– Я получил эту монету в Суразе, – упрямо повторил Антип. – Наверное, когда продавал свою лошадь.
Халим усмехнулся, ногтем большого пальца ловко подкинул монету с волком вверх, поймал ее и спрятал в карман.
– Не умеешь ты врать, парень, – укоризненно покачал головой Халим. – А раз не умеешь, так лучше и не начинай. Ты, говоришь, в Тартаканд ехал?
Антип молча кивнул.
– Ну так поедем вместе, – улыбнулся янычар. – Мы тебя в лучшем виде туда доставим.
Повинуясь жесту Халима, янычары достали веревку и быстро связали Антипу руки в запястьях и локтях. Затем, подхватив парня на руки, они посадили его на лошадь.
– Постойте-ка, а это что еще?
Старший янычар подъехал к сидевшему на лошади Антипу и вытащил из-за голенища его сапога нож вестника смерти. Попробовав лезвие ножа ногтем, Халим удовлетворенно цокнул языком и сунул нож себе за пояс.
Глава 18
Поскольку дело было к ночи, отряд янычар, проехав по дороге всего километров десять, свернул в поле и там остановился неподалеку от зарослей высоких кустов с ветвями, усыпанными мелкими белыми цветами. Янычары спешились и стали готовить место для лагеря. Двое принялись ставить круглую войлочную палатку, похожую на небольшой шатер. Двое других набрали дров и начали разводить костер. Кто-то уже гремел котелками и чайниками, торопясь, пока еще светло, приготовить ужин.
Антипа сняли с лошади и положили на траву возле палатки. Янычар по имени Садар, присев на корточки, в двух местах связал веревкой ноги пленника – в щиколотках и коленях. Уперевшись в землю связанными руками, Антип попытался подняться. Садар улыбнулся и, взяв Антипа за плечи, помог ему сесть.
– Веревка не режет? – спросил он.
Антип отрицательно мотнул головой.
– Если почувствуешь, что руки или ноги немеют, позови меня. Я тогда ненадолго ослаблю веревки. Нельзя допускать, чтобы кровь застаивалась в конечностях.
Сказав это, Садар присоединился к янычарам, занятым приготовлением ужина.
Янычары пробегали мимо Антипа, не обращая на него никакого внимания. Только сидевший возле костра Халим время от времени бросал в его сторону быстрые взгляды. Когда взгляды янычара и пленника случайно пересеклись, Халим улыбнулся Антипу и весело подмигнул. Халиму было чему радоваться – ему удалось задержать сообщника Волчатника, которого вот уже который день разыскивали патрули на всех дорогах Подлунной. Конечно, ему просто повезло, но, как известно, Создатель помогает только тем, кто сам делает все возможное для достижения поставленной перед собой цели. А цель у Халима была одна – добиться перевода в столицу. А там уж, рядом со Всемогущим императором Подлунной, всегда мог подвернуться случай как-то проявить себя, чтобы затем получить хорошую должность и приличное денежное содержание, после чего уже можно будет подумать о том, чтобы обзавестись собственным домом в Тартаканде и перевезти в столицу семью. Если все так и сложится, то вполне возможно, что его сын, Халим-младший, которому сейчас было только три года, когда вырастет, станет не простым воякой, как его отец, а может быть, даже знатным сановником, допущенным ко двору.
Халим снова улыбнулся, на этот раз собственным мыслям. Как говорил проповедник Сун-а-Тар: «В этом мире нет ничего невозможного».
Пользуясь тем, что его оставили в одиночестве, Антип попытался ослабить путы на руках. Он старательно напрягал и вновь расслаблял мышцы, рассчитывая, что таким образом ему удастся растянуть узлы на веревке. Но веревка оказалась добротной, а узлы были затянуты умело. Минут через пятнадцать у Антипа заныла кожа в тех местах, где она соприкасалась с веревкой, а путы все так же надежно удерживали пленника, как и в начале его упражнений. Да, собственно, сама по себе попытка освободиться была не более чем жестом отчаяния. Пленнику полагалось днем и ночью думать о побеге. Но, случись так, что Антипу удалось бы вдруг развязать узлы на веревках, куда бы он побежал? Вокруг были только поля с редкими купами кустарников, в которых, конечно же, можно было попытаться спрятаться, но надеяться, что его там не найдут, мог лишь полный болван. Янычары обнаружили бы исчезновение пленника прежде, чем ему удалось уйти от их лагеря на расстояние достаточно большое, чтобы можно было надеяться обмануть погоню.
Янычары развели костер и повесили над огнем два медных котла: один – большой, другой – поменьше. Вскоре легкий ветерок донес до Антипа запах готовящейся пищи. Несмотря на всю трагичность своего положения, Антип почувствовал, что страшно хочет есть, – последний раз он останавливался для того, чтобы перекусить, где-то около полудня. Однако гордость не позволяла Антипу обратиться к пленившим его янычарам с просьбой накормить его.
Когда пища была готова, янычары разложили ее в глиняные миски и, рассевшись вокруг костра, принялись за еду. К тому времени уже стемнело, и в неровных отсветах языков пламени Антип видел только темные силуэты сидевших у костра людей. Янычары ели неторопливо, со вкусом, о чем-то негромко переговариваясь. Из тех слов, что удалось расслышать Антипу, парень понял, что речь шла вовсе не о пленнике, как можно было бы подумать, а о каких-то совершенно обыденных бытовых делах. К примеру, когда кто-то из янычар вскользь упомянул о том, что никак не может подобрать соответствующее имя своему новорожденному сыну, остальные живо принялись помогать ему.
Покончив с едой, янычары разлили по кружкам крепкий чай, заваренный в большом фарфоровом чайнике, который имелся у них при себе, и закурили трубки с длинными тонкими чубуками.
Один из янычар поднялся со своего места, взял в руки миску и кружку и направился в сторону пленника. Когда он подошел ближе, Антип узнал в нем все того же Садара, который так умело связал его.
– Ну, как? – спросил Садар, присаживаясь на корточки рядом с Антипом и ставя на траву то, что принес с собой.
Не зная, что ответить на столь неопределенный вопрос, Антип только молча пожал плечами. Скосив глаза на миску, которую принес Садар, Антип увидел, что она почти доверху наполнена пшенной кашей с большими кусками мяса.
Заметив взгляд Антипа, Садар улыбнулся. Положив ладонь Антипу на затылок, янычар заставил его пригнуть голову к коленям и быстро развязал стягивающие его руки веревки.
– Ешь, – сказал он, протягивая Антипу миску с кашей и большой ломоть серого хлеба.
Антип не стал заставлять просить себя дважды. Двумя быстрыми движениями растерев кожу на запястьях, он схватил миску и ложку и принялся за еду.
Садар вытащил из-за пояса длинную трубку. Чтобы раскурить ее, он достал из кармана огненные палочки. Потерев их одну о другую, он высек искру, которая затлела, упав на плотно набитый в трубку табак. Вставив конец чубука в левый угол рта, янычар время от времени с силой втягивал в себя дым, и тогда на другом конце трубки разгорался красноватый огонек тлеющего табака. Секунд на пять Садар задерживал дыхание, а затем, не вынимая трубку изо рта, медленно выпускал струйку синеватого ароматного дыма. Покуривая трубку, он наблюдал за тем, как торопливо, почти не пережевывая, глотал пищу пленник.
