Но сейчас вопрос в другом. Где всё-таки взять деньги на всю эту роскошную жизнь, которая должна стать для него уже привычной? Слов нет, он хорошо выпотрошил всех этих аристократов, что стояли за Ричарда Глостера. Сто тридцать восемь аристократических родов он лишил их достояния и исконных прав. Да-да. Это точная цифра. Ведь он никогда никому не доверяет и всё до мелочи контролирует лично. А как же! Иначе никак нельзя. Так вот, получилась в казне сумма внушительная. И доход с конфискованных владений опять же туда идёт. И ещё он надумал собрать под свой надзор всех наследниц, имеющих приличное состояние. Это очень удачная мысль, и она уже приносит свои плоды. Пока он подбирает женихов этим девицам, их владения поддерживают казну. А потом таким подарком можно купить преданность нужных людей. Их вон сколько вокруг вьётся, всё подачки ожидают. Но не на того напали. Он, Генрих, ничего никому не даст просто так. Эти невесты — его капитал. И он будет расплачиваться ими в собственных интересах. Элизабет что-то пыталась говорить ему насчёт неравного брака, когда он отдал руку леди Глэдис Блукпул, владеющей двумя великолепными поместьями, этому выскочке Кристоферу Морсби, превратив его одним взмахом руки из простого рыцаря в барона. Зато он теперь землю будет рыть ради него, Генриха. Ну и что с того, что эта очаровательная невинная девушка попала в лапы грубому мужлану, на тридцать лет её старше, как говорила Элизабет? Значит, такова её судьба. Всё это сентиментальная чушь! Он король и будет делать только так, как выгодно ему. А девчонка переживёт. Не она первая, не она последняя.
И ещё нужно укрепить судовую систему. Ведь беспорядков и нерешённых вопросов в стране за эти годы противостояния Ланкастеров и Йорков с их постоянными кровопролитными сражениями накопилось множество. Это было поистине время беззакония. Его детище — «Звёздная палата» — конечно, функционирует отлично. В состав заседателей он вводил от двадцати до тридцати человек. Они рассмотрели уже множество дел, касающихся высшей знати. Но приходится заниматься и другими вопросами, менее значимыми. Значит, нужно расширять практику мировых судей. Это важное дело.
А чтобы увеличить приток средств в казну, нужно ещё внести кое-какие изменения в систему торговли. Можно, например, ввести запрет на ввоз в страну заготовок текстильных изделий — ведь на готовую одежду следует начислять более высокий налог. Служба взыскания налогов получила уже куда более широкие полномочия. Да, народ ропщет и проявляет недовольство. Ну и что? Интересы короны важнее. Говорят, сборщики налогов пользуются в стране не просто плохой репутацией — их откровенно ненавидят. Особенно его надёжных помощников в этом вопросе — Ричарда Эмпсона и Эдмунда Дадли. Ну да, он позволил им много, и они установили массу новых штрафов, в том числе и за давно просроченные проступки — задним числом. И не о чём говорить. Люди хотели мирной жизни — они её получили. Воевать он, Генрих, не намерен. Но за мирную жизнь нужно платить, разве нет?
Могущество знати он уже заметно ослабил. Они сами поубивали друг друга в этой нескончаемой вражде, открыв путь к трону ему, Генриху. А потом и он со своей «Звёздной палатой» подоспел. Замечательная идея возникла у него, и он быстро воплотил её в жизнь. Этот чрезвычайный суд получил право без вмешательства присяжных, своим собственным решением открывать преследование и выносить приговоры. Результаты только радовали.
