Но «ночная звезда» фонит так, что поноси ее на поясе суток двое — начнется рвота, а на девочек никогда больше не потянет. Проверяю «шнек» — гм, ничего особенного, нормальный фоновый уровень Зоны. Значит, подлянка в чем-нибудь другом, потому что артефактов без подлянок почти не бывает. Если кажется, что подлянки нет, значит, плохо искал.
— В контейнер! — Я протягиваю «шнек» Вычету и вдруг отдергиваю руку. — Стой, замри!
Я мог бы сказать «молчи», а не «замри», потому что поблизости нет явной опасности. Но «шнек» тоненько пищит — тихим звенящим писком, как комар. Вычет понял правильно: застыл, как изваяние, молчит и дышит через раз.
— Слышишь? — спрашиваю шепотом.
Он мотает головой. Передаю ему «шнек».
— Теперь слышишь?
Кивает. Зрачки расширены — испугался парень. Ничего, сейчас вреда в этом нет.
Отбираю «шнек» и вновь медленно обхожу островок. С восточной его стороны писк становится громче. Это не артефакт пищит — это в ушах у меня пищит, когда «шнек» зажат в ладони. И сразу — мороз по коже. Будто наждаком из морозильника прошелся кто-то по моей спине. Продрало — и мурашки побежали. Ага, вот оно что… В ржавой воде с восточной стороны что-то есть… нехорошее. Аномальный объект. Ловушка. Глазами ничего не видно, детектор эту ловушку тоже не видит, но она есть. Спряталась. Ждет. Какая именно ловушка — не имею никакого понятия. Может, «холодец», может, «зыбь». Но не сильно удивлюсь, если «воронка», хотя кто и когда видел «воронку» в болоте? А с другой стороны: кто и когда устанавливал правила для Зоны? Она сама себе устанавливает правила, а заодно и нам.
— Запишем в актив: «шнек» резко увеличивает чувствительность человека к аномалиям Зоны, — просвещаю я Вычета. — Значит, он еще дороже, чем я думал. Но мы его не продадим… во всяком случае, пока. Никому — слышишь, никому! — не вздумай дать понять, что у нас есть такая вещь. Ни словом, ни взглядом. Если кто-нибудь узнает или только заподозрит — считай нас трупами. Мы нищие, понял? Что возьмешь с голодранцев?..
Он еще наивный, зато понятливый. После того, что мой напарник наболтал в Предзоннике, нас всего-навсего подстрелят при случае, да и то не всякий сталкер захочет тратить патроны. Информация о нас пущена и распространяется, но гоняться за нами, брать нас в облаву, устраивать специальные засады никто не станет. По Зоне идут люди, опасные для Зоны? Ладно, пусть идут. Авось сгинут сами, а если нет, то рано или поздно заночуют в каком-либо лагере сталкеров, или обратятся к торговцу, или просто вступят в случайный контакт. Вот тогда их и вали, а гоняться за ними — себе дороже.
Но если узнают о «шнеке» — погоня будет. Еще какая. Сафари будет. Загонная охота, массовая облава. Кто из сталкеров откажется в один миг стать долларовым миллионером, а заодно сделать доброе дело — угробить тех, из-за кого Зона может стать уже не прежней Зоной, а чем-то иным? Да его за такой подвиг год бесплатно поить будут!
Многих устраивает сложившийся за годы статус-кво. Слишком многих. И даже те, кто клянет Зону на чем свет стоит, желают лишь частных перемен, а вовсе не глобальных. А вдруг Зона начнет убивать без разбора всякого сунувшегося в нее человека? Или, того не лучше. вообще исчезнет, рассосется? Кому это надо? Уж точно не сталкерам, не торговцам, не бандитам, не военным и не ученым… А также не больным на всю голову «свободовцам» и «долговцам». О «монолитовцах» и прочих зомбаках я вообще молчу.
