Но подробно рассмотреть помещение, в котором я очутился, мне не позволили, так как на мою бедную голову обрушился удар чем-то весьма увесистым. Меня спасло лишь то обстоятельство, что я с самого начала не исключал такого развития событий, а потому нападение не было для меня уж таким неожиданным. Я успел уклониться, и тяжелый предмет задел меня по касательной, проломил не череп, как было задумано, а только рассек бровь. Я упал, и тут же прозвучали два выстрела. Я почувствовал сильный толчок в грудь. Я притворился мертвым, ко мне наклонился один из двух нападавших. Я узнал Шутника. Внезапно я ударил его стопой и вскочил на ноги. Курбатов навел на меня пистолет, но я успел перехватить его руку и отвести ее в сторону, а потому пуля врезалась в стену. В этот миг ко мне с кувалдой приблизился Шутник. Он, словно знамя, поднял ее над собой и снова попытался опустить на мой затылок. Я увернулся и бросился ему под ноги, пытаясь повалить его до того момента, когда он снова обрушит свое орудие убийства на меня.
Мне это удалось сделать на мгновение раньше, чем Шутник снова поднял свою кувалду. Я повернулся к Курбатову и увидел, что он целится прямо в мой висок.
— Сделаешь один шаг, я стреляю, — предупредил он меня.
Ситуация была более чем неприятная, моя жизнь висела на волоске, да еще на таком тонком, на каком она не была еще никогда.
— Знаешь, все последнее время ты был один из тех, кому я очень хотел влепить пулю в лоб, — проговорил бывший директор комбината. Сегодня мой день: я получу деньги и удовлетворю это свое желание.
— На счет денег я сомневаюсь, — сказал я.
— Он принесет их, — уверенно произнес Курбатов. — У него нет другого выхода. Я знаю про него такие вещи, что если сообщить куда следует, то остаток дней он проведет не в самом комфортабельном месте на земле. Я уж не говорю о твоей шефине, он из под ее носа и носа ее уважаемого папаши украл столько, что он сам поди точно не помнит.
— И все же деньги он не принесет, — убежденно сказал я. — Он уже должен быть тут, а как видишь его нет. — Я прислушался к тому, что происходит снаружи. Мой обострившийся слух уловил шум сразу нескольких моторов. — Для тебя и для меня он припас другой сюрприз. Подожди пару минут и ты сам во всем убедишься.
Курбатов нерешительно посмотрел на меня, затем кивнул Шутнику.
— Достань пушку и возьми его на мушку. Чуть двинется, стреляй в голову. На груди у него бронежилет. Так?
Я кивнул головой; скрывать и дальше наличие этой части моего гардероба было бессмысленно.
Курбатов, передав меня своему подручному, сам же подошел к окну. И потому как вздрогнули его плечи, я понял: увиденная им картина вызвало у него изумление.
— А черт! — воскликнул он, — эта мразь нас провела.
— Я могу подойти к окну? — спросил я.
Курбатов бегло взглянул на меня и ничего не ответил, но я решил, что это означает, что разрешение получено. Я подошел к окну и увидел то, что ожидал увидеть: по двору быстро передвигались охранники Барона.
— Этих ребят он послал вместо себя, — сказал я. — Только без денег.
— Кажется, ты прав, — процедил сквозь зубы Курбатов. — Этого я ему никогда не прощу, он заплатит за вероломство.
— Но прежде нужно остаться в живых. А эти ребята вряд ли нам это позволят. Не для того они здесь в такой неурочный час.
— Что ты предлагаешь?
— Сейчас мы союзники, у нас одна цель — уцелеть. Нам надо объединить усилия. Это единственный нас шанс.
У Курбатова на раздумье ушло не больше секунды.
— Согласен. Шутник, опусти пистолет.
Я посмотрел на часы; появится ли Гарцев? Если он передумает, нам не сдобровать.
Кто-то требовательно заколотил в дверь.
— Открывайте, нас гораздо больше! — раздался чей-то крик.
Я достал пистолет и приготовился к стрельбе. Но меня опередили, несколько выпущенных по окнам пуль вдребезги разбили стекла. Я тоже выстрелил и услышал чей-то истошный вопль. Рядом со мной вели огонь Курбатов и Шутник.
Стрельба по нам резко усилилась, подходить к окну стало небезопасно. Правда на всех оконных переплетах первого этажа были массивные железные решетки, а потому проникнуть сквозь них никто не мог. Зато двери трещали под ударами нападавших, и я не был уверен, что они выдержат до прихода подмоги. Если она вообще придет.
Внезапно снаружи раздался мощный рык мотора, по дому заметался яркий световой луч, раздались оглушительные крики. Несмотря на опасность, я на секунду выглянул в окно. И увидел странную картину: по двору мчался джип, из которого велся огонь по нападавшим.
— Это я, Арсений, быстрее впустите меня!
Я бросился к входной двери, откинул задвижку. Арсений прямо из джипа прыгнул в дом. Несколько пуль прожужжали над нашими головами.
Какое-то время ему потребовалось на то, чтобы отдышаться. Затем он обвел глазами собравшихся.
— Ба, да это наш старый знакомый! — воскликнул Шутник. — До чего приятная встреча. А я все думал, куда ты запропастился. Ах ты, сука, предал нас тогда. — Шутник внезапно наставил на него пистолет и выстрелил. Но пуля пролетела мимо, так как я успел в последний миг ударить по его руке.
— Сейчас не время! — закричал Курбатов.
Он оказался прав, так как наши враги, деморализованные внезапным появлением в их рядах джипа, пришли в себя и возобновили штурм. Мы снова заняли места у окон, изредка отстреливаясь, так как были вынуждены беречь каждый патрон.
Дверь трещала, грозя рухнуть в любую минуту. Я не сомневался: после того, как это случится, жить нам всем останется всего несколько минут, а то и меньше. Я уже израсходовал две обоймы и вставил в пистолет третью — последнюю. Луна зашла, а потому стрелять приходилось по неясным теням, а потому польза от такой стрельбы была небольшой.
Дверь под мощным натиском сразу нескольких молодцов жалобно затрещала. Все мы невольно посмотрели друг на друга, так как к каждому из нас пришла одна и та же мысль: наш конец стремительно приближается.
Ко мне неожиданно подполз Курбатов; так как пули залетали в комнату все чаще, то этот способ передвижения был наиболее безопасным.
— Черт, не думал, что так все завершится. Есть ли какой-нибудь способ спастись. Я вам заплачу полмиллиона долларов.
Все обещают мне огромные деньги, невольно подумал я.
— Я такого способа не знаю.
— Чертовски неохота так глупо кончать жизнь. На Казанском вокзале в камере хранения номер сто лежит чемонданчик. В нем сто тысяч долларов. Шифр — год моего рождения. Если вам повезет, отдайте эти деньги матери. Я очень давно у нее не был.
— Если повезет — отдам.
— А теперь надо идти к двери. Она вот-вот рухнет. Нас ожидает последний бой.
Курбатов был прав, дверь доживала последние секунды. Еще одно усилие — и вход будет открыт. Но вместо заключительного толчка вдруг послышалось тарахтенье сразу нескольких моторов, которое сменили звуки выстрелов.
