Книга Авиатор, страница 55. Автор книги Евгений Водолазкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Авиатор»

Cтраница 55

– Ты на лица посмотри: лица-то совсем другие, а ведь и полсотни лет еще не прошло.

– Ну да, ну, другие немного, но чтобы уж так… А какие сейчас лица? – спрашиваю.

– Разве ты не видишь? Нервные какие-то, злые, выражение “не тронь меня!”. Не у всех, конечно, но у многих.

– А тебе советская лепота больше нравится? – осторожно кусаю его за ухо.

Он пожимает плечами. Похоже, не нравится.

Понедельник [Гейгер]

Иннокентий сейчас смотрит старые фильмы и хронику. Говорит, что у него дыра во времени, и он ее заделывает.

Я смотрел вчера с ними хронику пятидесятых. Забавно. Как на другой планете.

Когда давали крупный план комсомолки, он остановил видеомагнитофон. Да, лицо выразительное. Я заметил, кстати, что на женских лицах эпоха отражается ярче, чем на мужских. Может, оттого, что женские лица подвижнее.

– В лагерях еще миллионы, а на лице неподдельное счастье. Неподдельное! – Иннокентий подошел к самому экрану. – Почему она так счастлива, а? – несмотря ни на что.

Настя сделала гримасу. Да, женские лица феноменально подвижны.

– А почему наркоман не чувствует вони в притоне? – сказал я. – Почему утопию предпочитают реальности?

– А я, между прочим, не предпочитал. – Иннокентий взял пульт и переключил видеомагнитофон на телевизор. Замелькали каналы. – Вот сейчас все вроде бы свободны, но какой же они имеют кислый вид! Я-то был уверен, что со свободой придет радость.

– Получается, – предположила Настя, – что лучше пребывать в утопии и быть счастливым, чем быть свободным, но печальным.

Иннокентий развел руками. Пульт с грохотом выпал.

Не хотел первоначально об этом писать: Иннокентий меня беспокоит. Какое-то неблагополучие со здоровьем. Проблемы с двигательными функциями. И я пока не могу понять, в чем именно дело.

Настя рассказала мне о падении Платоши в ванной. Сам я видел разбитый бокал в Кремле. Конечно, можно случайно и упасть, и бокал уронить, и пульт, но что-то во всём этом настораживает.

Я стал внимательнее за Иннокентием следить. В его походке появилась неуверенность. Если не присматриваться – незаметная, но раньше ее не было.

Вторник [Настя]

Вчера нам позвонил предприниматель Тюрин. Так и представился: Тюрин, предприниматель. Нефтяник, кажется. Говорил с ним Платоша, включив громкую связь, чтобы я слышала (адаптируется наш Платонов не по дням, а по часам). Тюрин сказал, что вечером на Елагином острове устроит фейерверк – очень звал. А я вдруг вспомнила: мать моя, в списке “Форбс” он в первой десятке! Московский человек, в Питере таких нет. И в Сибири нет, где он свою нефть качает. Если отбросить местный патриотизм, то все деньги, карьеры, да и всё прочее находится в Москве. Это нужно признать как факт, оспаривать который бессмысленно, на этот вопрос можно даже не отвлекаться, как я сейчас.

Так вот, по словам Тюрина, предпринимателя, заехал он сегодня в Питер, и захотелось ему вечером устроить фейерверк – внезапно, без подготовки. Спросил, не обижаемся ли, что он как снег на голову – незнакомый, по сути, человек. Незнакомый, согласился Платоша, но не обижаемся. Жизнь, сказал Тюрин, должна быть непринужденной: захотелось фейерверка именно сегодня и именно на Елагином – значит, будет фейерверк. Его бы слова да в уши того бомжа, что роется в нашей помойке. Тот просто не знает, какой должна быть жизнь, иначе устроил бы фейерверк на Елагином.

