Далее я советовал Карторису обратиться к Кулану Титу и сыну Тувана Дина с просьбой дать воинов и корабли, чтобы войско могло быть воистину грозным и добиться успеха с первым же ударом.
«И, – завершил я письмо, – было бы прекрасно, если бы ты успел связаться еще и с Тарсом Таркасом. Коль я доживу до того времени, когда ты сюда доберешься, для меня не будет большего удовольствия, чем еще раз сразиться с врагами плечом к плечу с моим старым другом».
Когда Вула нас оставил, мы с Туваном Дином, затаившись в седьмой пещере, так и эдак обсудили разные варианты предстоящего нам похода через восьмую пещеру. С нашего места было видно, как драка между аптами постепенно затихает и многие из них, нажравшись, успокоились и улеглись спать.
Вскоре стало понятно, что немного погодя все эти свирепые монстры мирно заснут, а следовательно, у нас появится возможность пересечь их логово, хотя и с немалым риском.
Твари одна за другой растягивались на кучах гниющей плоти, что покрывала пол берлоги, и наконец остался лишь один бодрствующий апт. Огромная зверюга беспокойно бродила из угла в угол, обнюхивая спящих и мерзкую массу под ногами.
Время от времени тварь останавливалась и пристально всматривалась то в один выход из пещеры, то в другой. Все поведение зверя говорило о том, что он сторожит покой своей стаи.
В конце концов пришлось поверить, что он не заснет, пока спят другие, и потому мы принялись соображать, как бы нам одурачить его. Я предложил Тувану Дину некий план, который казался ничуть не хуже прочих.
В итоге мой товарищ прижался к стене рядом с входом в восьмую пещеру, а я намеренно высунулся из-за угла, когда сторож глянул в нашу сторону. Потом я прыгнул к другой стороне проема и тоже встал у стены.
Без единого звука огромный зверь поспешил к седьмой пещере, чтобы проверить, что за наглое существо могло проникнуть так глубоко в его обитель.
Когда он сунул голову в узкую щель, что соединяла две пещеры, его уже ожидал длинный меч, и прежде, чем тварь успела испустить крик, ее срубленная голова покатилась к нашим ногам.
Мы быстро заглянули в восьмую пещеру – ни один из аптов не шелохнулся. Перебравшись через тушу убитого зверя, что преграждала нам дорогу, мы с Туваном Дином с опаской вошли на запретную и опасную территорию.
Мы тихо и осторожно ползли, словно улитки, среди гигантских тел. Было слышно лишь сопение спящих тварей, перемежаемое звуками нашего дыхания да хлюпаньем ног по зловонной жиже.
На полпути через пещеру один из могучих зверей беспокойно дернулся в то самое мгновение, когда я занес ногу над его головой, чтобы перешагнуть через нее.
Я замер не дыша, балансируя на одной ноге, поскольку не осмеливался шевельнуть ни единой мышцей. В правой руке я держал острый короткий меч, острие которого застыло в дюйме от густого меха прямо напротив сердца дикого существа.
Наконец апт расслабился, вздохнул, как будто страшный сон миновал, и снова задышал ровно, спокойно. Я аккуратно опустил ногу по другую сторону его головы и сразу же перенес на нее вес своего тела.
Туван Дин шел за мной след в след, и вот уже мы очутились у второго выхода из пещеры, целые и невредимые, никем не замеченные.
Гнилые пещеры состоят из двадцати семи соединяющихся между собой подземных пустот и выглядят так, словно в незапамятные времена их создала вода, будто некая могучая река пробивалась здесь на юг, сломив сопротивление окружающей приполярную область стены из скал и льда.
Мы с Туваном Дином прошли через оставшиеся девятнадцать пещер уже без приключений.
Впоследствии мы узнали, что только раз в месяц можно найти всех аптов Гнилых пещер в одном месте.
В другое время они бродят поодиночке или парами по всему подземелью, так что двум мужчинам было бы просто невозможно миновать все двадцать семь звеньев опасного пути, не встретив апта почти в каждой из пещер. Но раз в месяц твари спят целый день, и благосклонная к нам фортуна привела нас к полярному барьеру именно в такой момент.
И вот последняя пещера осталась позади, и мы очутились на пустынной равнине, покрытой снегом и льдом, однако увидели там и отличную дорогу, ведшую на север. Она была усыпана камнями, как и с южной стороны барьера, и прекрасно просматривалась далеко вперед.
Через пару часов мы обогнули гигантские валуны, за которыми начинался крутой спуск в долину.
И тут же впереди показались шестеро парней довольно дикого вида, с черными бородами и кожей цвета зрелого лимона.
– Желтый народ Барсума! – выдохнул Туван Дин, будто не веря собственным глазам.
Но раса, которую мы ожидали найти в этой далекой и недоступной земле, действительно существовала.
Мы попятились за валуны, чтобы понаблюдать за небольшим отрядом, остановившимся у основания скалы; желтокожие стояли спиной к нам.
Один из бородатых выглядывал через верхний край гранитной груды, словно наблюдая за кем-то, подходившим с другой стороны.
Вскоре объект его пристального внимания оказался в поле моего зрения, и я увидел, что это еще один желтокожий человек. На чужеземцах были великолепные меха – на шестерых бородачах красовались черно-желтые полосатые шкуры орлука, тот, кого они поджидали, кутался в белоснежный мех апта.
Желтокожие были вооружены каждый двумя мечами, за спинами у них висели короткие копья, а на левых руках – круглые щиты размером не более обеденной тарелки, причем не выпуклые, а вогнутые.
Щиты выглядели весьма жалко и вряд ли могли защитить в схватке даже от обычного клинка, но позже я понял, в чем их смысл, увидев, с какой изумительной ловкостью желтые люди орудуют ими.
Особая разновидность холодного оружия в руках у желтокожих сразу привлекла мое внимание. Это было острое лезвие с крюком на конце.
Другой меч желтых воинов, прямой и обоюдоострый, достигал почти такой же длины, что и оружие с крюком. Оба были короче длинного и длиннее короткого марсианского клинка. В дополнение к уже перечисленному оружию чужеземцы носили на перевязях ножны с кинжалами.
Когда человек в белых мехах приблизился, все шестеро крепче сжали свои мечи – тот, что с крюком, в левой руке, прямой клинок – в правой, и при этом на левом запястье каждого крепко держался на металлическом браслете маленький щит.
Стоило одинокому воину оказаться напротив засады, как те, что его поджидали, ринулись на него с дьявольскими воплями, которые напомнили мне дикий воинственный клич апачей с нашего юго-запада.
Одиночка тут же выхватил оба свои меча, и, когда шестеро напали на него, я стал свидетелем изумительной битвы. О таком зрелище мне и мечтать не приходилось.
Сражавшиеся старались зацепить противника острыми крюками, но маленький вогнутый щит метался как молния, отбивая удары, и крюк попадал в углубление.
Один раз одинокий воин зацепил-таки противника крюком за бок и, подтащив к себе, пронзил вторым мечом.
