– Поняла.
– Я просто позволяю людям думать, что им заблагорассудится. Не чувствую себя обязанным объяснять им что-либо. Ты же понимаешь, о чем я. Как человек смешанной расы, уверен, люди всегда спрашивают тебя, какой ты расы, верно?
Я не задумывалась об этом раньше, но да, да, да! Лукас точно подметил.
– Точно. Как бы, а зачем тебе это знать?
– Точно.
Мы улыбаемся друг другу, и я ощущаю то удивительное чувство быть понятой кем-то. Мы идем вместе в одном направлении: у него урок мандаринского языка, а у меня французского. В какой-то момент он спрашивает меня про Питера, и мне хочется рассказать ему правду, потому что я ощущаю между нами близость. Но мы с Питером заключили пакт, где ясно написали: никто никогда не проболтается. Я не хочу быть той, кто нарушит правила. Так что, когда Лукас интересуется: «Эй, так что же у тебя с Кавински?», я просто пожимаю плечами и загадочно улыбаюсь.
– Безумие, правда? Потому что он такой… – я ищу подходящее слово, но не могу придумать, ни одного. – Он бы мог играть роль красивого парня в кино, – и быстро добавляю: – Так же, как и ты. Ты бы играл парня, которого должна выбрать девушка.
Лукас смеется, но могу сказать, что шутка ему понравилась.
Дорогой Лукас,
Я никогда не встречала парня с такими хорошими манерами, как у тебя. Тебе бы еще британский акцент. На выпускном вечере ты был в галстуке, и он здорово тебе шел; думаю, ты мог бы носить его все время, и тебе это сошло бы с рук.
О, Лукас! Хотелось бы мне знать, какие девушки тебе нравятся. Насколько я могу судить, ты ни с кем не встречался… если, конечно, у тебя нет подружки в другой школе. Ты такой загадочный. Я почти ничего не знаю о тебе. А то, что знаю, настолько несущественно и никчемно, как то, например, что ты каждый день ешь бутерброд с курицей на обед и что ты в команде по гольфу. Полагаю, одна хоть чуточку реальная вещь, которую я знаю о тебе, – ты хороший писатель, что означает – у тебя глубокий внутренний мир. Как, например, тот рассказ с точки зрения шестилетнего мальчика об отравленном колодце, который ты написал на уроке сочинения. Он был таким глубоким, таким проницательным! Этот рассказ заставил меня почувствовать, что я хоть чуть-чуть, но знала тебя. Но я тебя не знаю, а хотелось бы.
Я считаю тебя особенным. Думаю, ты один из самых необычных людей в нашей школе, и мне бы хотелось, чтобы больше людей об этом знало. Или же нет, потому что приятно иногда быть единственной, кто знает что-то особенное.
С любовью, Лара Джин
Глава 33
ПОСЛЕ ШКОЛЫ МЫ С КРИС ЗАВИСАЕМ в моей комнате. Она поссорилась с мамой, потому что гуляла всю ночь, и сейчас прячется здесь и ждет, пока ее мама не уйдет в книжный клуб. Мы едим большую пачку «Пиратских сокровищ», которая принадлежит Китти и которую мне придется заменить на что-то другое. Иначе она будет жаловаться, не обнаружив ее в понедельник в своем обеде.
Крис загребает горсть «Пиратских сокровищ» и кладет ее себе в рот.
– Просто скажи мне, Лара Джин. Как далеко у вас все зашло?
Я едва не подавилась.
– У нас никуда не зашло! И у нас нет в планах заходить куда-нибудь в ближайшем будущем.
Или вообще когда-нибудь.
– Серьезно? Не было даже поползновений над бюстгальтером? Быстрого маневра пальцев по твоей груди?
– Нет! Я же говорила тебе, мы с сестрой не такие.
Крис фыркает.
– Ты шутишь? Конечно, у Марго с Джошем был секс. Перестань быть такой наивной, Лара Джин.
– Я не наивная, – возражаю я. – Знаю наверняка, что они с Марго этим не занимались.
– Откуда? Откуда ты знаешь «наверняка»? Хотелось бы мне это услышать.
– Не скажу тебе.
Если я расскажу Крис, то она только сильнее рассмеется. Она не поймет: у нее есть только маленький братик. Она не знает, как это происходит у сестер. Мы с Марго заключили договор еще в средних классах. Мы поклялись не заниматься сексом, пока не выйдем замуж или же не влюбимся по-настоящему сильно; и не раньше, чем в двадцать один год. Марго, может быть, и была по-настоящему влюблена, но она не замужем и ей нет двадцати одного. Она никогда не отступится от своего слова. Для сестер договор – это все.
– Нет, мне действительно хотелось бы знать, – у Крис особенно голодный блеск в глазах, и я знаю, она только разогревается.
– Ты просто хочешь посмеяться над этим, но я тебе не позволю, – отвечаю я.
Крис закатывает глаза.
– Отлично. Но по-любому у них что-то было.
Думаю, Крис специально заводит подобные разговоры, чтобы задеть меня. Она обожает ответные реакции, поэтому я стараюсь не показывать ей ни одной. Я спокойно произношу:
– Могла бы ты, пожалуйста, перестать говорить о сексе между Марго и Джошем. Ты же знаешь, мне это не нравится.
Крис достает из своей сумки маркер и начинает раскрашивать ноготь большого пальца.
– Тебе нужно перестать быть такой застенчивой. Серьезно, ты вообразила в своей голове, что это такой огромный, переломный момент в жизни, но на самом деле после пяти раз ты перестаешь в это верить. И это даже не самая приятная часть жизни.
Она ждет, что я поинтересуюсь насчет самой лучшей части, и мне вправду очень любопытно, но я игнорирую ее слова и говорю:
– Думаю, маркер слишком токсичен для ногтей, – на что она качает головой, словно я – гиблое дело.
Хотя, интересно… каково это? Настолько сблизиться с парнем, что он увидит тебя всю, какая есть. Будет ли страшно только на секунду или две, или же будет страшно все время? А что если мне вообще не понравится? Или же, наоборот, слишком понравится? Тут есть о чем подумать.
Глава 34
– СЧИТАЕШЬ ЛИ ТЫ, ЧТО, если парень и девушка встречались долгое время, у них автоматически был секс? – спрашиваю я Питера.
Мы сидим на полу библиотеки, прислонившись спинами к стене справочного раздела, куда никто никогда не заходит. Занятия закончились, библиотека пустая, мы делаем домашнюю работу. У Питера тройки да двойки по химии, так что я ему помогаю с учебой.
Питер, неожиданно заинтересовавшись, отрывает взгляд от учебника по химии. Он отбрасывает книгу в сторону и говорит:
– Мне нужно больше информации. Как долго они уже встречаются?
– Долго. Около двух лет.
– Сколько им? Нашего возраста?
– Примерно.
– Тогда, скорее всего, но не обязательно. Все зависит от девушки и парня. Но если бы мне пришлось делать ставки на деньги, то да.
– Но девушка не такая. Да и парень тоже.
– О ком мы разговариваем?
