– Стас! Это все – гадание на бобах и кофейной гуще, – покачал головой Лев. – Положим, ты прав. Но зачем тогда Свербицкой прятать ребенка и скрываться самой? Получается, Ларидзе она снова «кинула»? В чем смысл и резоны такого шага? Нет, нет, все равно картина неполная. Но в чем-то ты прав – Ларидзе, скорее всего, сейчас где-то здесь, и нам надо его найти. Например, объявить в розыск по Москве. Правда, он может тут находиться не по своим, а по поддельным документам.
– А его фото у нас есть? – озабоченно нахмурился Петр.
– Найдем в Интернете, – махнул рукой Гуров. – С Вольновым созвонимся – у них тоже может быть.
– На завтра что планируете? Хотел, понимаете ли, бросить вас на расследование крупномасштабной аферы с завозом европейских санкционных продуктов… Но, видимо, придется переиграть. Тут и в самом деле запахло очень серьезным криминалом.
Переглянувшись с Крячко, Лев пояснил, что помимо работы по розыску Ларидзе он считает нелишним встретиться завтра с Вологодцевым, теперь уже как со свидетелем.
– Пусть напрягает память, припоминает все, что так или иначе связано со Стефанией – где бывала, с кем встречалась, разговоры по телефону, – перечислил он. – Надо будет взять у него письменное согласие на проведение в их квартире обыска. Вдруг что-нибудь там вылезет? Пробить все ее звонки у сотового оператора. Проверить персональный компьютер – возможно, что-нибудь в нем имеется… Кстати! Надо у Жаворонкова забрать отчет Друшмалло о Свербицкой. Черт! Совсем об этом забыл… Старею, однако!
Покончив с разговорами, опера отправились к себе.
– Ну, я же говорил, что с учетом значимости дела насчет времени жадничать он не станет, – шагая по коридору, деловито заметил Гуров.
– Как поделим направления? – спросил Стас, потягиваясь и чуть позевывая.
– Да сейчас сядем, обмозгуем… – Лев вдруг тоже ощутил внутренний позыв зевнуть. – Ну, ты, инфекция ходячая! Заразил меня своим зевком.
В этот момент сзади послышались шаги, и знакомый голос окликнул:
– Лев Иванович, вас можно? – Догнав их, капитан Жаворонков вручил Гурову несколько компьютерных распечаток. – Здесь фоторобот, составленный с Лидией Георгиевной, – минут пятнадцать назад Костя Изю-мов занес, – пояснил он. – Все три фоторобота разосланы по райотделам города и области. Завтра, я слышал, еще один ожидается?
– Да, должен быть, – на ходу просматривая распечатки, утвердительно кивнул Гуров.
– Там еще доклад следователя Друшмалло… Он текст на компьютере набрал. Я его почерк как увидел, сразу сказал: садись и печатай, а то придется искать расшифровщика твоих каракулей. Что еще… Попытался пробить всех этих троих через компьютерную систему идентификации… В общем, один только лысый и высветился. Данные о нем я на всякий случай сбросил вам на почту. Остальных электроника не опознала. Или в базах их нет вообще, или не совсем точные получились портреты.
Поблагодарив Жаворонкова, Гуров отдал фоторобот Станиславу и, отперев дверь кабинета, сразу направился к компьютеру, на ходу читая показания Викторина. Войдя следом за ним и рассматривая туповатую физиономию с узким лбом, свороченным набок носом и огромной, переразвитой нижней челюстью, Крячко неожиданно сказал:
– А эту морду где-то я уже видел! Где-то, где-то, где-то… Но где? Так! По-моему, на Соловьевском бульваре. Точно! Был праздник – День Победы! Именно девятого мая я его и видел. Лев, помнишь, я тебе рассказывал, как вставлял ума заезжим бандерлогам?
– Конечно, помню, – оторвавшись от чтения, откликнулся Гуров, – даже в деталях…
…Послеобеденной порой, когда на Красной площади уже отгремели марши юбилейного парада Победы, Стас неспешно рулил на своем «мерине» по Соловьевскому бульвару. Улицы были заполнены толпами празднично одетых людей. Витала атмосфера праздника. В отличие от всех прочих, несмотря на выходной день, Крячко находился на службе. В главк поступила информация, что на Соловьевском бульваре состоится встреча вора, укравшего из нескольких храмов столицы старинные иконы, и заказчика кражи – некоего иностранца. Стасу предстояло отследить их переговоры и в момент передачи сумки с деньгами дать команду спецназу на задержание.
И вот на одной из тенистых аллей у газетного киоска он с дороги увидел весьма неприглядную сцену. Двое отморозков с приколотыми к рубашкам «жовто-блакитными» лентами остановили двух девушек и попытались сорвать с них георгиевские ленточки, вопя свою бандеровскую кричалку: «Слава Украине! Героям слава!» Девушки, оказавшись не робкого десятка, стали отчаянно сопротивляться, чем, как видно, озлобили излишне «свидомых» «майданюков».
Не исключено, те пустили бы в ход кулаки, поскольку никто из оказавшихся поблизости вмешиваться не пожелал. Но тут у края тротуара внезапно остановился «Мерседес» старого выпуска, сверкающий полировкой кузова и начищенными стеклами. Из его кабины лихо десантировался некий гражданин с широченными плечами, обтянутыми кожаной ветровкой, который с возгласом: «Ах вы, уроды, вашу мать!» – ринулся на «жовто-блакитников».
Те, вовремя сообразив, что им сейчас придется очень даже плохо, с резвостью насмерть перепуганных зайцев кинулись наутек. Стоявший между ними третий, со свернутым набок носом, который вроде бы в нападении на девушек участия не принимал (скорее всего, он был его организатором), лишь запоздало подался назад и тут же покатился кубарем, получив мощный удар в челюсть.
– Стойте! Стойте! Я тут ни при чем! – заорал он, лежа на спине и дрыгая задранными вверх руками и ногами. – Я никого не трогал!
– Он вас не трогал? – Станислав вопросительно взглянул на все еще не пришедших в себя девушек.
– Сам не трогал, а своих дружков исподтишка подзуживал… – поправляя блузку, с негодованием в голосе сказала одна из них.
– Девушка, милая! Вы ошибаетесь! – заскулил кривоносый. – Я их вообще впервые вижу. Я даже не знал, что они замышляют. Вот, встану перед вами на колени и матерью своей поклянусь, что ничего дурного против вас не имел и не имею. Прямо сейчас!
Он и в самом деле бухнулся на колени, но девушки, брезгливо поморщившись, поспешили отступить, не желая наблюдать эту юродивую клоунаду.
– Охолонь! – строго прикрикнул Крячко на кривоносого и жестко потребовал: – Документы!
Взяв украинский паспорт с разрешением на пребывание в России, он спросил, пристально глядя на «жовто-блакитника»:
– Цель прибытия в Россию?
– На роботу, на роботу! – угодливо зачастил тот. – А завтра уже йиду до сэбэ на Полтавщину. До дому!
– Что-то ты на полтавчанина совсем не похож! – с язвительностью в голосе произнесла круглолицая девушка с толстой длинной косой. – Мой батя коренной полтавчанин, я там сто раз уже была и хорошо знаю, какие люди там живут. Западенец ты самый настоящий, и по морде, и по повадкам – бандера. Полтавчанин заниматься подлостями и елозить на коленках никогда не стал бы!
Растерянно замолчав, кривоносый беззвучно похлопал ртом и, утерев нос рукавом, снова заканючил:
