– Да, но настолько иллюзорная, что я жалею, что сказал тебе об этом, – задумчиво произнес маг, но, видя умоляющий, полный слез взгляд Сашки, продолжил: – Мировой Ясень опирается корнями на Лабиринт. Это место с такой сильной энергетикой, что камни плавятся и стекают между пальцев, вода рассыпается в пыль, а живые существа лишаются разума. Это запретное место, гиблое. Никто доподлинно не знает, что можно встретить там. Но в одном из древних свитков, который я нашел в хижине Ладмира после его исчезновения, говорилось, что тот, кто пройдет до третьего круга, сможет заглянуть в Зеркало судеб. В этом зеркале отражается все, что ты особенно сильно жаждешь. Но в нем обитает древний хранитель, который взамен заберет у тебя что-то ценное. А вдруг ты окажешься не готова заплатить эту цену за то, чтобы увидеть маму и поговорить с ее душой?
– Как это – с душой?
– Я и сам не знаю, Александра, – вздохнул Искобальд. – Прежде мне не доводилось встречать человеческие души и уж тем более вести с ними доверительных бесед. Видишь ли, у нас, обитателей Запредельного мира, нет души – если мы умираем, мы просто растворяемся в этом воздухе, свете, воде… Души есть только у людей. В одном из свитков я прочел, что души могут принимать совершенно разный облик – яркой бабочки или жука-древоточца, быстрокрылой ласточки или черной змеи… Или просто легкого бесплотного облачка. Никогда не угадаешь наверняка. Только вот…
– Что?
– Ты должна быть готова к тому, что она не узнает тебя.
– То есть как не узнает? – ошарашенно переспросила Сашка.
– Души – бессмертны. И, покинув тело, они тут же забывают о привязанностях, которыми дорожили, и страданиях, которые выпали на их долю. И это великий подарок Творца.
– Все равно. Я должна попробовать, – сморгнула слезы Сашка. – Как найти дорогу к Лабиринту?
Искобальд глубоко вздохнул.
– Возможно, я пожалею о том, что рассказал тебе об этом. Но каждый человек сам делает выбор – день за днем. Каждый день.
Сашка кивнула.
Ярко сияло солнце, по речной глади бежали веселые волны, со всех сторон неслись птичьи трели, приветливо шумел лес. Эвейн в задумчивости сидела на огромном, прогретом солнцем валуне, а Грэй, как мальчишка, запускал «блинчики» по воде. Пак и Тобиас вернулись с добычей – у каждого на поясе висело по два кролика. С тяжелым сердцем Сашка подошла к друзьям, чтобы объявить о своем решении.
– Нам придется расстаться. Искобальд вернет вас в Гриндольф. А мне нужно найти Лабиринт. Это единственный шанс спасти маму, – сказала она.
– Даже не думай. Мы идем с тобой. Искобальд сказал, что мы можем вернуться в любой момент. А одну тебя я не отпущу, – категорично заявила Эвейн.
Грэй молчал, но по его мрачному лицу было понятно, что он пойдет за Сашкой хоть к черту на рога. Молчал и Тобиас, испытующе обводя взглядом друзей.
– Спасибо… – только и смогла вымолвить Сашка.
Пак достал огромный носовой платок и шумно высморкался.
Когда после обеда все разошлись, чтобы собраться в дорогу, Искобальд пригласил Сашку в библиотеку. Они вошли в огромный светлый зал, заставленный стеллажами с ветхими пергаментными свитками и увесистыми фолиантами в кожаных переплетах.
– Я рассчитывал, что ты погостишь подольше, и я смогу рассказать тебе много увлекательного о твоем и моем мирах. Но время не ждет. Рядом со свитком, который оставил Ладмир, я нашел еще кое-что. Лад-мир завещал передать это только избранному, – с этими словами Искобальд открыл один из бесчисленных ящичков старинного бюро, нажал что-то, и из боковой панели выдвинулся еще один ящик, в котором хранилась продолговатая шкатулка, обитая зеленым бархатом. – В нем заключена большая сила, которая может служить как добру, так и злу. Смотри не ошибись, – сказал Искобальд и отцепил от огромной связки ключей на поясе неприметный ключик.
Он повернул его в крошечной замочной скважине, откинул крышку и достал кинжал в простых кожаных ножнах. Сашка протянула руку и тут же отдернула ее, словно обожглась. Она узнала: это был тот самый кинжал из сна, который протягивала ей огромная черная змея, убеждая убить единорога.
