И тогда я сделал максимально серьезное и профессиональное выражение лица, на какое только был способен, и приготовился к расспросам, которые, я был уверен, непременно должны были последовать. Про себя я даже ответил (все вранье) на несколько предполагаемых вопросов: «Как сильна ваша мотивация? Как давно вы уже не принимаете наркотики? Каковы ваши планы?»
Невестка Луи, Лиза, была со мной. «Луи, это Кайл, – сказала она. – Он едет в Австралию».
Луи взглянул на меня: «Да? Австралия? Люблю ходить там по магазинам».
Мой рот округлился от удивления. Я сел, а он продолжил говорить, без преувеличения, в течение нескольких часов, рассказывая мне одну историю за другой: о том, как дрейфовал в Тихом океане, как бегал на стадионе; о тех хитростях, на которые они шли с парнями из его шайки, чтобы украсть лучшие пироги из местной пекарни. У меня было ощущение, что мне читают детскую книжку приключений о той захватывающей жизни, которую тебе страшно хочется прожить, будучи ребенком.
Но тогда я заметил еще кое-что, что поразило меня даже больше, чем сами истории, да и вся его жизнь в целом, – это абсолютная скромность, сквозившая в каждом слове. Создавалось ощущение, что никто из знакомых Луи и ничто из его достойной восхищения жизни не впечатляло его так сильно, как других людей. Он был зачарован чем-то большим.
Я помню фотографию, где запечатлен Луи и тренер по американскому футболу Университета Южной Калифорнии Пит Кэрролл. Я ведь всегда был большим фанатом Университета. И тогда я спросил: «Луи, вы знакомы с Питом Кэрроллом?!»
– Ну да, – ответил он совершенно буднично. – Он мне постоянно звонит. Видно, хочет, чтобы я выступил перед его командой.
Он был таким бесстрастным, что я подумал: либо у него из-за возраста мозги набекрень – ведь ему тогда вот-вот должно было исполниться 97, – либо в нем действительно есть нечто совершенно особенное, что-то, чего я не встречал ни в ком и никогда.
Покидал дом Луи я в еще большей растерянности, чем до прихода. Луи ни разу не заговорил о деньгах, которые мне давал. Он не задал ни одного вопроса, ответы на которые я уже мысленно подготовил. По какой-то непонятной мне причине он решил доверять мне. Я собирался ехать в Австралию, чтобы потом сбежать, это был шанс перестать употреблять наркотики, прочистить голову, может, познакомиться с девушкой – а то и двумя. После встречи с Луи мой план изменился, но я еще не мог понять, в какую сторону.
Луи не просто дал мне денег. Он дал мне нечто большее, обнажив передо мной свое сердце. Теперь мне предстояло понять, что именно это было.
Школа в Австралии оказалась самым сложным испытанием, выпавшим на мою долю. Мне приходилось решать проблемы, о которых я даже не подозревал. Временами я сомневался, смогу ли вообще справиться; иногда у меня опускались руки. Казалось, проще вообще все бросить. Я не боялся неудач и пытался доступными мне способами стать лучше. Но я терпел крах так долго, что уже привык к этому. Теперь же я боялся преуспеть в том, что делаю. Я боялся позволить всей той милости и благодати, которую мне ниспослали, изменить меня.
Мой страх только преумножился, когда я стоял перед сотнями людей на пляже Байрон-Бея, города, известного своим высоким уровнем наркомании: мне предстояло сделать выбор и объявить его во всеуслышание. Проиграл ли я эту битву или выиграл? Вдруг я понял, чего так отчаянно хочу.
В тот момент, когда меня окрестили в купели, мой страх улетучился. Наконец мне открылось то, что когда-то я увидел в Луи и назвал «чем-то большим», значительным и необыкновенным.
И сразу стало понятно, почему ничто в мире не могло сравниться с тем, что было в его сердце, – это было просто невозможно.
Ни слава, ни деньги, ни наркотики, ни алкоголь, ни женщины ни в какое сравнение не идут с теми истиной и любовью, которые Луи помог открыть и мне: настоящими отношениями с Иисусом Христом.
Когда Луи умер, единственный вопрос, с которым я обратился к Господу, звучал так: «Как мне отблагодарить этого человека, который был столь предан Тебе и помог мне изменить мою жизнь?»
И ответ стал очевиден: я продолжу дело Луи, стану проводником воли Господа и буду помогать заблудшим душам; я буду любить их даже тогда, когда они, казалось бы, не заслуживают этого, – как Луи любил меня.
Чему я научился
Луи, бросающий себе очередной вызов, на горе, 1983
Бросайте себе вызовы
В августе 1957 года мы с олимпийцем Китом Уиджменом решили подняться на вершину ледника Ганнета в Вайоминге и снять об этом фильм, чтобы показать затем в одном из моих лагерей. Ледник Ганнета – самый крупный в Скалистых горах. Он расположен на восточных и северных склонах Ганнет-Пика – самой высокой (13 809 футов) горы в Вайоминге, расположенной в горной цепи Уинд-Ривер. Ледник Ганнета находится в 110 милях к югу от Гранд-Титона, но ни Кит, ни я там никогда не бывали. Так как мы оба пилоты, мы просто арендовали самолет и облетели окрестности, чтобы сориентироваться. А помогала нам в этом фотография.
Мы вернули самолет, собрали необходимое снаряжение, взяли лыжи и камеру и поехали в Дюбуа – ближайший городок. Рейнджер, который параллельно исполнял обязанности шерифа, в общих чертах рассказал нам, как добраться до ледника; путь предстоял нелегкий, а поскольку официальной тропы туда не было, нам пришлось самим разбираться, куда идти. У одного местного фермера мы арендовали лошадь и мула и смогли добраться до дороги Фиш-Хэтчери, а оттуда уже нам удалось выйти на маршрут. Основание ледника уходило на пятьдесят миль в лесные дебри, а это означало риск встретить лося или медведя.
Брат Кита, Пол, планировал пойти с нами, но в последнюю минуту отказался. Вместо него мы взяли мою жену Синтию. Хотя у меня были сомнения на этот счет, она настояла на своем. «Не только тебе в нашей семье близок дух приключений», – заявила она и, честно говоря, была права. Помню, когда в медовый месяц я предложил ей либо поехать на Гавайи, либо остановиться в домике одного моего товарища времен войны недалеко от реки Ил, что к югу от города Юрика, штат Калифорния, Синтия выбрала горы. Будучи родом из Майами, из состоятельной семьи, которая всегда отправляла ее в лучшие школы, Синтия была прекрасно знакома с ленивым пляжным отдыхом. «Хочется попробовать что-то новое», – сказала она мне тогда. И мы отлично провели время: плавали, катались на лошадях, рыбачили. Однажды Синтия чуть не наступила на гремучую змею – ни секунды не раздумывая, она схватила пистолет и выстрелила ей в голову.
Дорога до ледника заняла у нас несколько дней. По пути нам встретились лишь несколько пастухов. В первую же ночь мы остановились у Чернильных озер, прозванных так потому, что вода в них была черной как ночь. Их глубину никто никогда не замерял.
