— Наверное, это тяжело. — Алла изобразила сочувствие.
Марина вдруг удивилась тому, что все то время после разрыва с Евгением, почти не вспоминала о нем. И уж и точно не испытывала больших огорчений. Хотя еще недавно одна мысль о возможном расставании вызывала страх. Сейчас же скорей стало интересно, а что последует дальше? Марине вдруг захотелось поделиться с этими мыслями с Аллой. К тому же по возрасту они почти ровесники, она должна ее понять. В отличие от Аллы никакой настороженности по отношению к ней она не испытывала.
— Вовсе нет, это нормально.
— Нормально? — удивилась Алла.
— Ну да, пары всегда однажды расстаются. Вы разве ни с кем не расставались?
— Расставалась, но мне это не приносило радости. Скорей наоборот.
Марина на мгновение задумалась.
— Я тоже так думала, а теперь… Когда я была с Женей, то знала, что меня может ждать. И мне было скучновато.
— Скучновато?
— Да, — кивнула Марина. — Правда я только теперь это поняла, — улыбнулась девушка. — А теперь я снова стою перед чем-то неизвестным.
— Вас это привлекает?
— А вас?
Алла предпочла не отвечать на этот вопрос.
— Может, переедем на «ты», — предложила она.
— Нет проблем, — согласилась Марина. — Смешно нам выкать друг другу. А можно задать тебе вопрос? — вдруг слегка наклонилась она к ней.
— Конечно, задавай.
— А как тебе с ним? — почти шепотом произнесла Марина.
— Это настоящая большая работа, — призналась Алла. Ты много получаешь, но не бесплатно. Приходится много отдавать. Не знаю, понимаешь ли ты, что я имею в виду.
— Думаешь, я глупая, не могу понять такие вещи.
— Дело не в этом, это уникальный опыт. Им обладают совсем немного женщин на земле. После него уже больше ничего не страшно.
— Завидую тебе, я бы тоже хотела обладать таким опытом. Мне бы это пригодилось в жизни.
Алла мгновенно насторожилась. Нет, не напрасно она ощутила тревогу, как и не напрасно затеяла этот разговор. Пожалуй, будет совсем нелишним, если она попытается придать их отношениям конфиденциальный характер.
— Никто не знает, какой опыт на самом деле может пригодиться человеку в жизни.
— Да, конечно, но твой опыт самый полезный. Ведь все зависит от мужчины.
— И от женщины тоже, — снисходительно улыбнулась Алла.
— Ты права. Знаешь, ты намного умней меня. Я иногда кажусь себе такой дурочкой. Я не умею быть расчетливой, всегда чувства перевешивают.
Так ли это, невольно возникла у Аллы мысль.
— Ты преувеличиваешь.
— Вовсе нет! — живо воскликнула Марина. — А давай ты будешь моей наставницей. Я знаю, что старше тебя на несколько лет, но это не имеет никого значения. Я чувствую себя такой маленькой девочкой. Скажи, я тебя не напрягаю.
— Нисколько. По крайней мере, пока мы тут. Мне по большому счету здесь все равно делать нечего.
— Здорово! — обрадовалась Марина. — Значит, договорились.
— Договорились, — подтвердила Алла. — А пока я пойду, отдохну немного. Плохо переношу жару.
— А я обожаю, когда жарко. Пойду, позагораю и искупаюсь. А вот что делать буду потом, не представляю. Ну и ладно. Если хочешь, приходи.
— Я подумаю.
Алла помахала рукой и вышла из ресторана.
11
Суздальцев постучался в номер к Шароновым. Он поймал себя на том, что волнуется. Он вообще ощущал какое-то неясное беспокойство, общаясь с ним. Оно возникало даже на расстояние, тогда, когда он видел его издалека. У него тут же возникало трудно удержимое желание свернуть на другую тропинку. Он чувствовал себя крайне некомфортно оттого, что довольно долго ему придется контактировать с ним. Суздвльцев не любил многих людей — такова уж профессия и среда, в которой он вращался. Не меньше было тех, кто не любили его. Но он бы предпочел иметь дело с любым, пусть даже самым непримиримо настроенным в отношении к нему, чем с этим непонятным Шароновым. Никогда не предугадаешь его реакцию ни на что. А он, Суздвльцев, терпеть не может непредсказуемости.
Услышав приглашение войти, Суздальцев обреченно вздохнул и переступил порог так, словно вступил на вражескую территорию.
Супружеская пара сидела за столом перед включенным ноутбоком. Шаронов что-то быстро печатал.
— Андрей Васильевич, я вам не помешал? — совершенно неожиданно для себя осведомился Суздальцев. Еще десять секунд назад он не собирался ни о чем таком спрашивать.
— Совсем нет, я переписывался с единомышленниками.
Какой ужас он такой не один, у него есть единомышленники, подумал продюсер. Было бы замечательно, если бы судьба уберегла его от встречи с ними.
— Я пришел к вам по поручению Георгия Артемьевича. Через полчаса он просит вас к нему на яхту. Начинается работа.
— Я готов, — спокойно, почти безучастно проговорил Шаронов.
— Я в этом нисколько и не сомневался. Только могу я обратиться к вам с просьбой? — Помимо его воли голос Суздальцева прозвучал подобострастно.
— Разумеется, — неожиданно улыбнулся или оказался близок к этому состоянию Шаронов. — Вы же мое начальство.
— Ну, какое я вам начальство, считайте меня что-то вроде распорядителя работы.
— Пусть так, Спрашивайте.
— В общих чертах мы уже с вами об этом говорили. Но сейчас я бы хотел поговорить на эту тему конкретно. Хотя понимаю, это не самый приятный разговор.
— Не беспокойтесь, я к разным разговорам привык.
— Я прекрасно сознаю, что вы человек очень независимый¸ у вас есть собственные убеждения. Это замечательно, я всячески приветствую это. — Суздальцев заметил, как супруги при этих словах понимающе переглянулись. Он вновь ощутил, как нарастает в нем раздражение. Ну что за создания, почему бы им все же не быть обычными людьми. Это так удобно для окружающих. — Георгий Артемьевич не любит, когда ему возражают, особенно оспаривают его суждения. То есть, никто не требует беспрекословного поддакивания, можно ему возражать, но до определенных пределов. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Мы понимаем, — произнесла жена Шаронова.
— Я не собираюсь с ним спорить. Но и не намерен, как вы сказали, ему поддакивать, — произнес Шаронов. — Я собираюсь вести себя, как свободный человек. Я приехал сюда не для того, чтобы стать безмолвным рабом.
— Никто от вас этого и не требует, — пробормотал продюсер. Он живо представил, какие баталии развернутся совсем скоро и к чему они способны привести. Ему стало тревожно. Но как внушить этому упрямцу, как следует вести себя в этой ситуации, он не представлял. Суздальцев привык к тому, что сценаристы, как впрочем, и весь киношный люд, податливы, стараются сделать так, как им говорят. Они отлично сознают, что строптивость, неповиновение легко могут привести к изгнанию из кинорая. И никаких особых проблем раньше у него не возникало. А этот не желает пойти даже на самый маленький компромисс. А ведь ему по окончанию работы обещаны очень приличные деньги. Другой бы ради такого куша голым бы на яхте этого толстосума танцевал. — Хорошо, поступайте, как считаете нужным, — уныло пробормотал он. — Больше разговаривать с ним ему не хотелось. — Я пойду, предупрежу Ромова. А вы ровно через полчаса приходите на яхту. Шаповалов терпеть не может, когда опаздывают. К тому же пора туда совсем переселяться. Это распоряжение хозяина.
