Тварь уже достаточно организовала свой перестроенный из частей организм и теперь упорно продвигалась по лесу, игнорируя слабые сигналы, поступающие от органов чувств. Она разыскивала больших животных — пришло время для новой трансформации. Прежде, пока тело оставалось очень несовершенным, Твари приходилось соблюдать осторожность, теперь же она сделалась достаточно сильна — пора было вспомнить о длинных когтях. Ей не требовалось избегать встречных зверей — они сами спешили убраться подальше, уступали дорогу, разбегались, едва замечали приближение незнакомого, но несомненно опасного зверя. Тварь шла напрямик, прощупывая пси-органом пространство далеко впереди и вокруг, она исследовала достаточно большую площадь, куда большую, чем была бы доступна человеку с его примитивными органами чувств. И вот наконец она отыскала. На чёрном небе ментальной проекции вспыхнуло яркое созвездие — эти разумы были слабо развиты, но наверняка принадлежали крупным животным. Прежде Тварь выбирала возвышенности, чтобы складки местности не мешали обонянию и пси-органу прощупывать окружающее пространство. Теперь, изменив направление, она двигалась по очень пологому склону. Человек даже не заметил бы этого уклона — точно так же, как не заметил бы крошечной разницы в высоте, которая прежде служила Твари ориентиром. Однако для этого необычайно чувствительного существа разница была очевидна. Покатый склон привёл Тварь к заболоченной низине. После каждого дождя часть влаги не успевала испариться и копилась здесь, на дне, так что в конце концов образовалось топкое место. Здесь растительность была гуще, сюда тянулись и травоядные, и охотники. Сейчас низина привлекла семейство псевдоплотей. Вожак, крупный самец, меланхолично пережёвывал останки слепой собаки, издохшей здесь три недели назад. Остальные мутанты бродили поодаль и ждали своей очереди, чтобы получить кусок жалкой добычи. Некоторые без энтузиазма жевали сочную траву. Как-никак, псевдоплоти произошли от всеядного животного, так что иногда употребляли растительную пищу… хотя и предпочитали мясо. Они ещё не почувствовали приближения Твари, и она сама позвала их. Тварь, пользуясь навыками вожака-чернобыльца, попробовала привлечь псевдоплотей, как прежде чернобылец призывал свою свору. Но псевдоплоти были куда менее восприимчивы, чем слепые собаки, они не откликнулись и даже толком не осознали, что ментальный призыв обращён к ним. Тогда Тварь сама направилась к стаду. Если хитрость не подействовала, оставался безотказный вариант — атака. Тварь была уверена в собственных силах. Стадо псевдоплотей почуяло приближение чужака, когда Тварь находилась на расстоянии в два десятка метров от болотца. Глупые мутанты не пытались анализировать ситуацию, они действовали, подчиняясь простейшим инстинктам, — тревожно захрипели и вихляющей рысцой бросились к вожаку. Тот оставил пищу, призывно хрюкнул и стукнул передней лапой; от этого движения грязь брызнула в стороны. Его сородичи, глубоко увязая паучьими конечностями в вязком грунте, сбились в кучу. Пять уродливых животных неуклюже ворочались, толкали друг друга, высматривая опасность. Тварь и не думала скрываться, напротив — она выбежала из зарослей, встала на берегу и издала низкое угрожающее рычание. Псевдоплоти ответили дружным рёвом. Тварь двинулась вокруг сбившихся в кучу мутантов, она избегала топких мест, но и не удалялась от стада — для неё было важно удержать псевдоплотей вместе. Для этого она демонстрировала внушительные клыки и свирепо рычала. Угрозы действовали — псевдоплоти боялись, хотя каждая из них весом превосходила Тварь. Они теснились друг к дружке, не решаясь ни напасть ни сбежать. Твари же было нужно собрать их вместе. С этой задачей она успешно справилась — псевдоплоти сбились в тесную кучу.