– Нет, нет, – пробормотала Сашка, инстинктивно пряча руку за спину. – Я не могу его взять. Я и обращаться-то с ним не умею.
Но Искобальд мягко взял ее за руку и вложил в ладонь тяжелый кинжал.
– Он твой, – сказал маг. – Давай проверим, не затупился ли клинок за прошедшие годы.
Сашка, дрожа как лист, чуть сдвинула ножны и взглянула на лезвие. Сталь холодно поблескивала в свете свечей, и при наклоне можно было рассмотреть разрозненные древние руны.
– Что здесь написано? – спросила Сашка, подняв глаза на Искобальда.
– Я не знаю, – развел руками маг. – Я бился над этой загадкой множество дней, но так и не смог расшифровать. Это древний язык, которым владели первые альвы. Но надпись словно зашифрована: важнейшие фрагменты скрыты, мне удалось прочесть лишь отдельные слова: «дева», «битва», «предначертанный». Возможно, остальные проявятся позже, когда придет время, – Искобальд в задумчивости снял очки и устало потер переносицу.
Сашка вынула клинок из ножен, поднесла сверкающее лезвие к огню свечи и залюбовалась отсветами. Искобальд не сводил с нее настороженного взгляда ревнивца, точно жалея, что передал столь ценную вещь в руки девчонки, пришелицы из чужого, враждебного мира, которая не в состоянии даже представить истинной силы кинжала.
– Погоди-ка! – вдруг воскликнул он в страшном волнении и, выхватив клинок, бросился к дальнему стеллажу со свитками. Выудив из груды три свитка, он метнулся к огромному столу, одним размашистым движением смел на пол все, что на нем лежало. Близоруко щурясь, он вглядывался в руны на кинжале, сличая их с рисунками в свитках.
– Так и есть, – пробормотал он спустя пару минут. – Невероятно, просто невероятно! На клинке появилась еще одна руна – очень отчетливая!
И он ткнул суховатым пальцем в одну из лаконичных насечек.
– И что это значит? – спросила Сашка, вглядываясь в символ, который смутно напоминал ей что-то. Круг, который росчерками пересекают две сходящиеся линии. Где она раньше могла это видеть?
– О, это крайне интересно, – ответил Искобальд, уткнувшись носом в один из свитков. – Это значит «единорог». Или «смерть, тяжелая утрата». В зависимости от обстоятельств.
– От каких обстоятельств? – пробормотала Сашка побелевшими губами.
– Ну, в зависимости от того, какие слова стоят рядом. Но здесь пока ничего нет, видишь? – Искобальд в ученом азарте не замечал волнения Сашки, внимательно вглядываясь в руны на клинке. – Он протянул ей оружие.
Сашка молча продела ножны в пояс и покрепче завязала его.
– А что, в вашем мире есть единороги? – спросила она деланно-равнодушным тоном.
– Нет… Во всяком случае, я на своем веку не видел ни одного. Говорят, их встречали еще до Великого Ухода. Даже сложено множество легенд и песен. Где-то у меня было описание… – Искобальд огляделся и достал со стеллажа один из разрозненных пергаментных листов. – Вот, послушай. «ЕДИНОРОГ – это удивительное божье создание, с телом, головой и гривой лошади, козлиной бородкой, раздвоенными копытами оленя и единственным длинным спиралевидным рогом на лбу. Единорог обычно белого цвета с золотым рогом, копытами, гривой и кисточкой хвоста. Единороги – редкая и желанная добыча из-за необыкновенных свойств их рога, который славится своей способностью выявлять яды. Рог единорога (иногда называемый аликорн) также очищает воду; если погрузить рог в грязный пруд или лужу, вода станет совершенно чистой и пригодной для питья. Считается, что целительная сила рога настолько велика, что вода, в которую он был опущен, способна излечить любой недуг. Так как рога единорогов стоят крайне дорого, в продаже стали часто появляться подделки – наросты морского нарвала. Вот один из способов отличить настоящий рог от фальшивки: необходимо начертить на земле вокруг рога круг и поместить в центр скорпиона, паука или ящерицу. Если рог единорога настоящий, то его сила не позволит им убежать…». Ну и так далее. Это из сочинения какого-то ученого монаха. Что тут правда, что вымысел – уже невозможно сказать. Думаю, изрядная доля и того и другого, – усмехнулся Искобальд. – Возможно, тебе стоит расспросить об этом альвов?
