– Верно. Но что это за место? Откуда здесь столько самого разного люда? Может, ты видел места, где людей больше?
– Не видел, – честно признал Книжник. – Разве что Кремль…
– Кремль не в счет. Кремль изначально был убежищем для выживших в Последнюю Войну. С тех пор мало кто пришел туда со стороны.
– И в чем, по-вашему, особенность этого места?
– А я скажу, в чем, – старик вдруг жадно припал к своей кружке и принялся шумно глотать, будто его вдруг одолел приступ жажды. Грохнул на стол опустевшую кружку. – Сюда только приходят. Уйти отсюда еще никому не удавалось.
– Что за чушь… – Книжник пожал плечами. Поглядел в сторону Герцога, устало дремавшего у себя на столом. – Вон, местный сидит – он такого не говорил…
– А этот местный пытался выбраться куда-нибудь за пределы Залива или Выжженных Земель?
– Он не говорил об этом…
– Не говорил… – старик мрачно хмыкнул. – И не скажет. Знаешь почему?
– Почему?
– Да потому, что ему некуда идти! Он местный. Весь его мир – он здесь. Другое дело – я.
Старик замолчал. Лицо его осунулось, потемнело. Даже морщин, вроде, стало еще больше.
– Я тебе скажу, парень. Я пытался. Не раз. И не два. Десятки раз. Может, и сотни – я просто сбился со счета.
– И что? – Книжник сглотнул. Хоть он и не верил этому человеку, но что-то жуткое, безысходное было в его рассказе.
– И ничего! – старик понизил голос, чуть придвинувшись к Книжнику. – А я не какой-то земледелец, никогда не поднимавший носа от своего клочка грязи, – я прошел через ад. Я знаю, как ориентироваться на местности, как не вляпаться в Поле Смерти или в радиоактивное пятно, как не нарваться на голодных хищников или вооруженных бродяг. И я тебе точно говорю – это место проклято.
– Что значит – проклято?
– А это значит, что оно закрыто. Замкнуто на себя – как петля Мебиуса. Знаешь, что это такое?
– Конечно. Я же учился в Семинарии.
– Вот и я учился. И готов поклясться, что здесь что-то не так с самим пространством. Куда бы ты ни шел из Кенигсберга, ты придешь назад к Кенигсбергу. И выхода нет.
– Но даже если это так… – Книжник недоверчиво пожал плечами. – Почему тогда никто здесь не говорит об этом?
– Вот! – старик значительно поднял указательный палец. Выглядел он слегка захмелевшим. – А почему никто не говорит об этом?
– Я понятия не имею, – начиная раздражаться, сказал Книжник. – Может, не хотят?
– А может – не дают?
– Кто не дает?
– Если бы я знал, я бы давно упал к ним в ноги и умолял, чтобы меня выпустили из этой западни. Но я не знаю, кто они, – если это действительно разумная сила, а не какой-то идиотский закон природы. Может, мы вообще – в каком-то огромном Поле Смерти и давно уже умерли, а происходящее – всего лишь последний сон умирающего воображения? Спросишь, как я дошел до такой мысли? А ты спроси об этом местных – они просто не поймут, что ты имеешь в виду. Они все больше напоминают мне кукол, играющих свои роли в этих старинных декорациях…
Книжник разглядывал этого странного человека и пытался убедить себя, что тот просто несет ахинею. Но не получалось. Старик явно понимал, о чем говорил. Вот и сейчас он как будто прочитал его мысли.
– Я не буду ничего доказывать, – глухо сказал этот поседевший «семинарист». – Ты кремлевский семинарист, ты молод, ты сумел добраться до этих мест – значит, у тебя есть силы разобраться во всем этом. Если, конечно, тебе дадут разобраться.
Старик замолчал, как-то быстро сник.
– А звать-то вас как? – запоздало спросил парень.
Но старик уже ссутулился, опустил голову и задремал над столом. Обескураженный Книжник поднялся и пересел назад, к Зигфриду.
– Что за дед? – поинтересовался воин.
– Кремлевский, – коротко ответил Книжник.
– О как! – вставил Тридцать Третий, вокруг которого дремали насытившиеся дети. – Кремлевский – здесь? Чего хотел?
– Да так… – семинарист пожал плечами. – Старик явно не в своем уме, – неуверенно сказал Книжник.
– А кто нормальный? – философски заметил Зигфрид. – Все вокруг психи, только каждый по-своему.
– Выбираться отсюда надо, – пробормотал Книжник. – Пока я сам не поверил, что это и вправду невозможно…
– В смысле – невозможно? – нахмурился Зигфрид.
– Чего мы ждем? – пытаясь перевести тему, спросил Книжник. – Зигфрид, ты вроде про покупателя говорил? Откуда он вообще взялся?
– Да ниоткуда, – отозвался Зигфрид. – Зашли сюда. Смотрю – купец сидит…
– С чего ты решил, что это купец?
– А кто ж еще? – Зигфрид поглядел на Книжника ясным взглядом, и парень засомневался – серьезно говорит воин или шутит.
– И что же, ты просто открыл перед ним сундук?
– Точно, – кивнул Зигфрид.
– И что он?
– А он и говорит: «О, то, что мне нужно!» Сторговались на пятидесяти червонцах.
– С ума сойти, – пробормотал Книжник. – Я понимаю, что ты мог одичать в дороге. Но с чего это торговцу покупать у первого встречного черт знает что за черт знает какие деньги?
– Сам удивился, – кивнул Зигфрид. – Но ведь проперло!
– Думаю, он просто над тобой пошутил, – решил Книжник.
– Ага. И друзей привел посмеяться, – вест указал в сторону выхода. – Легок на помине, как говорят кремлевские.
Глава шестая
Охота за ящиком
– Не соврал, вернулся, – сказал Зигфрид. – Надеюсь, и с золотом не обманет.
– Как знать, – спокойно добавил Тридцать Третий. – Как вы думаете, зачем он толпу бандитов с собой притащил? Будут предположения?
И точно: к столу приближалась группа не менее чем из десятка фигур, затянутых в грубые одеяния из кожи. Вид у этой компании был не особо приятный – больше всего они напоминали морских бродяг, вроде Вольных под командой Кэпа. Впереди, впрочем, шел тип, смотревшийся более-менее прилично: в кожаном же черном плаще, но более тонкой выделки, длинноволосый, с аккуратной эспаньолкой и легкой улыбкой, странно сочетавшейся с внимательным взглядом.
Словно ощутив угрозу, вздрогнул и проснулся Герцог. Заморгал, оглядываясь и соображая, увидел приближавшуюся группу.
– Вот, дьявол, – пробормотал он. – Похоже, влипли мы в историю. Говорил тебе: не связывайся с незнакомцами!
– Спокойно, – негромко произнес Зигфрид. – Не нужно бояться раньше времени. Я скажу, когда начинать панику.
Обладатель плаща и эспаньолки с какой-то дьявольской легкостью уселся напротив Зигфрида, с которым, видимо, и вел предварительные переговоры. Его спутники окружили стол плотным кольцом, и это очень не понравилось Книжнику. Особенно угнетало тяжелое дыхание одного из незнакомцев у себя за спиной прямо над ухом.
