деле задремал. Сон его был не глубоким, но все же явь и вымысел в его сознании начали наплывать друг на друга, создавая причудливые картины, в которых не так-то просто было усмотреть смысл.
Спустя время Антипу показалось, что он слышит какие-то приглушенные голоса. Он приоткрыл глаза и посмотрел вокруг. Голоса были по-прежнему слышны. И доносились они из комнаты, в которой, как полагал Антип, находились только Хорн и Волк. Прислушавшись, он определил, что один голос действительно принадлежал Хорну. Другой же был Антипу незнаком. Голоса звучали тихо и ровно – собеседники не ругались и не выясняли отношения, а просто мирно беседовали. Но о чем шла речь, понять было невозможно – Антип не мог как следует расслышать ни одного слова.
Понимая, что ему не следует этого делать, Антип тем не менее осторожно, чтобы не плескалась вода, выбрался из ванны, обернул вокруг пояса полотенце и на цыпочках подошел к двери. Чуть приоткрыв дверь, так, чтобы образовалась щелка не толще волоса, Антип заглянул в комнату.
За столом сидели двое – Хорн и его таинственный собеседник. Незнакомец был облачен в темно-коричневый балахон с откинутым на спину капюшоном, вроде тех, что носят некоторые монахи. О том, что гость Хорна принадлежал к какому-то монашескому ордену, свидетельствовали и лежавшие рядом с ним на столе четки с набором амулетов и вырезанных из прочного сандалового дерева символов веры. Антип смотрел на него со спины, а потому мог видеть только блестящую розовую лысину в обрамлении венчика седых волос.
Разговор между Хорном и монахом шел на каком-то незнакомом Антипу языке. Но самым удивительным было то, что на полу между двумя собеседниками сидел Волк, и – Антип готов был поклясться, что это так! – тоже внимательно следил за ходом беседы.
Наверное, стоило бы одеться, войти в комнату и представиться гостю Хорна, а потом спуститься в зал, заказать себе кружку пива и дождаться, когда монах покинет комнату. Но, вопреки доводам разума, Антип не сделал этого. Он продолжал стоять за дверью душевой комнаты и, припав к узкой щели, наблюдать за тем, что происходило за столом. Антипу казалось, что именно сейчас у него появился шанс узнать, что же на самом деле представляет собой его спутник, и он не собирался его упускать.
Беседа протекала спокойно и ровно. Хорн время от времени сопровождал свои слова жестами рук, по которым все равно невозможно было понять, о чем шла речь. Монах же сидел неподвижно, как изваяние, положив руки на стол перед собой.
Антип внимательно наблюдал за собеседниками минут пятнадцать, и, когда он уже было решил, что ничего интересного так и не произойдет, монах подвинул правую руку чуть в сторону и взял лежавшие на столе четки. Отсоединив от четок один из амулетов, по форме похожий на вытянутый ромб, он зажал его между большим и указательным пальцами и протянул Хорну. Волчатник взял амулет так же двумя пальцами, внимательно осмотрел его с обеих сторон, после чего посмотрел на Волка и отдал ему какой-то короткий приказ на том же языке, на котором протекала беседа с монахом. Волк откинул голову далеко назад и широко раскрыл пасть. Хорн погрузил руку, в которой держал амулет, в волчью пасть. Лицо его приобрело сосредоточенное выражение, словно он пытался что-то отыскать там на ощупь. Когда же он извлек руку из пасти Волка, амулета в ней уже не было.
Хорн что-то сказал монаху. Тот в ответ едва заметно наклонил голову.
Волк закрыл пасть, но продолжал держать голову поднятой так высоко, что глаза его глядели в потолок. Спустя несколько секунд из левого глаза Волка выскользнул тонкий, как спица, луч изумрудно-зеленого света. Поднявшись на высоту около метра, луч на мгновение замер в неподвижности, а затем развернулся, подобно вееру, образовав полусферу, которая повисла в воздухе в нескольких сантиметрах от носа Волка. Еще через несколько мгновений внутри светящейся полусферы возник огромный замок, обнесенный высокой крепостной стеной, внутри которой находилось множество самых разнообразных построек, от роскошных дворцов до двухэтажных казарм, похожих на коробки с прорезанными в стенках отверстиями. Несмотря на то что призрачный замок был всего около метра высотою, изображение было настолько четким, что можно было без труда рассмотреть самые мельчайшие детали архитектуры. Даже с того расстояния, на котором находился Антип, можно было видеть разноцветные изразцовые плитки, складывающиеся в причудливые геометрические узоры на стенах уносящихся вверх высоких минаретов и золотые звезды на ослепительно-голубых куполах, формой напоминающих луковицы.
Антип в ужасе отшатнулся от двери. Поскользнувшись голой пяткой на мокром полу, он едва не упал в ванну, и только вешалка для полотенец, за которую Антип успел ухватиться, помогла ему устоять на ногах.
Колдовство!
Вот чего он боялся больше всего и во что, вопреки очевидным фактам, упорно не желал верить. Хорн занимался колдовством, и истинные цели его были сокрыты за той многослойной паутиной лжи, которой он окружил себя, подобно гусенице, спрятавшейся от мира в коконе. Что появится на свет, когда кокон лопнет?.. И Волк его был не зверем вовсе и даже не оборотнем, а чем-то гораздо более непонятным и страшным – порождением Вечной Тьмы, которая поглотит мир после гибели последнего человека. Антип был благодарен Создателю за то, что он вовремя открыл ему правду. Что было бы, если бы он и дальше продолжал следовать за этой жуткой парочкой? Куда бы они его завели?
Антип слышал от деда о существах, явившихся в Бескрайний мир из мира, в котором нет ничего, кроме Безмолвия и Мрака. Говорят, что существа эти будут пострашнее любой нечисти, потому что сама ипостась их иная, нежели у тех, кто живет под солнцем. Можно с нечистью столковаться, но нельзя договориться с тем, кто пришел из Темноты, потому что помыслы их так же темны, как и мир, в котором они живут, и никому не известно, зачем являются они в мир людей, приняв человеческий облик.
«Колдовством мы называем действо, которое совершается непостижимым для нас образом, – говаривал Антипу дед. – Если нечто происходит вопреки здравому смыслу и логике, следовательно, это и есть колдовство. Колдовство подвластно только тем, чей разум работает иначе, нежели наш, потому что только они могут найти то совершенно немыслимое для нас сочетание действий, которое, вопреки привычной нам логике, приведет к желаемому результату. Мы не можем понять, что именно произошло, а потому говорим, что произошло чудо». По словам деда, истинное колдовство было доступно только существам из Мира без Солнца, только они знали, как совершить то, чему никогда не будет найдено объяснение. «Распознать их почти невозможно, – наставлял Антипа дед. – Но если у тебя хотя бы подозрение появилось, что рядом с тобой существо из Мира без Солнца, то беги прочь, не задумываясь. Они чужды нам как по своей природе, так и по помыслам своим. Я знавал людей, которые исчезали бесследно, пытаясь разузнать хоть что-то о существах из Мира без Солнца. Это тайна, которую нам не дано постичь. Во всяком случае, не сейчас…»
