Закончив с переодеванием, мы с Ромкой дружно сиганули в окно. Земля ударила в подошвы ботинок, свежий ветер ударил в лицо. Мы очутились в густой высокой траве у стены трехэтажного здания. Прямо перед нами — широкая площадь, тонувшая в стремительно сгущающихся сумерках. И куда дальше?
— Арчи… — Голос прозвучал будто из колодца, со странным эхом.
Обернувшись, я увидел светящийся девичий силуэт, сквозь который проглядывала кладка стены.
— Эмильда? — позвал я.
Вместо ответа девушка-призрак помахала рукой и поплыла куда-то за угол здания. Мы поспешили следом. Пропетляв в хитросплетении узких улочек, напоминавших средневековую Европу, провожатая вывела нас к неприметной калитке в окружающей город стене.
— Поторопитесь, — сказала она, — за калиткой течет великий Данапр, через реку чириги не пойдут. Хотя и я не смогу больше помогать вам — в землях Амешта свои законы. Доберетесь до воды — пожертвуйте водяному монетку и смело идите вперед.
— Спасибо, красавица, — расшаркался я, — но кто ты и почему делаешь это для нас?
— Потому что то, что начато, должно быть непременно закончено, — туманно пояснила она. — Да хранят вас духи предков, последние из Хайвергов!
С этими словами девушка-призрак исчезла, оставив нас озадаченно переглядываться.
«Есть в ней что-то смутно знакомое», — задумчиво проговорил голос.
«Она тебе кого-то напоминает?» — уточнил я, но ответа не дождался. Пожав плечами, вслед за сыном проскользнул в калитку.
Усыпанное звездами небо стремительно затягивалось тучами, но я все же рассмотрел вдалеке речную гладь. Через час мы уже стояли на берегу, размышляя над тем, как попасть на другую сторону. На сей раз в наличии не было даже радужного моста. Одна надежда — на водяного. Выудив из бокового кармана рюкзака пару цехинов — универсальной валюты миров содружества — я передал один Роме, второй кинул в воду и, глубоко вздохнув, шагнул вперед. Река под ногами тут же покрылась коркой льда. Однако… Шаг, еще шаг — хрустит, но держит! Ромка осторожно ступал след в след и тихонько напевал:
— Гулять по воде, гулять по воде со мно-ой…
— Для водяного стараешься? — сострил я.
— Ага, — не стал он спорить.
Выбравшись на противоположный берег, я обернулся. Ледяной мост растаял, как и не было.
— Чудеса-а… — протянул Ромка.
Я согласно кивнул и направился к темневшему неподалеку лесу. Пора и про ночлег подумать. Все равно идти в темноте — смерти подобно. Облюбовал поросшую густым кустарником полянку, сбросил рюкзак, выставил защитный барьер. Поручив сыну обустраивать стоянку, развел костер из сухостоя и занялся ужином. Гостеприимные чириги за целый день и куска хлеба не принесли.
Разложив карематы и приготовив посуду, Ромка присел напротив меня.
— Пап, я вот чего подумал…
— Ну?
— Мерлин не сообщил, куда именно нам двигаться.
— А карта на что? — удивился я.
— Но ведь компас по-прежнему не работает! К какому из замков идти?
— Не все ли равно? — пожал я плечами. — Тем более что все они — миражи. И только время от времени становятся материальными. Так что развернем карту и тупо попрем к ближайшему. Или есть другое мнение?
Ромка отрицательно помотал головой.
— Самое противное, я не могу просчитать заранее, что ждет нас в пути. Амешт для меня — полнейшая терра инкогнита. Смешно! Это родной мир моего отца, а я о нем ничегошеньки не знаю.
«Ой ли?» — ввернул внутренний голос, но я не понял, что он имел в виду.
— Что значит — родной мир твоего отца? — удивился сын.
— То и значит. Амешт — вотчина Хайвергов, слуг Бесформенного. Мой отец — из их рода. Кстати, и Моргане Амешт тоже дом родной, так что Мерлин ничуть не преувеличивал, что нам придется выступить вдвоем против целого мира.
Ромка промолчал, но сошедшиеся на переносице брови говорили о напряженной работе мысли. Я не стал задавать вопросов: захочет — расскажет.
Лишь устроившись с миской и ложкой возле меня, сын наконец-то подал голос:
— Пап, можно вопрос? Личный.
— Ну?
— Как вы с мамой познакомились?
— Как-как… первого сентября в первом классе.
Ромка хихикнул.
— Да я не о том, — хитро усмехнулся он, — как вы встречаться начали, и вообще…
— Как? Да обычно, в общем, — пожал я плечами и принялся рассказывать. И вспоминать…
Последний день последних школьных каникул…
Лето закончилось, что и обидно. На пару с Царевым мы стояли на залитом солнцем школьном дворе, ждали явления классного руководителя и наблюдали за стайками щебечущих девчонок, оккупировавших все школьные скамейки.
— Корень, ты шо молчишь, как неродной?! — вопросил Серега, закончив рассказ о каникулах в спортивном лагере. — Где тебя все лето черти носили?
Я неопределенно пожал плечами:
— Да так, у дядьки гостил.
— И шо?! Чем занимался?
— А, ничем… Книги читал, на диване валялся. Скука смертная этот их Курск.
— Да, не повезло… А мы тут на Демерджи…
Серега принялся выкладывать очередную малоправдоподобную историю, но я его почти не слушал. Если б можно было, я рассказал бы ему о своих каникулах. Два месяца в Паутине, экскурсия по Академии КС, десяток новых миров. Черт, я даже цверга живого видел! И ничего из этого я не мог рассказать лучшему другу! Даже не потому, что дал слово дядьке. Просто Серега не был «пауком», а потому знания о Паутине ему совершенно ни к чему.
Наверное, именно тогда я впервые ощутил барьер, отделивший меня от других людей. Но тогда это не казалось мне проблемой. Впереди ждала жизнь, полная приключений, так стоит ли заморачиваться по мелочам?!
Из-за угла вывернула троица новых персонажей, и мое внимание тут же переключилось на них. Двое — признанные школьные красавицы, Натка и Вероника, как всегда действовали на психику с убойной силой: одинаковые микрошорты на бесконечно длинных ногах, майки в облипочку, подчеркивающие аппетитные формы. Длинные локоны развеваются на ветру. Впрочем, эта красота не про нас: «звезды» предпочитали парней постарше и побогаче. А вот третью их подружку я увидел впервые и теперь с интересом разглядывал загорелую до шоколадного оттенка блондинку, чьи волнистые выгоревшие локоны рассыпались по острым плечикам. Спортивную фигурку подчеркивало строгое платье до колен, а каблуки, как мне казалось, здорово ей мешали.
— Глянь, — я ткнул Царева локтем в бок, — у нас новенькая?
— Где? — оживился товарищ, но тут же поскучнел: — Ну ты чайник, Корень! Это ж Сагирова!
— Юлька?! — обалдел я. — Ну ни фига себе!
