Учили меня и юных марсиан исключительно женщины, которые не только передавали молодежи опыт, касающийся личной обороны и нападения, но также занимались ремеслами. Именно они изготовляли все то, в чем нуждались зеленые марсиане, – порох, патроны, огнестрельное оружие; по сути, все ценное производилось именно женщинами. В военное время они создавали резервные части и, когда возникала необходимость, сражались даже с бо́льшим искусством и яростью, чем мужчины.
Представители же сильного пола осваивали высокие военные науки, изучали стратегию и маневрирование больших групп войск. Они издавали законы, когда это было необходимо, – новый закон по каждому непредвиденному случаю. Мужчины Марса не ограничивали себя прецедентами при отправлении правосудия. Обычаи сохранялись веками, но наказание за их несоблюдение определялось индивидуально, неким советом, состоявшим из равных преступнику по положению. Могу сказать, что у марсианской Фемиды редко случались осечки, и это казалось скорее исключением из правил. Здесь соблюдался приоритет закона над личными интересами. По крайней мере в одном отношении я назвал бы марсиан счастливчиками: у них не было адвокатов.
В течение нескольких дней, последовавших за первой встречей, я не видел пленницу, а потом столкнулся с ней мимоходом, когда ее вели в большой приемный зал, где мне впервые довелось присутствовать на чествовании Лоркваса Птомела. Меня покоробили резкость и жестокость стражей; их обращение с девушкой так контрастировало с почти материнской добротой Солы и почтительностью тех немногих марсиан, которые давали себе труд заметить меня.
Дважды я наблюдал, как пленница обменивалась фразами со своими конвоирами, и убедился, что они говорят на общем языке или, по крайней мере, могут понимать друг друга. Это послужило для меня новым стимулом, и я буквально осаждал Солу, желая ускорить свое образование, так что в короткий срок овладел марсианским языком вполне сносно для того, чтобы вести несложную беседу, и научился воспринимать речь со слуха.
К тому времени в нашей комнате вместе со мной, Солой, ее юным подопечным и гончей Вулой жили еще три или четыре женщины и парочка недавно вылупившихся юнцов. Перед сном взрослые обычно болтали о том о сем, и теперь, когда мне было все понятно, я сделался весьма внимательным слушателем, хотя сам никогда в беседы не вступал и не делал замечаний.
На следующий вечер после того, как пленницу водили в зал приемов, разговор наконец-то коснулся ее, и я весь обратился в слух. Я боялся спросить Солу о прекрасной незнакомке и невольно снова и снова припоминал странное выражение, возникшее на лице моей попечительницы после той встречи. Трудно сказать, что оно означало, однако, основываясь на земных представлениях, я решил изображать безразличие к девушке, пока не выясню, как относится Сола к предмету моего внимания.
Саркойя, одна из старших женщин, что делили с нами спальню, сопровождала пленницу на той аудиенции.
– Когда наконец, – спросила у нее соседка, – мы насладимся смертной агонией краснокожей? Или наш джед Лорквас Птомел намерен придержать ее ради выкупа?
– Они решили взять ее с нами в Тарк и показать ее смерть на Больших играх перед Талом Хаджусом.
– О, и как же это будет? – поинтересовалась Сола. – Она такая маленькая и такая красивая; я надеялась, что за нее возьмут выкуп.
Саркойя и другие женщины гневно заворчали, видя проявление такой слабости со стороны Солы.
– Очень грустно, Сола, что ты не родилась миллион лет назад, – злобно произнесла Саркойя, – когда все низкие места затопляла вода, а народы были такими же мягкотелыми, как стихия, по которой они плавали. В наши дни развитие достигло такой степени, что подобные слова говорят о слабости и атавизме. Будет нехорошо, если Тарс Таркас узнает о твоих вырожденческих чувствах, и я сомневаюсь, что он снова доверится тебе, когда пойдет речь о такой серьезной миссии, как материнство.
– Не вижу ничего дурного в том, что проявила интерес к краснокожей женщине, – возразила Сола. – Она нам ничего плохого не сделала и вряд ли стала бы, если бы мы попались в ее руки. Мужчины из красного народа воюют с нами, но я всегда считала, что они попросту вынуждены отвечать на наши действия. Эти люди со всеми живут в мире и сражаются только из необходимости, а вот мы не можем ни с кем ужиться, постоянно враждуем и с соплеменниками, и с краснокожими и даже в собственных общинах вечно ссоримся друг с другом. Ох, да вокруг нас – сплошное кровопролитие, начиная с того момента, как мы выходим из яйца, и до того, как радостно бросаемся в таинственную реку Исс, темную и древнюю. Она несет нас в неведомое, но по крайней мере там не будет такого ужаса, как здесь! Воистину счастлив тот, кто рано встречает свою смерть. Говори Тарсу Таркасу что угодно, он все равно не сможет обречь меня на худшую судьбу, чем нынешнее кошмарное существование.
Этот яростный взрыв со стороны Солы так потряс остальных женщин, что они, пробормотав несколько общих слов неодобрения, погрузились в глубокое молчание и вскоре заснули. Однако сей эпизод дал мне понять: бедная пленница вызывает у моей опекунши расположение. Мне чрезвычайно повезло, что я попал именно в ее руки, а не на воспитание к другой женщине. Насколько я знал, Сола испытывает ко мне нежность, а теперь выяснилось, что она ненавидит жестокость и варварство. На нее в самом деле можно положиться. Надо попросить ее помочь мне и той девушке сбежать, если, конечно, у нас есть шанс.
Кто знает, переменит ли побег мою жизнь к лучшему? Тем не менее я готов был рискнуть, лишь бы оказаться среди себе подобных, уж больно отвратительны были кровожадные зеленые жители Марса. Правда, куда идти и каким образом передвигаться, я не представлял, точно так же как земляне не имели понятия, где находится источник вечной жизни, хотя искали его испокон веку.
Я обещал себе, что при первой же возможности доверюсь Соле и открыто попрошу ее помочь мне. Преисполнившись решимости, я закутался в шелка и шкуры и заснул без сновидений.
X
Победитель и вождь
На следующий день с самого раннего утра я пребывал в волнении. Мне предоставили большую свободу, но при одном условии: не покидать пределов города. В этом случае, пояснила Сола, я могу уходить и приходить когда захочу. Однако она предупредила, чтобы я не бродил без оружия, потому что здесь, как и в других заброшенных поселениях Марса, водились большие белые обезьяны, – с ними я столкнулся на второй день своих приключений.
К этим объяснениям Сола добавила, что Вула так или иначе пресечет попытки уйти из города, и настойчиво просила не пробуждать звериную натуру моего сторожа, слишком приближаясь к запретным территориям. По ее словам, характер у пса таков, что он доставит меня обратно в город живым или мертвым, если я буду настаивать на нарушении границ. «Причем скорее мертвым», – закончила Сола.
Этим утром я выбрал для прогулки новую улицу и вдруг обнаружил, что очутился у окраины города. Передо мной лежали низкие холмы, рассеченные узкими заманчивыми ущельями. Мне отчаянно хотелось исследовать земли, раскинувшиеся передо мной, и, подобно моим предшественникам-первооткрывателям, узнать, что лежит за вершинами холмов, закрывавших от меня вид.
