Нашим стратегическим интересам отвечает не «равноудаление», а «равноприближение» к Европе и к Азии, и мировоззренческая ось Париж – Берлин – Москва – Пекин является логическим действием в этом направлении, поддерживая необходимый баланс в отношениях, причем благоприятный не только для России, но и для всех участников «мировоззренческого» квартета. Конечно, каждый из возможных участников «четверки» должен пойти на определенные уступки и исторические компромиссы.
Русские должны окончательно отказаться от мессианских панславистских идей, от мифического «славянского братства», от «ключей от Константинополя», и так далее. Нам нужен только жесткий политически прагматизм.
Французам необходимо отказаться от излишнего политического эгоцентризма, а главное – их политической элите следует осознать, что в нынешних международных условиях следовать в фарватере «атлантизма» означает окончательное закрепление статуса второстепенной державы, серьезные сложности с сохранением своей культурной идентичности и дальнейшее понижение ее роли на международной арене. Окончательный перенос экономического и военно-политического центра планеты в Азиатско-тихоокеанский регион – вопрос двух-трех десятилетий. Для англосаксов и, в особенности, для американцев, Франция всегда будет непонятной страной, с непомерно разросшимся бюрократическим аппаратом, неэффективной экономикой и огромным самомнением граждан.
Немцам, как представляется, следует четко понимать, что шанса политически реально возглавить Евросоюз им не дадут. В силу целого ряда причин. Оптимальный вариант для англосаксов – политически контролируемая Германия как «дойная корова» для менее трудолюбивых членов аморфного Евросоюза. Залог же политического будущего Германии как мировой державы – в ее активной политике за рамками Евросоюза. Потенциальное участие в «четверке» – одна из возможностей преодолеть наконец катастрофические политические последствия поражения во Второй мировой войне. Но при условии, что лозунг «Германия превыше всего» не станет вновь популярным не только в немецких пивных барах, но и среди руководителей немецкого государства.
И, наконец, китайцам необходимо отказаться от предубеждения, что все вокруг варвары. Они должны понимать, что уже никто и никогда, в соответствии со средневековым китайским протоколом, не будет на коленях подползать к трону китайского императора. Не стоит культивировать идею, что последние двести лет китайской истории были всего лишь «временным ослаблением китайской империи» и вскоре «поднебесная» вновь станет центром земли. Если китайцы действительно хотят стать мировой державой, то именно участие в «четверке» может придать Китаю то глобальное политическое измерение, которого невозможно достичь в одиночку и которое не определяется количеством населения и размером ВВП. Необходимые предпосылки для реализации этой исторической миссии уже имеются. Понятно, с чего начинать, на какие круги нужно опираться, с кем вести мировоззренческий диалог, какое должно быть информационное сопровождение этих процессов.
Но это уже темы для другого исследования.
Москва, 2012 г.
