– Да. Все равно другой сильной фигуры на пост президента пока не видно. Явлинский по характеру больше чем на рядового министра не тянет, не Жириновского же?
– Боря, это такой клоун! Ты видел на этой неделе…
– Натан, извини, но мы тут с тобой уже минут пятнадцать о глобальном беседуем, а наши дамы заждались. Твоя-то хоть в компании, а мою того и гляди уведут. Ночь длинная, еще успеем поговорить.
Пахомов надеялся встретить 1996 год иначе, и наблюдал чужое веселье без особой радости. Зато Юлечка просто сияла от счастья и гордости. На сцене – звезды, в зале – миллионеры, и она, секретарша, рядом с одним из них.
Часам к пяти утра некоторые гости начали расходиться. Пахомов решил последовать их примеру, тем более что сидевшая неподалеку компания Кирпича стала вести себя чересчур шумно. В доносившихся оттуда возгласах лишь отдельные слова звучали прилично.
– Пойдем, Рыбка, здесь становится неинтересно, – поднялся Борис со своего места, подавая Юле руку.
Вечером первого января, лежа в кровати и наблюдая, как Юлечка одевается, Пахомов размышлял.
В этом году ему стукнет сорок четыре. И что? Так и менять чужие постели? Надоело. Ощущения новизны его уже давно не радовали, к тому же вчера он внезапно понял, что, пожалуй, теперь ни одна женщина не полюбит его бескорыстно. Ну не идти же ему знакомиться в метро или на улицу, поставив «мерс» в гараж и выгнав охранника? А уж коли так – то чем эта плоха?
– Послушай, детка…
– Да, папик, – с готовностью обернулась Юлечка.
Боря расхохотался. А впрочем – пусть так называет, не все ли равно?
– Хочешь переехать в Москву?
– Ты предлагаешь жить вместе? – не могла скрыть радости Юля.
– Э-э, нет. В моем доме ты жить никогда не будешь.
Сочиняя условия ее будущей жизни, Борис на минуту умолк.
– Я куплю квартиру – на свое имя, заметь, – буду тебя содержать и заглядывать пару раз в неделю, ну, может, иногда выводить в свет. В остальное время ты вольна делать все, что заблагорассудится. Обрати внимание, условия обязательной верности я не ставлю, но единственное – через час после моего звонка ты должна быть дома, так что далеко не уруливай! Ну что, согласна?
Юля кивнула, подумав – какая дура откажется? Но все-таки спросила:
– А если меня не будет дома, а ты позвонишь?
– Открой чемодан, там, в кармашке, мобильный телефон. Он твой, подключим в Москве.
Достав изящный аппарат, Юля бросилась к Пахомову:
– Папик, ты душка!
– Не лезь, хватит на сегодня. Ну, а чтобы тебе было удобнее… У тебя права есть? Пойдешь на курсы, и как только сдашь на права – куплю машину. Ее и квартиру я перепишу на тебя через три года, в начале 99-го – если будешь хорошо себя вести. А нужно тебе всего лишь по первому требованию предоставлять мне свое тело.
– Фи, папик… – сморщилась Юля.
– Да, рыбка моя золотая, только тело, твоя алчная душонка меня не интересует. Я говорю тебе это сразу, чтобы поставить все точки над «i». Ни при каком раскладе тебе не стать моей женой и даже сожительницей – так что губу не раскатывай.
– Борис Алексеевич, я знаю, что вы женаты.
– Вот-вот, помни свое место. Может быть, я скоро и разведусь, но тебя это никак не касается. Далее. В случае, если ты не нарушаешь конвенцию, а просто надоешь мне, что не исключено, я переписываю на тебя только машину. Со всеми мужиками, кроме меня – не делай такое лицо, все равно не поверю, да меня это и не колышет, – ты должна пользоваться презервативами. Со мной предохраняйся, как хочешь, но никаких беременностей. Периодически тебя будут возить на осмотр в КВД.
Увидев ее округлившиеся глаза, Борис припечатал:
– Да, именно так! Я не собираюсь подцепить заразу на старости лет, а резинки надоели. Вопросы есть?
Юля замялась:
– А если я опоздаю, допустим… на пять минут?
– Ни на секунду. В этом случае, а также если с твоей стороны не будет безоговорочного подчинения – валишь на все четыре стороны без выходного пособия. Итак, я жду ответа.
– Я согласна, – почти сразу кивнула Юля.
– В ближайшую неделю месячных не ожидается?
– Нет, а что?
– Тогда завтра едем с тобой в Эмираты.
Юля взвизгнула от восторга, но, внезапно умолкнув, спросила:
– А если бы были?
– Нашел бы кого-нибудь на замену или поехал один. Что смотришь?.. Я с тобой церемониться не собираюсь. Я хочу иметь то, за что плачу, в полном объеме. Кстати, твое жалованье будет составлять пять тысяч баксов в месяц, плюс содержание квартиры и машины, плюс подарки. Ну что, на прокладки хватит?
– Я согласна, – вновь кивнула Юлечка.
– Запомни все, что я сейчас сказал, я повторять не собираюсь. Пока можешь быть свободна, завтра в семь часов вечера за тобой заедут. Много шмоток не бери, там купим. Витя тебя отвезет.
Пахомов взял трубку, чтобы предупредить шофера.
Вскоре Юля, чмокнув его в щеку, выпорхнула из квартиры в роскошной собольей шубе.
Сев в «Мерседес» и едва кивнув шоферу, она с важным видом закурила тонкую сигарету.
«Йес! Получилось! – ликовала она. – Вот и не верь после этого в народные приметы…»
Борис тоже закурил, продолжая валяться в постели.
«Итак, все устроилось и даже очень просто. Когда-то Наташа говорила: «Как у тебя все просто!» Да уж, просто, очень просто… Просто я стал сволочью».
Глава 29
Наталья вышла из воды и, не вытираясь, устроилась на шезлонге в тени стоящего рядом зонтика. Солнце палило вовсю, она решила не ходить в это время дня к морю, искупаться в бассейне.
Три года она не отдыхала, и была благодарна новой подруге Аннушке за то, что та уговорила ее купить двухнедельный тур.
В первое время после гибели Людмилы Наташа была вынуждена буквально разрываться между швейным производством и салоном «Стиль». В конце 1995 она нашла в салон дельного модельера, но все равно без ее присмотра там и дня не могли обойтись.
Раньше обеспечением швейного цеха материалами и фурнитурой ведала Людка, теперь Наташе пришлось связаться с несколькими челноками. Разъяснять им, что именно требуется, обговаривать все детали – это занимало время.
Новая бухгалтерша могла справиться только с текущей отчетностью, и налоговые отчеты Наташа вначале боялась ей доверить, их приходилось делать самостоятельно.
Ей позарез был нужен человек, сведущий и в бухгалтерии, и в специфике швейного производства, но брать кого-то со стороны Наташа не хотела, поэтому принялась обзванивать однокурсниц. Нашла немногих, да и у тех оказались свои обстоятельства. У одной ребенок маленький, вторую не устраивал ненормированный рабочий день, третья вообще работать не хотела, ее муж содержал. Отчаявшись, Наталья уже была готова обратиться на биржу труда…
