Но и тут, так же как в случае с исследованием Энгла, мы с вами должны принять во внимание тот факт, что исследование Чоя и Томпсона опубликовал рецензируемый журнал и что никакой пользы тренинга N-back оно не выявило.
Третье исследование с таким же результатом было опубликовано 22 мая 2013 года в электронном журнале со свободным доступом PLOS ONE
{157}. Оно проводилось при финансовой поддержке Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США; возглавлял исследование Джон Габриели, профессор отдела мозга и когнитивных наук Отделения медицинских наук и технологий Массачусетского технологического института и Гарвардского университета. В эксперименте принимали участие 58 молодых людей студенческого возраста, набранных со всего кампуса MIT. Все добровольцы имели IQ от 117 до 120, и всем им заплатили по 20 долларов за участие в каждой из 20 тренинговых сессий плюс бонус за прохождение всех тренингов и за сдачу тестов до и после тренинга. Заключительные тесты показали, что 20 испытуемых из группы, занимавшейся адаптивным двойным N-back, продемонстрировали при решении новых, не входивший в тренинг задач минимальные улучшения, не значимые с точки зрения статистики, по сравнению с результатами членов активной или пассивной плацебо-групп. Не отличились они ни при выполнении заданий, связанных с активизацией рабочей памяти, ни при тестировании подвижного интеллекта.
Возможно, проблема заключалась в изначально высоких IQ добровольцев, сплошь набранных из Массачусетского технологического института; как я только что говорил, ряд исследований показал, что наибольшую пользу когнитивные тренинги приносят тем, кто больше всего нуждается в улучшении своих умственных способностей. Но все равно должен признать, из всех четырех исследований, продемонстрировавших нулевую пользу когнитивных тренингов, это вызывает у меня особенно неприятные ощущения.
А четвертое из проведенных на сегодняшний день исследований из этой категории кажется мне самым неубедительным
{158}. Оно было опубликовано в малоизвестном журнале Computers in Human Behavior, даже не включенном в базу данных PubMed. В исследовании приняли участие 39 человек, которых случайным образом разбили на четыре группы: одна играла в Dr. Kawashima’s Brain Training, вторая – в игры-стратегии, третья – в версию двойного N-back, специально разработанную исследователями, а четвертая была группой пассивного контроля. После в среднем 17 сеансов продолжительностью по 20 минут каждый (участники играли у себя дома) группа, занимавшаяся двойным N-back, улучшила свой результат при тестировании с применением продвинутых прогрессивных матриц Равена заметнее прочих, однако недостаточно, чтобы считать разницу статистически значимой. Так что, выходит, этот тренажер для мозга и правда бесполезен?
Очевидно, итоги четырех исследований в общей сложности можно было бы считать окончательным и весьма жестким приговором когнитивным тренингам – если бы не было никаких других. Но есть ведь еще целых 75 других исследований, которые продемонстрировали реальную пользу тренингов; 22 из них напрямую свидетельствуют об увеличении подвижного интеллекта. Вопрос, следовательно, в том, как относиться к этим отрицательным результатам, учитывая, насколько сложен, запутан и неоднозначен мир научных исследований, особенно если измеряется и оценивается нечто столь неуловимое и нематериальное, как человеческий интеллект. А ответ на этот вопрос таков: нам с вами, словно присяжным заседателям, нужно взвесить и учесть всю совокупность имеющихся у нас доказательств.
Следует признать, эту задачу за нас неплохо выполнил сам Рэнди Энгл. В третьем номере нового Journal of Applied Research in Memory and Cognition, членом редколлегии которого он, так уж вышло, стал, Энгл и двое его коллег опубликовали статью под названием «Тренинг рабочей памяти Cogmed: есть ли доказательства его эффективности?»
{159}. Они проанализировали 21 ранее опубликованное исследование Cogmed, начиная с позитивных результатов, о которых в 2002 году сообщал в своем фундаментальном отчете Клингберг. Помните, именно этот отчет в свое время привлек внимание Джегги и Бушкюля? «Результаты данного исследования были весьма обнадеживающими, – признавал Энгл и его соавторы, – однако за данным экспериментом последовала целая серия неудачных репликаций».
Ну и дела, это и вправду звучит не слишком оптимистично. Но подождите разочаровываться. Прочтите сначала названия трех дальнейших исследований, которые Энгл приводит в качестве примеров «неудачных репликаций»
{160}.
• «Дефицит рабочей памяти можно победить: воздействие тренингов и медикаментозных средств на рабочую память у детей с СДВГ».
• «Адаптивный тренинг ведет к устойчивому улучшению плохой рабочей памяти у детей».
• «Влияние тренингов рабочей памяти на чтение у детей с особыми потребностями».
В последнем из вышеупомянутых исследований, которым руководила психолог Эрика Далин, участвовали 57 шведских детей младшего школьного возраста с особыми потребностями. 42 ребенка прошли тренинг Cogmed, прочие составили контрольную группу для сравнения. Ученые сделали вывод: «Результаты показывают, что рабочую память можно рассматривать как решающий фактор повышения уровня грамотности среди детей с особыми потребностями и что вмешательство с целью улучшения рабочей памяти способно помочь детям понимать прочитанное».
Практически каждое второе опубликованное исследование, которое Энгл приводит в качестве доказательства неэффективности Cogmed, содержит в себе те или иные свидетельства в пользу обратного. На самом деле я насчитал целый ряд исследований, подтверждающих, что тренинги рабочей памяти действительно эффективны, в том числе и три названных выше. Просто Энгл упоминает только об их отрицательных результатах, умалчивая о позитивных – хотя, как вы помните, он сам не раз упрекал Джегги и Бушкюля в селективности и тенденциозности предоставляемых ими данных. Перечислю еще несколько упомянутых им «неудачных» исследований
{161}.
