– Присаживайся. Ты правда думаешь, будто Брил убил Кэлз? – поинтересовалась она, после того как я взяла меню.
– Ты знала, что он тогда присутствовал на вечеринке? – ответила я вопросом на вопрос, отмечая, что цены в кофейне дикие даже на чай, но отказать себе в латте с карамелью и корицей все равно не смогла.
– Скажем так, – Клэр ответила уклончиво. – Если бы Кэлзу кто-то доложил о вечеринке, он мог бы примчаться в Кейптон и даже проникнуть в дом. Он был у меня частым гостем и знал, как пройти незамеченным.
– Ты ему говорила?
– Нет. Я не вмешивалась в их отношения с Брил. В любом случае осталась бы виноватой, но сказать вполне мог Маррис.
– Дружба неразлейвода? – хмыкнула я.
– Не только. – Клэр пожала плечами. – Маррис он… он – темная лошадка. Ему нравилось стравливать Брил и Кэлза. Точнее, ему нравится стравливать всех и вся.
– Зачем?
– Ну, они действительно забавно скандалили. – Девушка задумчиво усмехнулась, видимо, что-то вспомнив, и тут же, помрачнев, отметила: – Мне было жаль Кэлза.
– Потому, что она ему изменяла?
– Нет. Потому что он не видел, насколько сильнее любит ее, чем она его. Он никогда бы не убил Брил.
– А если в порыве злости? Кэлз же постоянно выходит из себя.
– Не с ней. – Девушка грустно улыбнулась. – С ней он был другим. Иногда мне кажется, если бы Кэлз оставался собой, Брил бы не изменяла. Она любила силу.
– Поэтому и Грейсон. – Я кивнула, чувствуя, что снова начинаю испытывать неуместную симпатию к Кэлзу.
– Да.
– Но ты тогда застала у нее дома не его?
– По всей видимости, нет.
– Был третий?
– Не знаю. – Клэр раздраженно нахмурилась. – Все слишком сложно. Я уже сейчас начинаю думать, что может быть, застала какое-то мимолетное развлечение? И Клэр сама себя за него ненавидела, поэтому и отреагировала так бурно? Она правда старалась быть с Кэлзом. Не знаю. Она действительно его любила, но почему-то ей было мало. Ей всегда было мало. Но я тебя позвала не за этим.
Клэр достала из сумки небольшую книжечку в кожаном переплете, похожую на книгу рецептов бабушки или семейный сборник заклинаний.
– Что это? – спросила я, не торопясь взять ее в руки.
– Я ненавижу тебя за то, что ты сдала Кэлза законникам. Он будет в бешенстве, когда выйдет. Я не верю в его виновность, но… если все же это сделал он, я хочу, чтобы ты доказала его вину. Или невиновность. – Клэр пожала плечами. – Я заплачу за твою работу, а это… это дневник Брил. Мне действительно важно узнать. Слишком долго я чувствовала себя виновной.
– Дневник? – удивилась я, даже забыв про предложение оплаты. – Почему о нем никто не знает?
– Потому что я его украла в день похорон, так как считала, что лучше его никому не видеть. – Клэр не выглядела виноватой. Поймав мой возмущенный взгляд, она пояснила: – Пойми, мне нелегко было решиться на этот шаг и показать его тебе. Брил держала дневник в секрете. Даже куда она его прятала, знала только я. Тут много всего, и явно нелестного, и про меня тоже, и про Кэлза, но записи под защитой. Я не смогла ее сломать и удалить даже частично. Если выйдет у тебя, возможно, получишь если не ответы на вопросы, то хотя бы какие-то намеки на то, из-за чего произошла трагедия. Если у нее был кто-то серьезный, то есть постоянный любовник после Грейсона, тот, которого она скрывала особенно тщательно, здесь должен быть хотя бы намек.
Я осторожно взяла книгу и открыла. Строчки плыли перед глазами: то рецепт пирога, то цитаты из Ганте, то состав лосьона для лица. Уловить мысль было невозможно. Буквы постоянно перемешивались, скакали и меняли последовательность. Скоро закружилась голова.
– Непростой шифр.
– Брил никогда не шла простым путем. Не говори об этом дневнике никому. Хорошо? Особенно Кэлзу. Если он доберется до записей и прочтет… предполагаю, будет сильно расстроен.
– Не думаю, что его увижу в ближайшее время. – Я покачала головой, даже не понимая, какие чувства при этом испытываю. Грусть? Злость? Или разочарование?
– О-о-о-о… – протянула Клэр, иронично изогнув идеально выщипанную бровь. – А вот на это я бы не рассчитывала. Кэлз зол и обижен, в таком состоянии он способен на разные гадости и глупости и уж точно не способен сидеть тихо.
Клэр бросила на стол деньги за кофе, подхватила сумочку и, махнув мне на прощание рукой, вышла на улицу. Я сделала глоток обжигающего латте и посмотрела в окно. Я, как и Клэр, не верила в причастность Кэлза к убийству, но не могла позволить себе быть пристрастной. Слишком много было поводов, слишком много недосказанности, и я не могла простить парню серый дурман.
Я так запуталась, что не видела даже света в конце тоннеля, а еще я до ужаса не хотела идти на занятия к Норису фон Лифену. Мне повезло. На той неделе первые два дня я провела в больнице и у законников, а оставшиеся учебные дни – дома, но завтра начиналась новая неделя, и встречи с куратором должны были возобновиться. Я не знала, как они пройдут. И захочет ли он со мной разговаривать. Я была на сто процентов уверена, что, когда Норис задавал мне вопрос о правосудии и законе, он имел в виду именно Кэлза. Получается, старший брат знал о том, что сделал младший, или догадывался? Столько вопросов, а ответы мне вряд ли захотят дать.
Я расплатилась за кофе и отправилась домой. С моря дул легкий бриз, смягчающий обычную полуденную жару. Сегодня было облачно и не так душно, поэтому я неспешно брела по шумным улочкам города из центра в свой тихий район, расположенный чуть восточнее. Мне даже сворачивать никуда не приходилось.
Кейптон расположился на трех террасах вдоль побережья океана, я жила на средней, но не в самом центре. Достаточно далеко, чтобы район не интересовал богачей, и там была приемлемая стоимость жилья, но достаточно близко, чтобы можно было добраться пешком.
А у дома меня ждал сюрприз, который заставил сердце упасть в желудок. От испуга я даже не сразу сообразила, кому подавать мысленный сигнал. Так и осталась стоять с открытым ртом, хотя, наверное, следовало бы бежать что есть мочи.
У моей калитки, прислонившись к полированному темно-зеленому боку платформы, стоял Грейсон. Эта платформа была совсем не в его стиле – слишком маленькая, с плавными линиями и откидным верхом. Явно женский вариант. Я даже облизнулась.
– Что ты здесь делаешь? – Я прищурилась и приготовилась сбежать в любую секунду. Грейсона так и не поймали. Он был хитер и имел могущественных покровителей в преступном мире. На эту неделю он просто исчез. Растворился где-то в трущобах, возможно, переждал время в подземных катакомбах, которые, говорят, превратили территорию под трущобами в настоящий непроходимый лабиринт.
– Тебя жду… – Парень нахмурился и сделал шаг вперед. – Я пришел извиниться, Яд, – очень тихо закончил он.
– Ой ли? – Я насторожилась. Было сомнительно, что Грейсон выплыл наружу лишь для того, чтобы попросить прощения. Не в его стиле.