Тогда, после разгрома мятежа в пользу претендента на престол Ламберта Симнела, он хорошо поработал с ирландскими вельможами, запугал их основательно. В «Звёздную палату» для допроса был доставлен Джеральд Фитц-Джеральд, граф Килдейр. Но это твёрдый орешек, не боится ни Бога, ни самого дьявола. И вменить ему особенно было нечего, чтобы казнить по закону. А пойти против правил слишком опасно — тогда уж точно восстания не избежать. Как ни крутили его хитромудрые юристы, ничего с графом сделать не смогли. Но он, Генрих, нашёл всё-таки выход из положения — назначил непокорного графа своим наместником в Ирландии. И что вы думаете? Ему просто некогда стало строить козни против короля, поскольку своих дел стало невпроворот — его на этом зелёном острове не очень-то любили. А был он человеком и вправду отчаянным. Подумать только! Позволил себе поджечь кафедральный собор в Кэшеле в полной уверенности, что архиепископ находится внутри. Потом сожалел о содеянном лишь потому, что просчитался.
А с другими справиться ничего не стоило. Он собрал взятых в плен вельмож всех вместе и произнёс перед ними длинную речь, убеждая их в ошибочности принятой позиции. Потом пригласил их в пиршественный зал. А здесь на самом видном месте, на возвышении их ожидало неожиданно мрачное зрелище — плаха и топор, правда, завешанные чёрным крепом. Намёк был яснее некуда. Их, разумеется, пробрала дрожь, поскольку были бы орудия казни открыты, это просто служило бы приговором. А он, Генрих, как радушный хозяин принимал их за прекрасно накрытыми столами. Вино лилось рекой, а виночерпием служил сам несостоявшийся король — мальчишка Ламберт Симнел. Надо было видеть, как они шарахались от него и громко проклинали тот час, когда позволили себе ввязаться в это дело. Один лишь лорд Десмонд, тоже из рода Джеральдинов, как и сам граф, не убоялся ничего. Ему потом донесли, что тот не только спокойно принял чашу из рук мальчишки, но и ещё говорил что-то насчёт чести — у Генриха Тюдора, мол, своей чести нет, так он и нашу не щадит. Ну, ничего, с ним он ещё разберётся. Не всё сразу.
А сейчас пока нужно подумать ещё и о том, как уменьшить свою зависимость от парламента, а лучше вообще избавиться от необходимости созывать его. Нужно ввести новые законы, которые будут полезны ему, королю. И очень важно утвердить за собой единоличное право назначать наследника престола. И нужно ввести самую строгую экономию в государственном хозяйстве. Надо, надо…
А жена, между тем, родила. Да, 28 ноября в королевской семье родилась первая принцесса. Жаль, не мальчик. Но девчушка очаровательная. Назвали её, разумеется, Маргарет, в честь бабушки. Надо же порадовать сердце матушки. Она, несомненно, возьмёт внучку под своё крыло. И хорошо. Бабушка воспитает её достойной принцессой, которой придётся когда-нибудь послужить своему отцу-королю и королевству. Ведь дочери это тоже ценный товар. С их помощью можно решить некоторые щекотливые политические проблемы. Так что переживать не стоит. Однако и усилий прекращать нельзя, нужно усердно трудиться ради получения следующего сына. Каким-то он будет?
Глава 5
Прошлое смотрит в глаза
Осень 1489 года
В эту дождливую ночь, когда ветер как-то особенно тоскливо завывал среди высоких деревьев парка и дерзко гулял по монастырскому клуатру, графине Луизе, нет, теперь сестре Марии, не спалось. События, происшедшие здесь, в монастыре, когда она столкнулась с двумя изломанными девичьими судьбами, напомнили ей перипетии собственной жизни, так же поломанной чужой волей. Она вновь почувствовала себя юной девушкой, ожидающей от жизни так много. А жизнь пролетела, оставив на сердце незаживающие раны. Она потеряла всех, кого любила — отца, мужа, сына. Рядом осталась одна мать, и сердце сжималось от страха, когда она думала, что графине Сесилии уже давно перевалило за шестьдесят, и жизнь её может оборваться в любой момент. Мать стала такой хрупкой в последнее время, такой слабой. А несчастная дочь мучается в их родовом замке, который ныне принадлежит её тирану-мужу, и ждёт часа, когда сможет тоже укрыться за стенами монастыря. Бедная девочка! Она так и не узнала радостей любви. Они с матерью хотя бы любили, и им есть, что вспомнить.
