— И убили-то ножом, в спину!
Для начальника службы безопасности последние слова были как бальзам на душу: значит, не из его, нертовского, пистолета. И значит Марина тут не при чем.
— …Колото-резаная рана. Клинок выдернули и потом, судя по всему, им и отрезали уши. Дай бог, что не с живого Николая — все легче, — вздохнул Леонид Павлович. — Убийство было совершено, скорее всего, не на кладбище: нет там ни следов борьбы, ни пятен крови, и нож тоже не обнаружен. Да и эксперты говорят, мол, тело перемещали после смерти. Странный способ скрывать преступление, я хочу заметить. В Озерках проще утопить — сколько там таких «подснежников» плавает!
Алексей пытался сосредоточиться, обдумывая, как бы подступить к той части разговора, на которую он никак пока не решался. Расков, будто угадав ход его мыслей, заглянул ему в лицо.
— Мы вот тут сидим, голову ломаем, — подполковник как бы опасливо и одновременно вопросительно покосился на Нертова. — Некоторые, Алексей Юрьевич, мысль подкидывают: не ритуальное ли это убийство? Ты, как я понимаю, неплохо знал Тишко раньше. Не замечал за ним чего такого?
— В смысле? — Переспросил, несколько растерявшись, Алексей.
— Предположим, мог он входить в какую-нибудь секту, а та потом с ним жестоко расправилась? Сколько таких случаев по городу! А Тишко, как ты и сам заметил, был человеком замкнутым — кто его знает, с кем он водился, какие у него были связи? Ничего не подскажешь? Нам ведь тоже придется вести расследование этого дела. Так сказать, в помощь Выборгской прокуратуре.
— Впрочем, — продолжая пристально смотреть на Алексея, вслух размышлял Расков, — я бы не стал так цепляться за эту версию. У ритуальных убийств, а мы с тобою с ними сталкивались, несколько иной почерк. Или это нечто новое, чего мы не знаем. Но в принципе тут прослеживается интересный факт. Уши-то где принято отрезать? Чтобы потом преподнести кому-то доказательства убийства?
— Спросите что-нибудь полегче…
— Хреново, видно, тебя в военной прокуратуре учили. А я тебе скажу — у азиатов. Стоит, конечно, посмотреть, кого он из них в последнее время разрабатывал. Это-то проще простого сделать! Правильно?..
Алексей понимал, что старый сыщик уже что-то заподозрил. Расков ведь и в самом деле мог подумать, что неспроста объявился здесь именно в этот день его бывший стажер, а потом и внештатный оперуполномоченный угрозыска Нертов. Должен он был прикинуть, что обладает парень некой важной информацией, но почему-то не решается сказать «А». Алексей же колебался: надо ли выходить сейчас на полную откровенность? Старое правило, вдолбленное когда-то ему этим же его собеседником, гласило, что вслед за «А» неизбежно придется говорить «Б».
— Леша, скажи, — прервал его молчание Леонид Павлович, — а не могут ли тянуться за Тишко какие-нибудь, как бы получше сказать, аналогичные обиды из армии?
Нертов задумался: говорить или нет? Имя Кримбаева уже промелькнуло в его голове, едва он услышал об отрезанных у трупа ушах. Месть за убитого сына — отчего бы и нет? Почему бы именно это не стало мотивом убийства бывшего прапорщика, когда-то хладнокровно застрелившего того солдата, Керимбаева? Трудно ли было Керимбаеву-старшему снарядить гонцов в Сибирь, в то армейское соединение, да выяснить, кто же был убийцей, а потом разыскать виновника гибели сына? Сообщать об этом подполковнику или нет? — В конце концов, закончил Алексей свои недолгие размышления, — установление истины нужно сейчас всем, и есть смысл рассказать кое о чем следствию, дабы не плутало оно в своих далеких от этой истины версиях. К тому же убийство милиционера — вещь сверхординарная, копать примутся во всех направлениях, не исключено, что поинтересуются и армейским прошлым Тишко, если не найдут никаких концов в его нынешней питерской жизни.
«Похоже, что останется Тишко в памяти товарищей безупречным героем… Кто сможет доказать, что был он оборотнем? Та же организованная Шварцем подстава Никитина — сложно на ней теперь будет настоять, — с сожалением подумал Алексей, — Трудно спорить с мертвым человеком: доказывать его вину, располагая лишь оправданиями замазанного, в глазах всех опера».
Нертов отчетливо понял, что его молчание будет ни чем иным, как большой подлостью, которой Леонид Павлович никак не заслуживал. Да и, видно, старый оперативник о чем-то догадывался — не зря же потратил столько времени на разговор с бывшим стажером, все ожидая, пока тот сам, именно сам, произнесет пресловутое «А». И Нертов решился: «Да был там один эпизод в армии. Мог он аукнуться»…
Любой оперативник знает, что трудно лишь начать говорить. И Алексей, собравшись с духом, подробно поведал Раскову и об истории, начавшейся еще несколько лет тому назад морозной ночью в далеком Дивномайске, и об отце, и о работе в банке, и о Марине с ее артистом. Не забыл Нертов и про подозрения жены арестованного оперативника…
Разговор закончился далеко за полночь. И никому не было известно, о чем договорились собеседники.
После встречи с бывшим наставником на душе стало легче. Прогревая машину, Алексей положил руки на руль и задумался. Теперь придется переигрывать с агентством Арчи. То-то он удивится, когда узнает, что Шварц уже ликвидирован…
Последнее слово вдруг потянуло за собой новые ассоциации. Ликвидация — это из той, киллерской, оперы. Ликвидируют киллера, выполнившего заявку клиента. Что, если убийство на восточный манер было всего-навсего инсценировкой, попыткой запутать будущее следствие, а на самом деле Тишко убрали после того, как он успешно убил еще кого-то? Но отец Алексея был цел и невредим — к великому счастью, все эти дни к нему, находящемуся под усиленной охраной, никто не заявился, так же как не примечали и подозрительных лиц в окружности дома и завода. С кем же еще мог успеть разделаться Шварц-Тишко? «Марина»! — Вот она-то как раз и могла стать последней жертвой этого человека. Все похолодело внутри Алексея. Он рванул с места, еще даже не понимая, куда теперь направляться. Искать, что ли, по всему городу Арчи с его сыщиками?
Неожиданно он вспомнил о подруге Марины — некой Катьке, которая, вместе со своим сожителем, внешне напоминающим кубик, ловила в эту неделю первый загар где-то на заморских югах. «Что, если они уже вернулись? Вроде уже должны были», — решил Алексей. В любом случае, пообщаться с этой возлюбленной парочкой стоило.
Нертов едва успел взять в руки трубку мобильника, как мелодичный зуммер оповестил его о поступившем звонке.
* * *
— Алло! — На том конце провода был мелодичный женский голос. — Говорите громче, плохо слышно, — Нертов пытался уловить знакомые интонации, недоумевая, кто же звонит в такое время.
— Ты чего, думаешь, если жена бывшая, то можно и не узнавать? — Звонившая, а ею была Светлана, была явно недовольна.
— А, ты… — протянул он, приготовившись выслушать выговор за стынущий ужин.
— Леша, срочно приезжай!
— Свет, спасибо, но я сегодня опять задержусь. Правда, дела, — бывшая супруга была неисправима, подумал он. Она уже успела утомить его за эти несколько дней внезапно возобновившейся совместной жизни — чрезмерные старания Светланы вокруг Алексея неназойливо выдавали ее мечты о бурном ренессансе семейных радостей, что вовсе не вписывалось в планы Алексея.
