Для верности они оставили его в лаборатории на два дня – забрали ключи и унесли то, что привезли в ту ночь, когда Маль проходила все круги ада в комнате Никона. Фиц не стал резать трубы или обесточивать лабораторию, благоразумно решив, что изоляции и голода Рувиму будет вполне достаточно.
Когда они пришли вновь, Рувим немного успокоился. Он тяжело свыкался с мыслью, что поймался этим молодым людям, но его неопытность в общении с людьми теперь сказывалась не лучшим образом. Все его труды рушились под напором этих неотесанных и грубых проходимцев, однако сейчас он понимал, что выбора все равно не остается.
– Не спрашивайте у меня, кто стоит во главе Корпорации, я все равно этого не знаю. Но я знаю, что совет состоит из десяти человек, каждый из которых отвечает за свою часть городского быта. Ради собственной безопасности они постоянно держатся в тени и не живут в городе. Их нет даже в стенах самой Корпорации. Гаспар – человек, с которым я имею дело – рискнул своей жизнью и приехал в город, чтобы поговорить со мной. Он нашел меня, когда я работал простым аптекарем, и предложил эту работу. К счастью, отец обучил меня всему, что знал сам, а остальное я постиг опытным путем и благодаря старым учебникам. Он сказал, что ему нужен препарат, который позволит выживать с любой водой. Он обещал мне, что мы разбогатеем. Что будем продавать препарат и сможем побороть всех остальных членов совета. Что Корпорация станет нашей.
Продавать препарат…
Маль закрыла глаза, и ее воображение живо нарисовало ей грядущие картины. Толпы обезумевших людей, жаждущих спасения. Грабежи и убийства, умножившиеся и расширившиеся в своей вседозволенности. И горы трупов. Горы человеческих трупов. Те, кто могли бы спасти мир, все равно не хотели этого делать – они искали выгоды для себя. Они играли во властелинов мира, пока миллионы людей задыхались и страдали от невыносимого страха и звериной боли.
Между тем Рувим продолжал:
– А если вы встанете у нас на пути… вы убьете всех. Вы просто изуродуете всех. Фильтры, работающие для городских нужд и производства пищи, вот-вот выйдут из строя.
– А как же ваш раствор, который нейтрализует яд? – спросила Маль, знавшая по его меркам непозволительно много.
– Я не знаю, как они его используют, но мне известно, что без фильтров от него мало толку.
В это верилось с трудом, но Маль решила промолчать, чтобы дать ему возможность рассказать еще.
– Что за личный проект так сильно нуждался в тех компонентах, что мы привезли сюда больше десяти дней назад? – спросила Син.
– Взрывчатка. Я хотел приготовить как можно больше взрывчатки на случай, если Гаспар решит меня обмануть. Бомба всегда пригодится. Вы и сами прекрасно это знаете.
Это было бесчестно и подло, но они поработили его. Решив, что он не имеет права распоряжаться миллионами жизней, Фиц, Син и Маль составили свой план использования вещества. Они отняли у него почти все, что удалось найти, и в этом деле им пригодилось то, что Маль отлично знала расположение всех шкафов в лаборатории. Ей было известно, где он хранит оборудование, где находятся отходы, а какие шкафы забиты только исписанными бумагами. Впрочем, для верности Фиц все-таки проверил каждый ящик, понимая, что Рувим мог все перепрятать или замаскировать. Они двигали мебель, поднимали подстилки на полу, обстукивали стены и вытряхивали коробки. Рувим наблюдал за этим беспределом с тихим ужасом, боясь пошевелиться, хотя, даже при всем желании ему бы это не удалось – Син предложила привязать его к креслу.
Всего было пять тысяч ампул уложенных в пять огромных контейнеров со специальными гнездами. Очевидно, этот Гаспар не поскупился на производство и эксперименты.
– Вы пожалеете. Фильтры не выдержат, и весь город умрет. Пусть вы введете препарат пяти тысячам людей. Пусть вы спасете их, но я больше не стану синтезировать его, и это будет все, что вы сможете сделать. Я уничтожил все записи – формула в моей голове, и даже если вы сможете найти хорошего химика или фармацевта, он все равно не сможет сделать то же, что и я. Если я умру или откажусь работать, город сгинет. А если вы согласитесь отпустить меня, то я сделаю столько, сколько возможно. Этого хватит на всех.
Син ухмыльнулась:
– Когда Корпорация собирала первых людей в городе, обещания счастья и процветания сыпались с небес. Где же это обещанное счастье? Вот если бы ты согласился раздавать препарат бесплатно, это еще можно было бы считать благом. Но ты хочешь продавать его. Разве это честно?
– А разве честно то, что люди, которые не потратили ни дня на работу, получат все бесплатно? Я занимался этим годами! Я имею право получить награду за свои труды!
Маль была готова ударить его еще раз – ей невыносимо надоели эти разговоры о труде и справедливости. Она насмотрелась вдоволь на разные ужасы, которые были рождены этими лозунгами.
Собранное, а точнее, награбленное было увезено темными коридорами. Рувим остался в лаборатории с запасом еды на ближайшие семь дней. Ему было просто некуда деться.
Они сложили все коробки в доме Син. Здесь Маль была впервые. Ей еще не приходилось бывать в гостях у своих друзей, но большой беды от этого не было – их квартирки походили друга на друга почти во всем за исключением редких предметов мебели. Син указала им на место у пустой стены, и они разместили бесценные контейнеры вдоль ровной поверхности, стараясь не разбить их.
Фиц, который в последнее время был задумчивым и серьезным, уселся рядом прямо на полу и опустил голову.
– Я думаю о том, что он мог быть и прав, – вдруг сказал он. – Может быть, мы поступили неправильно?
– Иди, попроси прощения и получи нож в спину. Или еще лучше, этот самый Гаспар пришлет к тебе в дом целый конвой, и тебя насильно напоят отравленной водой, а то и выгонят из города. Как перспектива? – мрачно отозвалась Син.
– Но пять тысяч – это ничто. В городе столько людей, и все они умрут по нашей глупости. Хотели сделать как лучше, но не получилось.
Маль подошла к окну. Глядя на однообразный городской ландшафт, она заговорила, медленно и четко произнося каждое слово.
– Многие люди уже не могут быть счастливыми. Они настолько больны, что для них уже нет лекарства. Да и если они научатся пить отравленную воду, кто даст им еду? Все та же Корпорация? Они все равно останутся в рабстве. Мы представители мертвого поколения, но наши дети должны жить иначе. Может быть, мы были неправы. Может быть, мы взяли на себя ужасный грех, но думать об этом уже поздно. Что можно изменить? Вернуться и покаяться? Наши жизни не стоят того, чтобы за них цепляться, но этот доктор не предложит городу подходящего лечения. Препарат – еще одно средство порабощения. Этот Гаспар поручил Рувиму ввести препарат всем отмеченным последнего поколения, беспомощным пятилетним детям, чтобы проверить, всем ли людям подходит этот химический состав. Варварство. С такого не начинают строить новый мир. С такого закладывают краеугольный камень новой тирании. Так что сейчас мы должны подумать только о том, чтобы применить с умом все, что у нас уже есть.