Вычет просчитал все это в один момент. Математик, а с житейской соображалкой у него все в порядке. Даже странно. Жаль только, что это у него идет полосами — то очень разумный мужик, а то вдруг наивен хуже ребенка. Сам разболтал, кто мы такие и зачем в Зоне. В тот же день нас впервые попытались убить не ради банального грабежа, а ради того, чтобы мы не посягали на святое. Мало ли что сама Зона этого хочет! Перетопчется. Отбиться-то мы отбились, но нападавших не положили, только привлекли к себе внимание, а в итоге «Зов Зоны» вопреки здравому смыслу считается теперь не сказкой, а подтвержденным явлением. Идущий на Зов опасен для статус-кво. Зачем Зона его зовет? Чего ей не хватает? Что он несет в себе? Что произойдет, если он достигнет цели?
Вот же идиоты! Нет никакого Зова. Есть только глупость человеческая, ее — море. Сон разума рождает чудовищ. Чудовища в данной ситуации — это мы.
С южной стороны от островка через болото не пройдешь — там настоящее озерко, и видно, что глубокое. Не возражаю; топать на юг — делать лишний крюк. Прямо на восток по мелкой ржавой водичке тоже не сунешься — мне аж нехорошо от писка «шнека». На запад нам не надо — мы пришли с запада. Значит, идем на север до леса. Через зыбун идем… черт, нехороший какой зыбун! Длинные шесты нужны, четыре штуки. Кладешь их параллельно, как рельсы, и движешься по ним крабьим способом — ноги на одном шесте, руки на другом. По двум шестам пробираешься бочком-рачком, а два других, с которых уже слез, подтягиваешь и укладываешь перед собой. Ползучая гать. Муторно, тяжко, зато надежно. И молись, чтобы не пролетел патрульный вертолет.
Топорика у меня нет — есть мачете в ножнах на холке. Ношу его, как герои фэнтезийных дурацких фильмов носят свои мечи, — рукоятка за правым плечом. А что, удобно. Плюс мачете в том, что им можно и колбасу нарезать, и нетолстое дерево свалить. Один предмет вместо двух. И одно движение вместо двух, если надо выхватить клинок и сразу нанести удар. А уж отбиваться им от мутантов не в пример способнее, чем штык-ножом. Проверено.
Срубаю четыре юные сосенки, освобождаю их от верхушек. Одна толстовата, бревно, а не шест, но на островке выбирать не приходится — что выросло, то выросло. Скажи спасибо, что хоть не кактусы.
Ползем. Сопим. Шлеп-шлеп. Топ-топ. Очень медленно и очень противно. Жужжит и кусается мошкара. Солнце клонится к закату. К счастью, участок зыбуна, который нам надо пересечь, невелик — всего метров сто — сто двадцать. В некоторых местах кажется, что можно бросить надоевшие шесты и идти, как ходят все нормальные люди. Мох ведь. Растеньица какие-то на нем произросли, невзрачные, а ведь укоренились на чем-то. И что с того, что из мха в изобилии выдавливается вода? Пройдем, чего там!
Вот так и тонут люди. «Окно» в зыбуне нередко заметишь лишь тогда, когда провалишься в него. Иногда сразу с головой — и кранты. Иногда только по пояс или по грудь, и тогда, если нет шеста и некому помочь, трясина посмакует тебя, словно леденец, прежде чем засосать. А вы что себе думали — сталкеры в Зоне гибнут только от аномалий, мутантов и пуль? Человек такой дурень, что найдет способ загнуться где угодно.
Не всякий, понятно, человек. Уж точно не я.
До заведомо твердой почвы остается метров пятнадцать, когда Вычет трогает меня за плечо:
— Что это там, а?
Метрах в ста от нас на участке открытой воды расходятся кольцевые волны. Кто-то вынырнул и вновь занырнул. Судя по волнам — довольно крупный.
— Скорее, — шепчу я.
Этот дурень хватается за автомат. Да забудь ты про свой АКСУ! Не время!
