– Кстати, ты мой портфель не видела? – она хлопнула на тарелку половинку яичного блина с шипящими шкварками. – А то рюкзак теперь совершенно не вписывается в образ.
– Он в моей комнате, – общими усилиями была стянута из сковородки вторая половина яичницы, и мать с удовольствием принялась за неё. – Уже хотела себе под документы взять, раз тебе не нужен.
– Да ты что, это ж мой любимый портфельчик, – Ленка сбегала к ней в комнату и вернулась, прижимая к себе приятно выделанное кожаное чудо дизайнерской мысли. – Мой любимый вашерончик.
– Не забудь положить в него учебники, – мать откровенно веселилась над её нежными чувствами к сумке.
– Какая дельная мысль. Это я как-то упустила.
– Елена, куда? Позавтракай сначала.
Но Ленка уже умчалась к себе, собираясь в первую очередь уложить страшно необходимые в этой суровой жизни гаджеты.
До больницы доехали без происшествий. Уже выходя из автомобиля, Ленка поняла, что просидела всю дорогу протаращившись в окно, как партизан, без единого звука. Сказывалось непонятное и прилипчивое волнение, возникшее утром и никак не желавшее рассасываться.
Мать, тактично оберегавшая её самосозерцание, только отмахнулась, когда Ленка попыталась скомпенсировать отсутствие диалога сбивчивым лепетом о погоде, и, взяв обещание прийти в школу вовремя, уехала.
Ленка помчалась к Вересову Теперь уже не было нужды в рукописных схемах, план больницы она знала наизусть.
– Всем привет! – заскочила она в палату и деловито протопала к окну, помахивая портфелем.
– Здравствуй, – неожиданно отозвался сосед Вересова, шурша разложенной на коленях газетой. – Как себя чувствуешь?
– Замечательно. Спасибо.
– Вот и славно, – он сложил газету. – Пойду пройдусь, – и, громко хлопая разношенными тапками по пяткам, вышел.
Ленка с идеально прямой спиной присела на краешек стула и с большим интересом уставилась на Вересова.
– Привет, – слегка запнувшись, сказал он.
– Опять память отшибло? – ласково поинтересовалась она, с подозрением отлавливая непонятный тревожный блеск в его глазах.
– Нет. Нормально всё.
– А я засомневалась.
– Ты какая-то другая, – он разглядывал её, словно новогоднюю затейливую игрушку. – На праздник собралась?
– В школу, как на праздник? – Она усмехнулась. – Вообще-то это мой обычный прикид для школы. Любимый стиль.
– Ясно, – сказал он после долгой паузы. – А до него какой стиль был?
– Да так, ерунда. Что-то вроде маскарада.
– Понятно, – он уставился в потолок.
– Вересов, с тобой точно всё в порядке? – засомневалась Ленка и, пересев на кровать, пощупала его лоб. – Что-то ты горячий. Может, медсестру вызвать?
– Что вы, сударыня, – он убрал её руку. – Не извольте беспокоиться. У меня всё хорошо.
– Да неужели? – сощурилась Ленка.
– Не смею вас задерживать, – он опять негостеприимно увлёкся разглядыванием потолка.
– В смысле? – изумилась она. – Вересов, ты меня прогоняешь?
– Сударыня, в нашем классе найдётся достаточно кандидатур для вашего сопровождения и в вашем стиле. Так что настоятельно советую держаться от меня подальше.
– Вересов, – растерялась Ленка. – Ты просто не имеешь никакого морального права меня послать. Я тебе жизнь спасла.
– За спасение спасибо, – он так пытливо вглядывался в потолок, будто там были нацарапаны трудночитаемые письмена, которые срочно требовалось расшифровать. – Я ваш вечный должник, сударыня. Но моя репутация может вам только повредить. Так что для вашего же блага…
– Вересов, ушам не верю, ты боишься меня скомпрометировать?
– Сударыня, вы, как всегда, очень проницательны.
– Ау, Вересов! – она постучала пальцем по его лбу. – Ты же знаешь, мне плевать на то, что думают другие. Ты же… Если только ты меня…
Ленка замолчала, потрясённая открывшейся истиной.
– Что? – тревожно спросил он, заметно пугаясь её лица.
– Я вдруг подумала, – Ленка встала. – Какая же я дура. Наверно, у меня карма такая – придумывать несуществующее.
– Лен, ты чего? – Он порывисто сел.
– Пойду я, – она опять уставилась в окно. Там, перетекая из одного угла в другой, шевелились на ветру жёлто-бурые пятна. – Всё. Валентинки отменяются, Вересов. Спи спокойно, я больше тебя не потревожу.
Она подхватила портфель и выскочила в коридор. Где, перепугав энергичными телодвижениями старушку, была вынуждена перейти на мелкий шаг.
– Лена! – раздалось сзади.
– Ага, прям так и кинулась, – возмущённо буркнула она, делая вид, что не слышит.
– Лена! – Голос стал слабее.
– Блин, ему же вставать нельзя, – застонала Ленка от жёсткого столкновения ущемлённой гордости и милосердия.
– Лена!
Она не выдержала и обернулась. Вересов черепашьим шагом тащился следом, цепляясь за стену.
– Вернись в палату.
Он помотал головой, продолжая продвигаться к ней.
– Вот же упрямый, – Ленка досадливо топнула и помчалась к нему. – И куда ты попёрся? Тебе лежать нужно.
– Ага, – кивнул он, расплываясь в буратинской улыбке. – Подсоби, а? Сам не дойду.
– Я, между прочим, маленькая и хрупкая, – сердито выпалила она. – И не подписывалась постоянно перетаскивать твою тушку.
Только всё равно взяла его под руку и осторожно повела обратно.
– Лен, я всё осознал. Я идиот.
– Приятно слышать.
– Что идиот или что осознал?
– Заткнись и сосредоточься на передвижении.
– Это я с перепугу, – не унимался он. – Думал, всё о тебе знаю. А тут такая неожиданность.
Ленка молча доволокла его до палаты и с облегчением сгрузила на кровать, присев рядом, чтобы передохнуть.
– Если ещё раз потащишься за мной, больше не вернусь, – очень убедительно сказала она.
– Лен, – он взял её руку в ладони так бережно, так осторожно, словно боялся ненароком раздавить. – Честное слово, ты мне очень нравишься. С самого первого раза, как увидел.
Ленка сделала долгий вдох, словно от этого зависела её жизнь, и так же медленно выдохнула. Голова от такого глубокого дыхания закружилась.
– И поэтому ты меня послал куда подальше?
– Ну я подумал… – Он умолк, не решаясь озвучить запутанную цепочку умозаключений.
– В некоторых случаях, Вересов, думать вредно.
Он счастливо заулыбался, словно она сказала что-то замечательное.
