Сумерки наступали незаметно. Темнел, как будто густел воздух. Наконец и в бинокль с трудом можно было различить белое пятно на вербе.
Дядя Петя встал. Славик все понял, нехотя поднялся. Сегодня им не повезло. Он знал почему – слишком поздно они пришли в засидку. Чуткие и умные бобры помнят их топот по плотине – сидят, ждут. Когда протопают обратно. Если бы он был бобром, тоже не торопился бы грызть дерево. Плавал бы себе по укромным местам да поглядывал на берег: не крадется ли кто, не сидит ли в засаде.
– Пойдем, – нормальным голосом сказал дядя Петя. – Сегодня не увидим. Не исключено, что и вообще не увидим.
Они спустились с косогора и вступили в сырую темноту кустарников. Славик с трудом различал впереди темный силуэт дяди Пети. Шел за ним наугад. Кончики веток иногда мягко хлестали по лицу.
На плотине стало немного светлее. Окруженная чернотой леса вода отражала небо и слабо светилась.
– Осторожно здесь, – сказал дядя Петя, и сразу же у берега что-то звонко шлепнуло по воде. Стало видно, как заколебалась вода бобрового озерка.
– Испугался, – продолжил дядя Петя. – Занырнул, заодно всем сигнал опасности подал…
Теперь после его слов зашумело в тростнике, взвились, хлопая крыльями, кряквы и умчались в темноту. Понемногу затихал легкий посвист их крыльев.
– Да тут зверья полно всякого, – громко сказал Славик, втайне надеясь, что и сейчас кто-нибудь испугается. Сам он на всякий случай стал ближе к дяде Пете.
К сожалению, стало еще тише и как будто темнее.
– Да, кое-какие животные еще живут в лесу, у реки, но мы их почти не видим. Они все постоянно настороже, постоянно готовы улететь, убежать, затаиться, спрятаться в нору, в дупло, в воду. А человек ничего не боится, ломится напрямик, вроде нас – его все видят, слышат, а он никого. Я думаю, сами лесные жители друг друга редко видят, разве что когда один другому на зуб попадет.
– Тогда им вообще кажется, что в лесу одни люди живут. Только они на глаза попадаются, – сделал вывод Славик. – А бобру кого бояться надо кроме людей?
– Волка, лисица его, пожалуй: не возьмет, а волку только дай.
– Так волков же сейчас почти нет, – уверенно сказал Славик.
– Почему же. Не перевелись еще. Однажды я вот так иду утром по тропинке вдоль реки, а он навстречу. Нос к носу столкнулись. Остановились одновременно и смотрим друг на друга…
Славик поежился.
– Ну и что? – не выдержал он тишины.
– Я повернул налево к полю, а он – направо к лесу. Но, кажется, он свернул первым.
– А вы без ружья?.. – спросил Славик и испугался: показалось, что у него задрожал голос.
– Удочка в руках. Говорят, в таких случаях не следует пугаться и убегать. Но и нельзя провоцировать зверя – смотреть ему в глаза. Не помню точно, но кажется, я на него и не таращился зря. Взрослому волк не опасен, тебе тоже… ну, а детям в одиночку гулять по настоящему лесу все-таки не стоит.
Славик еще раз поежился. Он был бы и рад встретить волка, но все же лучше с кем-нибудь из взрослых. Теперь, в темноте, он старался идти вплотную за дядей Петей. Иногда он оглядывался. Глухая темь бесследно поглощала их путь, и нельзя было сказать, кто остается или появляется там.
Темнота позади стала еще плотнее, когда они увидели отражающийся в озере костер. Но теперь идти стало веселее. Осталось обогнуть угол озера. Костер ненадолго исчез, хотя отблески его играли впереди в просветах меду деревьями.
Отец не пожалел дров. Пламя стояло навытяжку, иногда только чуточку колебалось от чрезмерного напряжения. Отец с палкой вышел из темноты, и его гигантская тень заколебалась на окружающих елеях. Всего одна тень… Славик вообразил огромный костер и много огромных теней от… пляшущих с томагавками индейцев. Нет, маленький уютный костерчик больше подходил их малочисленному отряду.
– Чего это ты такой огонь зажег? – спросил Славик, зная, что отец даже в лесу не любит напрасно жечь дрова.
– Думал, вам будет легче ориентироваться. Ночь темная.
Через минуту дрова в костре прогорели. Пламя сникло, парадный костер превратился в обычный слабо потрескивающий огонек в очаге.
К их возвращению отец приготовил горячий черничный компот.
– Ты знаешь, Сергей, раки в реке водятся.
– Да? – удивился и не сразу поверил отец. – Не может быть. Повывелись они везде.
– Видел собственными глазами. Я сегодня утром далеко прошел. Там возле деревни парни крыгой рыбу ловили, так им больше раков попалось, чем рыбы.
– Ничего себе, – отец даже вскочил. – Славик, ты слышал? Все, завтра же идем ловить.
– Объясните, что такое крыга? – попросил Славик.
– Это две большие «буквы» Г из дерева, уложенные на бок и подвижно соединенные концами длинных сторон, где дополнительно крепится палка. На эти опоры свободно натягивается сетка. Ловят втроем. Один держит палкой длинные концы на дне, два других держат короткие концы «букв» и начинают сходиться, сводить вместе «буквы». При этом их длинные стороны тянутся по дну. Когда сойдутся, поднимают всю снасть из воды. Рыба, попавшая в сектор, остается в отвисших сетках. Вот и вся снасть. Идут по рек и раз за разом захватывают в клещи рыбу. Не спортивная конечно ловля, но сила и уменье надо.
– Браконьеры, – назидательно сказал Славик. – И снасть браконьерская.
– Да, – невесело усмехнулся отец. – Только по сравнению с тралом, у которого зев в полкилометра, масштабы поменьше. Ну, и что они поймали? – обратился он к дяде Пете.
– Не много. Десяток плотвиц. Несколько щучек. С полсотни раков. Одну щуку зажали, хотели брать, а она перепрыгнула через сетку. Они тут же еще раз обхватили место – она опять затрепыхалась… Но все равно не взяли – неизвестно как выскочила.
– Ты что ж, помогал им? – насмешливо спросил отец.
– Постоял, посмотрел, – усмехнулся дядя Петя. – Рыбак рыбака видит издалека. Язя доброго поймали, – добавил он то ли с восхищением, то ли с завистью.
– Да, – с заметной грустью заговорил отец, – не часто сейчас увидишь ловлю дедовскими снастями. Снасти они изобрели простые, но эффективные. С удочкой некогда было сидеть, а рыбки хотелось… Не стало рыбы, речек самих не стало, а все деды с их снастями виноваты, считаем, – в голосе его послышалось раздражение. – Сколько рыбных речек спрямили, в каналы переделали. Все земля нужна: под хлеб. Под табак, под мак, под дом, под гараж, под церковь. Пора бы давно сказать: все, братцы: оставшуюся свободную землю оставляем зайцам, щукам, перепелкам. Луну распахивайте, если гараж хочется. На Марс за яблоками летайте: оптимисты давно там сады насадили.
– Мы в очень хорошее место попали, – сказал дядя Петя. В средней полосе такие места – редкость в наше время. Медвежий угол… Волчий уголок, – вовремя поправился он – Славик не успел открыть рот.