Платоша общался с Тюриным без энтузиазма, но я ему сделала энергичный знак, чтобы он взял себя в руки. Я понимаю, что вся эта стрельба на Елагином – жуткое купечество и жлобство, и все-таки… Мне туда очень хочется. “Мне туда очень хочется”, – написала я на листке бумаги и поднесла к Платошиным глазам.

– Хорошо, – сказал ему Платоша, – мы придем.

Идти не пришлось: за нами прислали лимузин… Вот сейчас он подошел ко мне сзади, мой повелитель. Прочитал слово “лимузин”, засмеялся.

– Перестань, – говорит, – перестань писать про лимузины.

Ты прав, милый, прав… Нет, о двух вещах все-таки скажу. После фейерверка начался салют, причем залпы были именными. Первый залп был посвящен, конечно же, Тюрину, а второй – Платоше. И еще – самое, может быть, удивительное. На пальце Тюрина я заметила фантастической красоты перстень с бриллиантом. Сказала ему об этом – при всех, чтобы сделать приятное. А он перстень снял и протянул Платоше – ему, мол, он больше пойдет. И мне подмигнул. Платоша отказывался, но Тюрин вложил ему перстень в ладонь и согнул пальцы. Очень эффектный жест, кто-то из журналистов сказал – королевский (этот кадр я сегодня видела уже в нескольких газетах). Хотя Тюрин, повторю, скорее купец, чем король. А перстень и вправду изумительный – я его сегодня всё утро рассматривала. Платоша, глупенький, не хочет его надевать.

[Иннокентий]

Какая все-таки подходящая аббревиатура – ЛАЗАРЬ, даже если учесть, что я пролежал не четыре дня. Я видел иконы, изображающие воскрешение Лазаря: он выходит из склепа, а стоящие вокруг люди закрывают носы. Ладно… По описанию Гейгера, когда меня достали из азота, я тоже не выглядел молодцом. Правда, не пах.

В первый раз Лазарь умер не внезапно – болел, тяжело болел. Мой уход в заморозку тоже не был неожиданностью. Получается, у нас обоих было время подготовиться. И наши с ним мысли перед уходом были, возможно, одни и те же. А потом его воскресил Господь – вот с этим как он жил? Ведь даже я, которого вернул к жизни всего-навсего Гейгер, до конца не могу осознать масштаб произошедшего. Прихожу к единственно возможной мысли, что руками Гейгера меня разморозил Господь.

Как складывалась жизнь Лазаря после воскрешения? Да, известно вроде бы, что он прожил еще три десятка лет, был епископом в одном из кипрских городов, но я не имею в виду тех подробностей, которые называются биографией. Меня волнует, что он чувствовал после того, как уже раз ушел из мира живых?

Когда человек возвращается – откуда бы то ни было – это ведь не случайно. Это изменение принятого решения или естественного хода событий. Для всякого возвращения должны быть веские причины. Когда же человек возвращается не откуда-нибудь, а с того света, он имеет особые задачи. Лазарь четверодневный свидетельствовал о всемогуществе Господнем.

О чем свидетельствую я? В конечном счете, о том же. Но помимо этого, вероятно, и о времени, в которое был помещен первоначально. Живущие в том моем времени еще не знали, о чем свидетельствовать перед потомками, не знали, что именно спустя десятилетия пригодится. А я знаю. Это в какой-то степени мне помогает, хотя, конечно, лишь в какой-то, потому что свидетельства мои всё равно беспомощны. И всё же хорошо, если они послужат воскрешению прежнего моего времени – пусть такое воскрешение и несовершенно.

О воскрешении думаю всё чаще. О нем говорит и Настино имя. Иногда мне кажется, что Настя воскресила Анастасию, что они неразрывны и составляют особую жизнь, нарочно созданную для меня из двух разных жизней. Временами же такая мысль представляется мне безумием, потому что отрицает уникальность всякой отдельной жизни. С уверенностью могу говорить лишь о том, что люблю обеих.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация