Жизнь постоянно вносит коррективы и неспособность идеологических государств вовремя подправить идеологию, отказаться от догматов, препятствующих своевременному проведению необходимых реформ, приводит к самым печальным для них последствиям. Положительный пример Китая, как идеологического государства, является скорее исключением, подтверждающим правило. Развал Советского Союза привел к раз-балансировке системы взаимного уравновешивания и сдерживания и созданию однополярной модели мироустройства со всеми вытекающими негативными последствиями, которые мы все наблюдаем. Очевидно, что наступила необходимость вновь попробовать воссоздать модель биполярного мира с тем, чтобы человечество вернулось в состояние относительного покоя, и отодвинулась бы на неопределенное время угроза всеобщего хаоса глобального конфликта.
Но возникают вопросы: а что это за новый биполярный мир? На какой основе он должен быть построен? Кто его участники? Кто кому «друг», а кто кому «недруг»?
Попытаемся ответить на эти вопросы и на многие другие, которые неизбежно будут возникать по ходу анализа «исторического планирования». Постараемся избежать использования слов «враг», «война», а ограничимся терминами «мировоззренческие разногласия» или «конфликт интересов» как основы для формирования центра силы нового биполярного мира.
При «старом» биполярном мире водораздел между двумя полюсам формально проходил по идеологической линии капитализм – социализм, «демократия» – «тоталитаризм». Хотя на самом деле, исходя из реального понимания событий тех лет, настоящим водоразделом между полюсами уже тогда были противоречия между англосаксонским миром и его подконтрольными «клиентами» – с одной стороны, и миром, который не находился под контролем англосаксов и возглавлялся Советским Союзом, – с другой.
Крах СССР создал для англосаксонского мира небывалую ранее международную обстановку, когда один мировой полюс обладает абсолютным военно-политическим превосходством над всеми остальными странами мира вместе взятыми. Создание второго мирового полюса – осознанная необходимость во благо всего человечества. Попробуем разобраться, какие именно страны были бы в состоянии сформировать этот полюс в условиях доминирования англосаксонского мира, его политики, языка и культуры. Но сначала немного истории.
Переосмысление «фултонской речи» У. Черчилля
Речь У. Черчилля, произнесенная в 1946 году в г. Фултон, штат Миссури, перед студентами местного колледжа, вошла в советскую историографию как знаменующая начало «холодной войны». Именно с этой даты принято считать, что бывшие союзники по антигитлеровской коалиции перешли к военно-политической конфронтации. У нас всегда было принято в этом выступлении обращать внимание на метафору У. Черчилля о «железном занавесе». Советские аналитики, не способные выйти за рамки идеологических установок, пытались найти в словах бывшего английского премьера что-нибудь, что подтверждало правильность марксистско-ленинских постулатов относительно классовой борьбы и противоречий между капитализмом и социализмом. И они нашли то, что искали, зацепившись за фразу про «железный занавес». Закостенелый идеологический подход в очередной раз помешал советским функционерам правильно расставить смысловые акценты в произнесенной У. Черчиллем речи.
На самом деле, речь У. Черчилля под названием «Мускулы мира», была посвящена совершенно другим вопросам. Пресловутый пассаж о «железном занавесе» не занимал и одной десятой части речи бывшего английского премьера. В действительности, ключевыми являются его слова о необходимости создания «братского союза англоязычных стран» и достижения абсолютного военного превосходства. Это очень важные части его выступления, так, что есть смысл для лучшего понимания привести их полностью.
«Продолжая придерживаться нашего с вами метода «генеральной стратегической концепции», перехожу теперь к главному из того, что хотел бы вам сегодня сказать. Мне трудно представить, чтобы обеспечение эффективных мер по предотвращению новой войны и развитию тесного сотрудничества между народами было возможно без создания того, что я бы назвал братским союзом англоязычных стран. При этом я имею в виду особые отношения между Великобританией и Британским Содружеством наций, с одной стороны, и Соединенными Штатами Америки, с другой. Такого рода братский союз означает не только всемерное укрепление дружбы и взаимопонимания между нашими двумя столь схожими политическими и общественными системами и народами, но и продолжение тесного сотрудничества между нашими военными советниками с переходом в дальнейшем к совместному выявлению потенциальной военной угрозы, разработки схожих видов вооружений и инструкций по обращению с ними, а также взаимному обмену офицерами и курсантами военных и военно-технических учебных заведений. Это должно сочетаться с такими мерами по обеспечению взаимной безопасности, как совместное использование всех имеющихся у каждой из наших стран в различных точках земного шара военно-морских и военно-воздушных баз, что позволит удвоить мобильность как американских, так и британских военно-морских и военно-воздушных сил и даст, в результате стабилизации мировой обстановки, значительную экономию финансовых средств».
Далее. «Мы не можем допустить, чтобы события развивались самотеком и чтобы наступил такой час, когда что-то изменить будет уже слишком поздно. Если для этого нужен братский союз, о котором я говорил, со всеми преимуществами, что он может дать, среди которых укрепление взаимной безопасности наших двух стран, то давайте сделаем так, чтобы об этом великом событии узнало все человечество…»
Далее. «…мы должны отказаться от изжившей себя доктрины равновесия сил, или, как ее еще называют, доктрины политического равновесия между государствами. Мы не можем и не должны строить свою политику, исходя из минимального преимущества и тем самым провоцируя кого бы то ни было померятся с нами силами».
Далее. «Мы не должны допустить повторения подобной катастрофы (Второй мировой войны), и добиться этого сегодня, в 1946 году, возможно лишь путем налаживания нормальных отношений и всеобъемлющего взаимопонимания с Россией под эгидой ООН, но и всей мощью США, Великобритании и других англоязычных стран…»
Далее. «Если народы Великобритании и Британского содружества наций объединят свои усилия с народом Соединенных Штатов Америки на основе тесного сотрудничества во всех областях и сферах – и в воздухе, и на море, и в науке, и в технологии, и в культуре, – то мир забудет о том неспокойном времени, когда пресловутое, но столь неустойчивое равновесие сил могло провоцировать некоторые страны на проведение политики непомерных амбиций и авантюризма…»
И, наконец: «…если моральные и материальные силы британцев… будут объединены с вашими в братском союзе наших стран и народов, то перед нами откроется широкая дорога в будущее… не только на протяжении жизни одного поколения, но и на многие века вперед».
У. Черчилль был человеком далеко не сентиментальным, и уж если он в течение одного выступления несколько раз возвращается к теме о необходимости «братского союза» между англосаксами, то это верный признак целенаправленной расстановки приоритетов. Впервые на таком уровне всемирно известный публичный политик, в присутствии президента США, заявил о необходимости объединения всего англосаксонского мира, на основе этнического и культурного единства, под непререкаемым руководством США.
