Недаром отец ему всегда говорил не строгать дерево бессмысленно, всегда делать какую-то конкретную вещь, пусть и не очень нужную. Когда он совсем разыгрался с ножом, изображая им то топорик, то саблю, лезвие легко скользнуло по дереву и… по пальцу. Заболело не сильно. Славик решил, что почти не порезался, но кровь выступила темными маковыми зернышками, и они начали быстро расти, наливаясь рубиновой краснотой.
Славик слизнул их…
Вернувшийся отец заметил, как он облизывает палец и зажимает порез другой рукой, чтобы остановить кровь.
– Подожди секунду. Я тут видел… – Отец быстро пошел назад.
Вернулся он скоро с двумя белыми шариками, похожими на шарики от настольного тенниса. Он разломал один, понюхал и дал Славику.
– Прижми к ранке и держи.
Славик опасливо разглядывал белую упругую мякоть, не решаясь прижечь ранку таким необычным «йодом».
– Не бойся, – уверенно сказал отец. – Это же гриб, дождевик, не ядовитый. Будет тебе и йод, и бинт сразу. По крайней мере мякоть стерильнее твоего пальца, которым ты зажимаешь.
Славик приложил грибную половинку к кровавому штриху пореза. Сначала ему показалось, что гриб жжется, но тут же он ощутил ласковый холодок.
Тампон из гриба он держал до прихода дяди Пети, а потом и забыл про свое ранение.
* * *
Чтобы не путаться у отца под ногами, Славик вышел с биноклем на берег. Он слышал, как с очередной сухостоиной вернулся отец и начал тюкать топориком – раскряжевывать их на дрова. Вставать не хотелось. Он смотрел в бинокль. Несколько ласточек молча летали над водой. Нельзя было уследить взглядом за стремительной птичкой. Удавалось лишь разглядеть две длинные нити хвоста, да при повороте мелькало белое брюшко. Птица долго мчалась у самой поверхности воды, потом касалась ее, снова летела низко и наконец взмывала вверх. С десяток ласточек неторопливо пролетели высоко над озером, пощебетали кратко, будто совещались, спускаться к подругам или лететь дальше.
Подошел отец, сел рядом.
– Скоро ужинать будем. У меня там грибной супчик булькает…
Славик не прочь был поесть, но сейчас отвлекся другим.
По его коленке ползла божья коровка. Семь черных точек пятнали ее красный панцирь: три на одной половинке, три на другой и одно общее впереди. Жучок резво перебирал лапками, легко одолевал складки Славиковых штанов – этакий луноходик. У него и усики шевелились будто антенны, проверяли пространство впереди.
Коровка взбежала на самый верх, подняла «бронированные» половинки, выпустила из-под них коричневые прозрачные крылышки и беззвучно взлетела…
Славик махнул рукой и сбил ее на траву.
– Зачем? – укоризненно спросил отец.
– Посмотреть… – Славик отвел глаза.
– Полетела – это к хорошей погоде.
– Да? – удивился Славик.
– Ты разве не знаешь? Мы в детстве всегда подбрасывали божью коровку. Если падает – к дождю. Летит – нормальная погода ожидается. Это все объяснимо. Перед ненастьем, когда влажность повышается, а давление падает, человек и тот вялым становится, кости у него ноют. А такому крошечному существу, которого одна капля может смыть, конечно же не до полетов накануне сырости и холода.
Славик достал спичечный коробок и посадил в него коровку. Неосторожно отнял пальцы и нечаянно перевернул ее на спинку. Коровка засучила ножками, пытаясь за что-нибудь ухватиться и стать. Ничего у нее не получалось. Славику стало жалко смотреть на бесполезные попытки жучка освободиться. Он коснулся пальцем, чтобы помочь…Коровка сложила лапки и замерла. Славик в самом деле подумал, что она умерла – не выдержала напряженной обстановки.
Он осторожно стряхнул ее на колено. Коровка, почувствовав опору, ухватилась за ткань и быстренько побежала вверх. Очень ей хотелось улететь от страшного места, а для этого нужно было залезть повыше.
Пролетела она не больше метра – до ближайшей травинки. Славик не мешал. И так замучил бедное насекомое.
– Ну, как дела? – громко спросил отец.
Славик и не заметил, что подошел дядя Петя.
– Более менее ничего, – весело ответил тот. Он успел приспособить грибную корзину под улов. Отец, не опасаясь обжечься, откинул мокрые листья крапивы. В корзине лежали подлещики, окуни. Самый верхний, порядочный по размерам, недавно пойманный, выгибал хвост и веером распускал спинной плавник с острыми иголками.
– Садись, передохни, – пригласил отец.
Они и слова не успели сказать, как сбоку послышался мелодичный пересвист. Какие-то длинные птички летели вдоль берега, присаживаясь на деревья. И за этими трудно было уследить. Одна на секунду приветвилась на рябину, превратилась в светлый пушистый шарик с коротеньким клювиком и длинным хвостом. Она свесилась, оглядела сучок, пискнула и сорвалась лететь дальше. Друг за другом вся стайка проследовала на север.
– Ополовники… – улыбаясь, сказал дядя Петя.
– Похожи, – усмехнулся отец.
– Или по-другому длиннохвостые синицы. Птички лесные, в городе не увидишь таких. Начинают кочевать перед осенью.
– Дядя Петя, какая погода будет завтра? – спросил Славик. – Мы постоянно забываем предсказывать погоду.
Дядя Петя задумался, стал смотреть по сторонам.
– Закат нам не виден во всей красе. Надо по полету ласточек определять, – он кивнул в сторону озера.
– Да они вон и вверху, и внизу летают, – сказал отец. – Ничего не понять.
– Внизу они пьют. Да и вообще, по-моему, они не кормятся, а просто играют..
– А по-моему, это не свойственно животным, тем более диким, – усомнился отец. – У них все рационально. Поели, попили, отдохнули и снова поели…
– Нет, нет, – дядя Петя энергично отверг такое предположение. – Животные часто играют. Особенно весной. Да и не только. Вот я как раз расскажу вечером Славику лесную историйку про лесные игры.
Славика так и тянуло за язык попросить рассказать теперь, но он сдержался. Знал, что дядя Петя не согласится.
На берегу, там где начинался Приозерный Мох, громко застрекотал кузнечик.
– Ишь ты, – удивился отец, – в болото залез и поет. Все ему нипочем.
Действительно, не замечали они раньше кузнечиков поблизости.
– И этот к хорошей погоде распелся, – сказал дядя Петя. Тогда пошли ужинать, – отец поднялся.
Грибной суп с кислицей понравился Славику. Про взрослых и говорить нечего. Дядя Петя нахваливал грибной шашлычок. Отец наоборот лестно отзывался о печеной рыбе.
– Вы друг друга хвалите, – сделал открытие Славик.
Взрослые переглянулись и засмеялись.
Отец порывался сварить студень из исландского мха – так дядя Петя определил название лишайника и подтвердил, что на самом деле отвар из него дают даже больным для укрепления организма.