Тварь описала круг около перепуганного стада и снова издала протяжный рык. Глупые жертвы ответили нестройным хриплым курлыканьем и рёвом. Самый маленький из мутантов неуклюже склонился под ноги вожаку и впился неровными зубами в останки слепой собаки, которые перед появлением Твари глодал предводитель стада. Голод и жадность псевдоплоти оказались сильнее, чем страх — и перед вожаком, и перед опасным пришельцем. Воистину, нет в Зоне зверя глупее, чем псевдоплоть, но этот малыш отличался просто неимоверной тупостью.
Тут наконец вожак не выдержал и бросился на противника. Отчаянно ревя, вздымая тучи брызг, самец поскакал на Тварь. Он, вожак и предводитель, должен был сразиться за своих самок. Самки заревели, к их вою присоединился отчаянный визг малыша, которого вожак опрокинул в грязь. Детёныш верещал, ворочаясь в грязи и не выпуская из судорожно стиснутых челюстей кусок собачатины. Тварь подобралась, напрягла задние конечности… и прыгнула навстречу самцу псевдоплоти. Он обрушился на то место, где только что щерила челюсти Тварь — и его натиск пришёлся в пустоту. Мутант покатился по земле, разбрасывая комья рыхлого грунта.
Тварь приземлилась в грязь позади вожака, прыгнула снова — теперь она оказалась посреди перепуганного стада, завертелась, вонзая клыки в податливые бесформенные туши, раздавая мощные удары, круша, опрокидывая, терзая отчаянно хрипящих самок. Те пытались сражаться, наугад били голенастыми паучьими лапами… Тем временем малыш выкатился из свалки и, увязая в грязи, побрёл к противоположному берегу грязевой лужи. Собачье бедро с кусками гнилого мяса болталось в перекошенной пасти, слюна, перемешанная с болотной жижей, стекала по костям, от движения несуразного тела расходились тяжёлые маслянистые волны. Вожак поднялся на ноги, рыкнул и бросился в копошащуюся посреди болота груду тел. Самки одна за другой тяжело опускались в грязь, где-то среди них, уже совсем неразличимая под слоем грязи, металась Тварь. Вожак споткнулся о вытянутую под слоем мутной воды тощую конечность самки, зашатался… из грязи перед ним вынырнула собачья голова Твари, зарычала, показывая окровавленные клыки. Вожак заревел — больше от страха, чем от ярости — и рухнул на Тварь, вдавливая её в грязь массивным туловищем. Острая ослепительная боль разорвала его мягкое брюхо, самец рванулся, но Тварь снизу держала крепко, она уже вгрызалась, втягивалась в необъятную тушу псевдоплоти. Вокруг шевелились, умирая, самки; липкая жирная грязь постепенно принимала из чёрного красно-коричневый оттенок — кровь, вытекающая из десятков ран, смешивалась с водой и тиной…
Маленький мутант с огрызком собачьей туши в зубах выбрался на берег, печально проблеял и шатаясь побрёл прочь от болота. Он не мог оглянуться из-за устройства тела, его шейные позвонки были погружены глубоко в массивный торс. Да детёныш и не хотел оглядываться — ему было очень страшно. Поэтому он не видел, как разодралась спина вожака, полетели багровые ошмётки — и наружу высунулась страшная окровавленная голова Твари.
Глава 18
— Чего ты ещё придумал? — спросил Рожнов, когда Слепой увёл его в тёмный угол склада. В голосе капитана сквозило недоверие.
— Знаешь, твои штучки, может, и хороши где-то там… — «долговец» сделал неопределённый жест рукой. Сталкеры, которые издали пожирали глазами капитана и Слепого, тут же зашевелились, Расписной склонился к Грибнику, эти двое стали шептаться — должно быть, пытались угадать, что сказал Рожнов.
— Ну, там, у вольных бродяг, — продолжал капитан. А мы — «Долг», у нас всё должно быть по закону. И поединок устраивать я не позволю. Это не закон, а самая настоящая анархия.
