Я выждал некоторое время – как объяснил Ксодар, охранник должен был вернуться в свою казарму, – а потом запрыгнул на подоконник зарешеченного окна и осмотрел гавань. Невдалеке от острова, примерно в четверти мили, стоял огромный военный корабль, а между ним и берегом находилось несколько маленьких крейсеров и одноместных лодок. И только на флагмане был вахтенный. Я отчетливо видел его на верхней палубе. Пока я за ним наблюдал, он разостлал свою постель на крошечной платформе и вскоре растянулся на ней во весь рост. Да, дисциплина в этих краях явно страдала. Но чему тут удивляться, если предполагалось, что ни один враг на Барсуме не подозревал о существовании такого флота, более того, ничего не знал о перворожденных и о море Омин. Так зачем зря стараться?
Я спрыгнул на пол и рассказал Ксодару обо всем, что увидел.
– Там есть судно, – сообщил он, – которое принадлежит мне. Оно быстрее всех прочих. Может взять на борт пятерых. Если мы доберемся до него, то, по крайней мере, устроим отличную гонку.
И он описал оборудование своего корабля, его моторы и скоростные характеристики.
Из этих объяснений я понял, что Ксодару известен прием с увеличением скорости, которому научил меня Кантос Кан, когда мы служили с ним под вымышленными именами в военно-воздушном флоте Зоданги под командованием принца Саба Тана. Очевидно, перворожденный угнал свое судно из Гелиума, потому что только в тамошних кораблях использовалась зубчатая передача. Значит, Ксодар не напрасно восхвалял быстроходность своего небольшого судна, ведь ничто не может носиться так стремительно в разреженном воздухе Марса, как корабли Гелиума.
Мы решили выждать еще около часа, пока все вокруг не заснут покрепче. А тем временем я должен был перетащить краснокожего юношу в нашу камеру, чтобы потом вместе совершить побег.
Я подпрыгнул и ухватился за верх нашей перегородки. Затем, подтянувшись, забрался на нее. Оказалось, она примерно в фут шириной, так что я по ребру стены дошел до камеры, в которой и увидел юношу, сидевшего на скамье. Он закинул голову и смотрел вверх, на светящийся купол над Омином, а когда заметил меня, балансировавшего на перегородке, его глаза расширились от изумления. А потом по его лицу расплылась широкая улыбка.
Когда я приготовился соскочить на пол, он жестом остановил меня и, подойдя поближе, прошептал:
– Дай мне руку… я, пожалуй, могу сам запрыгнуть наверх. Я уже много раз пробовал, и каждый раз получалось немного выше предыдущего. Наверняка мне удалось бы сделать это однажды.
Я лег на живот и вытянул руку как можно дальше. Разбежавшись от центра камеры, он прыгнул, я ухватился за его руку и тут же втащил юношу на стену.
– По-моему, ты лучший прыгун среди красного народа Барсума, – сказал я.
Он улыбнулся:
– Ничего странного тут нет. Я тебе расскажу, откуда у меня такие способности, когда будет время.
Мы вернулись в камеру, где сидел Ксодар, спустились и около часа потратили на разговоры.
Вскоре план на ближайшее будущее был готов. Мы дали друг другу торжественную клятву сражаться за товарищей до самой смерти, случись врагам нас настигнуть. Ведь если побег удастся, против нас восстанет целый мир – сила религиозных предрассудков слишком велика.
Было решено, что, если мы доберемся до судна, его поведу я, чтобы затем выбраться во внешний мир и прямым ходом мчаться в Гелиум.
– Почему в Гелиум? – спросил краснокожий юноша.
– Я принц Гелиума, – ответил я.
Он как-то странно посмотрел на меня, но больше вопросов не задавал. Я в тот момент не понял, что могло означать выражение его лица, но, поскольку хватало других забот, решил подумать об этом позже.
– Идемте, – сказал я наконец. – Сейчас момент не хуже других. Вперед!
И вот я уже стоял на верху перегородки, и юноша был рядом со мной. Сняв с себя ремни, я связал их воедино и опустил вниз. Ксодар схватился за конец и вскоре сидел возле нас.
– Как просто! – засмеялся он.
– А остальное должно быть еще проще, – обещал я.
После этого я взобрался вверх по наружной стене, откуда мог отлично наблюдать за стражем, что совершал обход тюрьмы. Я ждал минут пять, и вот он появился, вышагивая лениво, не спеша.
Спустя непродолжительное время он скрылся за дальней стеной, из-за которой не смог бы увидеть беглецов. Как только охранник исчез из виду, я схватил Ксодара и втащил его наверх. Сунув ему в руки конец самодельного каната, я быстро опустил воина на землю. А потом юноша, также взявшись за ремни, соскользнул вниз.
В соответствии с нашим уговором они не стали ждать меня, а сразу же медленно пошли к воде, плескавшейся примерно в сотне ярдов от тюрьмы. Нужно было пройти мимо казармы, где спали солдаты.
Едва мои товарищи сделали дюжину шагов, как я тоже спрыгнул на землю и не спеша последовал за ними. Однако у казармы мысль о прекрасных мечах, что лежали внутри, заставила меня остановиться. Если кому-то и было позарез нужно оружие, так это нам, поскольку нас ожидало опасное путешествие.
Я посмотрел на Ксодара и юношу и увидел, что они уже соскользнули в море с края причала. До моего прихода они должны были прятаться там, держась за металлические кольца, врезанные в опоры дока, – это сооружение напоминало бетонный пирс. Я велел друзьям высовывать из воды только рот и нос.
Мне так хотелось забрать мечи из казармы, что я заколебался. Может, рискнуть и попытаться заполучить то, в чем мы так нуждались? Как говорится, промедление смерти подобно, и справедливость этого утверждения подтолкнула меня к двери казармы.
Я осторожно приоткрыл ее – щелки было достаточно, чтобы увидеть с дюжину черных тел, растянувшихся на своих постелях в просторном помещении. В дальнем конце комнаты на оружейной стойке поблескивали мечи и ружья. Я тихо потянул за дверную ручку, чтобы пробраться внутрь. Петля громко скрипнула. Один из солдат пошевелился, и мое сердце остановилось. Я проклинал себя за глупость, ведь мы могли лишиться шанса на побег, но мне уже ничего другого не оставалось, кроме как завершить начатое.
Со стремительностью тигра я метнулся к шевельнувшемуся стражнику. Мои руки повисли над его горлом в ожидании момента, когда откроются его глаза. Казалось, прошла целая вечность, и мои нервы уже начали сдавать. Но тут парень повернулся на бок и опять погрузился в глубокий сон.
Я прокрался между солдатами к стойке с оружием. Затем окинул спящих взглядом. Все было тихо. Их ровное, спокойное дыхание показалось мне сладчайшей в мире музыкой.
Я аккуратно снял со стойки длинный меч. Шорох ножен при этом резанул мой слух, и я напрягся, ожидая нападения потревоженных стражей. Однако никто не шелохнулся.
Второй меч я достал бесшумно, но третий сильно звякнул. Я знал, что кто-то в конце концов проснется, и был готов уйти от атаки быстрым прыжком – но, к моему крайнему изумлению, чернокожие не шевелились. То ли они удивительно крепко спали, то ли шум, производимый мной, был куда тише, чем мне представлялось.
