При каждом взрыве воплей Ингви недовольно морщился — он совершенно не находил зрелище захватывающим. Слева от него Сарнак сохранял неподвижный и непроницаемый вид, к чему его обязывала профессия колдуна, зато сидевший справа от короля Кендаг смотрел на поединки широко раскрытыми глазами — его турнир привел в восторг.
— Скажи, король Ингви, — спросил он, — зачем тебе понадобились наемники-орки — ведь у тебя я вижу так много отличных бойцов?
— Видишь ли, лорд, каждый из этих воинов хорош сам по себе, но вместе они не составляют хорошего войска, а твои орки понимают, что такое дисциплина. Ведь если я, допустим, прикажу кому-либо из этих сеньоров отправиться на южную границу взимать пошлины с купцов — так он, пожалуй, в ответ пришлет мне вызов… Ну, дальше ничего интересного не будет — в бой вступил наш маршал, а это значит, что он не покинет ристалища до вечера. Сменяться будут лишь его соперники, но я не верю что его кто-нибудь побьет.
— Ингви, а ты это серьезно — насчет пошлин с купцов? — спросил на демонском языке Сарнак, прислушивавшийся к разговору. — У нас ведь с энмарцами договор о беспошлинной торговле.
— Да, я помню — они как-то выжали такой договор из короля Альды, пообещав взамен денежную ссуду, нужную тому для войны с орками. Что ж, формально я не нарушу договор — пусть беспошлинно торгуют в Альде, но никто не запретит мне взимать с них налог, если захотят отправиться на север — в этот, как его… в Гонзор. Кстати, именно так они поступают с купцами Архипелага — не выпускают их из Энмара и таким образом диктуют им цены… Ну, что я говорил — с Валентом никто не справится! — маршал как раз разделывался с третьим по счету соперником.
В это время в королевской ложе, громыхая доспехами, появился Кадор-Манонг. Принц был в прекрасном расположении духа — сегодня он выбил из седла одного соперника, что случалось не часто.
— Ваше величество, — обратился он к Ингви, — благородные сеньоры, собравшиеся сегодня на ристалище, поручили мне поинтересоваться, не собираетесь ли вы принять участие в турнире? Нашим дворянам по душе, если король разделяет с ними и их развлечения, и опасности.
— И с кем же мне здесь сразиться, не уронив при этом королевского достоинства — я не вижу на турнире ни одного монарха.
— Но вот я — принц!
— Послушайте, принц, ваш титул всего лишь невнятно говорит о вашем родстве с предыдущей династией — не более. По сути дела, вы всего лишь простой мой вассал. Но если вы станете настаивать — что ж, я, пожалуй, вызову вас на поединок — на поединок магов! — при этом король что-то пошептал в сложенные лодочкой ладони — в руках у него показалось что-то вроде облачка черного дыма, сгустившееся тут же в змейку около полуметра длиной. Змейка принялась извиваться между тонких пальцев Ингви, посверкивая глазками-угольками на принца.
Тот попятился, бледнея на глазах:
— Ваше величество, это невозможно — из нас двоих маг лишь один, вы, видимо, забыли…
— А вы, видимо, забыли, что из нас двоих лишь один — король.
Кадор-Манонг попятился на несколько шагов, быстро повернулся и чуть ли не бегом бросился из королевской ложи.
Ингви с Сарнаком, переглянувшись, расхохотались, как нашалившие дети. При этом король взглянул на Кендага, как бы приглашая разделить с ними веселье — тот словно окаменел, приоткрыв рот и не сводя выпученных глаз с королевских ладоней…
ГЛАВА 10
…Дети дерутся, руки спешат напрямик —
Только б успеть…
Егор Летов
Кому-то может показаться, что я чересчур грубо обошелся с этим выскочкой-принцем, но тут уж я ничего поделать с собой не могу — этот тип вызывает у меня стойкую антипатию, это, можно сказать, нелюбовь с первого взгляда. Не сомневаюсь, что нелюбовь взаимная… К тому же меня уже несколько раз пытались отравить. Узнать, кто я и не пытался — если накажу одного — найдутся другие, поэтому я посчитал, что умнее будет вообще не подавать вида, что обнаружил отраву. Рано или поздно злоумышленники придут к выводу, что отравить демона вообще невозможно. Лично я не сомневался, что за покушениями стоит принц — он от моей смерти выиграет больше всех, так как наверняка станет новым королем Альды — в другой раз местные вряд ли захотят баловаться с вызовом демона. И кроме всего этого, сказалось мое раздражение — все получают удовольствие от турнира, так надо и мне поразвлечься!
Кстати, от всей этой сцены была и кое-какая практическая польза: я воочию убедился, какую реакцию вызывает магия у орков. Никто до меня не заключал с орками договоров и неизвестно, как они держат клятву, но совсем другим делом для них будет нарушить обещание, данное могущественному магу…
Тем временем в ходе турнира возникла заминка — никто не хотел принимать вызов Валента, даже нахальные заезжие дворяне из Сантлака. Странно было видеть, как мой маршал, вообще-то очень спокойный и сдержанный человек, вдруг превратился в кровожадного вояку — он дразнил остальных участников турнира, всячески насмехался над ними, орал судье, что уже замерз — все было напрасно. Рыцари морщились, кусали усы, но принимать вызов никто не хотел. Под конец Валент предложил сразиться с любым желающим в пешем бою (регламент турнира этого не запрещал), при этом маршал похлопал по внушительного вида палице, притороченной к его седлу. Тут уж желающих и подавно не нашлось — в конном бою этого здоровяка еще можно было одолеть за счет точности удара или лучшего коня, но в пешем поединке шансов не было ни у кого. Признаюсь, у меня было сильное искушение принять вызов Валента и сразиться с ним, тем более, что у меня уже было боевое оружие, c которым я, пожалуй, не побоялся бы его палицы — мои доспехи были готовы, на место украшавших их некогда камней оружейники вставили янтарные шарики, которыми я в последнее время запасся. Думаю, не надо пояснять, что доспехи я заколдовал самыми мощными защитными чарами, какие только знал, а янтарь надежно зафиксировал заклинания. В последнее время я постоянно пользовался этими янтарными шариками, которые носил в маленькой сумочке на поясе и регулярно «подзаряжал» маной. Под стать доспехам был у меня и меч — великолепное оружие вороненой стали, также украшенное янтарем. Мне стоило немало труда втолковать оружейнику, что янтарь должен украшать не только эфес, но и все лезвие меча, но результат стоил усилий — мое оружие (я назвал его Черная Молния), усиленное магией, могло разить с нечеловеческой силой. Короче говоря, в пешем бою я не побоялся бы встретиться с любым противником и несмотря на то, что боец из меня никакой, пожалуй, победил бы самого искусного фехтовальщика — разумеется, при условии, что он не маг, как я.
Однако, поразмыслив, я решил не выпендриваться — во-первых, я только что отказался от конного поединка, сославшись на свой статус монарха, а во-вторых — ничего хорошего моя победа мне бы не принесла. Я смертельно оскорбил бы Валента, которому поражение было бы особенно неприятно после всей его похвальбы, да и сам бы лишился своего секрета — я надеялся, что все считают меня таким же слабым бойцом, как и наездником (думаю, что Кадор-Манонг и вызывал меня на бой только потому, что ему было известно о плачевном результате моих уроков верховой езды), так пусть же этот козырь останется пока у меня в рукаве…
