Отец притащил длинную сухостойную сосенку на дрова.
– Пойдем со мной, – позвал он Славика. – Возьми новую корзину. Похоже, там в березняке черные грузди появились.
Славик вынес из шалаша новенькую белую корзинку, немного больше по размеру той, в которую он собирал ягоды.
С новой корзиной даже идти было веселее. Он махал ей и любовался. Из ельника они вышли к первой березе в смешанном лесу, где они встречались чаще других деревьев.
– Береза есть – должны быть грузди, – уверенно сказал отец.
– Папа, иди сюда, – сразу откликнулся Славик. – Это же черный груздь?..
Он держал на ладони коричневато-черный кружок с впадиной в центре.
– Конечно. Других похожих на него грибов не бывает.
Отец взял гриб, повернул, срезал колечко с полой толстой ножки. Резанул еще… На этот раз открылся белый кружок, тут же начавший наливаться капельками белого молока. И на помятых частых пластинках проступили крошечные белые шарики.
Они торжественно положили гриб в корзину.
– Закладываем фундамент грядущих успехов в поисках грибов, – громко провозгласил отец. Он оживился. Шагнул к березе и присел. Гриб, величиной с крышку от пол-литровой банки, прилепился к березовому корню.
– Нет на тебя дяди Пети. Он бы покритиковал, – укоризненно сказал Славик.
– За что? – изумился отец.
– За то, что говоришь, как на собрании.
Отец засмеялся и покачал головой.
Здесь в окружении небольших елок росла единственная большая береза, которую сразу можно было не заметить: ствол, покрытый снизу черной потрескавшейся корой, сливался по цвету с еловыми. Выдавали ее желтые листочки, лежащие кое-где на плотно укрытой иглицей земле и на паутинках среди засохших еловых сучков. Малозаметные в полумраке ельника черные грузди разбежались от березы в разные стороны. Они хорошо прочесали большой круг. Десятка два груздей положили в корзину.
Дальше шел смешанный лес. Берез в нем прибавилось. Но только под некоторыми росли грузди. Правда, если попадался один, то по крайней мере еще двое прятались поблизости.
Славик нашел первый гриб, зато отец отыскал их намного больше. Всего три старых почерневших гриба они не взяли. У всех остальных на чистой ножке выступало молочко.
Через час они заполнили корзинку крепкими черными грибами.
– Клади пластинками вниз, – всякий раз поправлял отец Славика. – Попадет между ними мусор – чисти потом. Клади, как они росли.
– Дядя Петя подозрительно осмотрел их добычу.
– По-моему, их нужно предварительно отваривать и сливать воду, – сказал он наконец.
– Никаких предварительных, никаких сливов, – отверг предложение отец. – Уж эти грибы я хорошо знаю. Сам буду кулинарничать. Качество гарантирую.
Славик помог ему перебрать грибы. Отец требовал, чтобы корешок срезался почти под самую шляпку, которую в свою очередь следовало разрезать на две половинки или на четыре сектора.
– Чем меньше грибок, тем больше от него пользы, – объяснил он свой метод обработки грибов.
Только самые маленькие пятачки они оставляли целыми. Отец сам хорошенько вымыл грибы, залил их водой и поставил на очаг. Варил он долго. Снимал пену, пробовал, несколько раз бросал соль, а в конце варки добавил смородиновые и дубовые листья.
– Это что-то новое, – отметил дядя Петя.
– В соленые огурцы чего только не кладут. Почему бы и в соленые грибы не бросить, – объяснил отец. – Соль они любят, никак не досолишься.
Он сам натаскал остывших грибов в кружки дяде Пете и Славику. Сцедив отвар. Остальные положил себе.
– Кисличку в прикуску да сухарь… Царское блюдо.
Славику понравились грибы. После варки стали они приятного темно-вишневого цвета и упруго похрустывали на зубах.
Дядя Петя признал, что хороши, хотя, по его словам, он готов был биться об заклад, что они будут горькими, маслянистыми, невкусными.
– Так ты спутал со свинушками, – догадался отец. – Этого добра больше всего в лесу. Я и раньше их не брал, а когда стали писать, что они накапливают токсичные вещества, за версту обхожу и Славика учу.
Славик согласно кивал головой. Он хорошо знал мягкие желтовато-охристые грибы, которые росли везде: под елками и в березняке, на муравейниках, даже в олешнике, где не встретишь ни один приличный гриб.
– Грузди прямо как мясо, – сказал Славик. – Будем теперь каждый день есть.
– Если будем находить, – поправил его отец. – Я видел, ты желудей насобирал. Давай-ка почисти, да сделаем себе желудевый кофе. Крепчайший эрзац. Отведем душу.
– Что такое эрзац? – спросил Славик.
– Подмена, замена, короче, нечто фальшивое, выдаваемое за настоящее.
– Вот бы и сказал по-русски, – заметил дядя Петя.
– Тем и велик русский язык, что не чурается ни французских, ни немецких, ни турецких слов. Все использует – потому и богат.
Славику мысль про кофе понравилась. Для того он и собирал желуди, чтобы как-то использовать.
– Не съедим – так посадим, – дядя Петя любовался большим толстым желудем. – Где-нибудь на опушке. Пусть народ удивляется – откуда здесь в ряд красавицы дубки выросли.
– Долго удивляться не будут, – сердито сказал отец. – Срежут на кнутовище.
– Почему так мрачно?.. – огорчился дядя Петя. – Конечно, одно деревце – на кнутовище, второе – на бондарную клепку… А десятое доживет до тысячи лет и станет памятником природы, охраняемым государством.
– Это раньше так было, а сейчас развелось слишком много любителей пощелкать кнутом.
– И мало любителей посадить дерево, – многозначительно добавил дядя Петя.
Славик начистил полную пригоршню желудей. Некоторые сразу развалились на одинаковые половинки с гладенькими поверхностями на месте раскола.
– Вымочить надо, – сказал отец.
– Для кофе не стоит, – вмешался дядя Петя. – Исчезнет кофейная горечь. Вымачивают для еды. Можно потом поджарить и есть в виде сухариков.
– Давайте вымочим… – Славик подозревал, что вряд ли ему понравится горький желудевый кофе. – Только где?.. Посудина нужна…
– Ты же робинзон. Идем!.. – отец направился к озеру.
Через минуту Славик сидел рядом с ним на корточках возле прозрачной воды, укрывающей белый озерный песок. Отец высыпал желуди в воду. Они плавно опустились на дно. Вдвоем они надвинули со все сторон низенькие песочные валики.
– Вот пусть и вымачиваются сколько надо.
– Какой-нибудь зверь съест, – предсказал Славик.
– Сомневаюсь, что есть здесь звери, способные на такие подвиги. Разве что другие робинзоны, – засмеялся отец.
