Сынок умчался купаться, а я стоял как столб, смотрел на крестик в своей руке и никак не мог понять, почему не проходит жжение.
«В карман положи», — посоветовал дядя. Я послушался, но серебро продолжало жечь даже через ткань.
«Что-нибудь понимаешь?» — спросил у невидимого собеседника, вешая крестик на ветку дерева, под которым были сложены наши пожитки.
«Давай не делать поспешных выводов, — вздохнул он, — может, все еще обойдется».
Судя по тону, он сам себе не верил. А я — так тем более. Слишком долго мне везло, фантастически везло. Только не в этот раз.
Вопрос в том, как долго я смогу продержаться, пока не накроет. Нужно успеть спасти Юлю. И Ромка… как быть с ним? Неохота пугать мальчишку раньше времени. Но и скрывать происходящее до бесконечности не выйдет. Он не дурак, уже что-то подозревает. Тем более, я и сейчас — не подарок, а со временем могу стать просто опасным. Чертов оборотень! Как не вовремя-то…
Ромка вернулся через полчаса — весь покрытый гусиной кожей, но довольный. Аккуратно развесил мокрое полотенце, натянул штаны.
— Пап, дай крестик.
— Там, — указал я на дерево.
— Что, лень руку протянуть? — проворчал сын. — Или… жжется?
Он испытующе посмотрел мне в глаза. Я обреченно кивнул:
— Давно понял, мистер Холмс?
Ромка пожал плечами:
— Вопрос не в том, когда я догадался, а в том, что теперь с тобой делать…
— Начну на людей кидаться — пристрели, — посоветовал я, — серебряная стрела все еще в рюкзаке.
Сын выразительно покрутил пальцем у виска и, вытряхнув из кармана куртки смартфон, принялся возиться с запасным аккумулятором.
— Нет, ну это нормально? — негромко ворчал он, — еще вчера полная батарея была, куда заряд подевался?
Я хмыкнул и неожиданно для себя затянул:
«Ой, мороз-мороз, не морозь меня…»
— Батя, заткнись! — тут же возмутился Ромка. — Тебе не медведь, стадо слонов по ушам протопталось!
Ему наконец удалось включить свою технику, и тишину леса взорвал новомодный зубодробительный хит.
— Выключи!!! — взвыл я, зажимая уши руками.
Ромка не послушался, но подключил наушники. Музыка стала тише, но никуда не делась — издержки обострившегося слуха.
Не, ну что за жизнь? Мало было Силы Разрушителя? Теперь еще и хвост отрастать начнет.
ГЛАВА 19
Около полудня следующего дня мы подъехали к очередному лесу, перед въездом в который был врыт столб с приколоченной к нему резной дощечкой, на которой значилось: «Заповедник гоблинов».
— Прям как у Саймака! — восхитился Ромка.
Заповедник гоблинов, в отличие от прочих достопримечательностей Амешта, оказался местом довольно приятным. Деревья в лесу стояли не очень густо, кроны пропускали достаточно света, и в нижнем ярусе произрастали травы и кустарники, усыпанные яркими ягодами. За ветви деревьев цеплялись лианы с пестрыми листьями, все вместе производило впечатление праздничного убранства.
Кое-где между деревьями были заметны домики под покрытыми мхом крышами, между которыми сновали смешные коротышки росточком с годовалого ребенка. Когда мы проезжали мимо, большинство из них останавливались и таращились на нас с нескрываемым любопытством, но приблизиться так никто и не рискнул. А на дальнем краю леса нам попался даже средневековый замок: с серыми, увитыми плющом стенами, башнями и глубоким рвом, ограждавшим двухэтажное сооружение. Когда проезжал мимо, моя голова оказалась прямо напротив второго этажа. Я попытался заглянуть внутрь, но там оказалось слишком темно, так что я ничего не увидел.
А дальше была река. Широкая и могучая. Пусть не Волга-матушка, но уж Днепру-батюшке не уступит!
Н-да… Не всякий гадж доплывет до середины… как там она называется?.. В общем, вплотную встал вопрос с переправой. Ни тебе парома, ни лодки, ни плотика завалящего…
Пока я ломал голову, изыскивая любые возможные способы преодоления нешуточного препятствия, над головой раздалось насмешливое карканье.
— Это ты, Мерлин? — спросил я.
Большой черный ворон с проседью на крыльях, заложив крутой вираж, спикировал прямо на голову моему Игги. Гадж скосил глаза, пытаясь разглядеть, что за дрянь такая, но особого беспокойства по поводу незваного гостя не выказал.
— А как ты догадался? — спросил ворон, буравя меня своими глазами-бусинками.
— Почему-то эта мысль первой пришла мне в голову, — ответил я. — Так чего ты хотел?
— Собственно, я прилетел сказать, что вы немного сбились с курса.
— Вот это вряд ли, — вмешался Ромка, — отец сверялся утром, и я все время слежу за солнцем. Может, это вы хотите увести нас на ложный путь?!
Мерлин захихикал:
— Все верно, молодой человек. Но даже если прямая и является кратчайшим путем, все же в обход иногда быстрее и безопаснее, не так ли?
— Ну допустим, — кивнул Ромка, — и что?
— А то, что парой километров выше по течению расположен мост. Он старый, но крепкий. Именно то, что нужно!
— Здорово! — согласился я. — Где подвох?
— Кхе-кхе-м… — то ли закашлялся, то ли засмеялся пернатый, — почему все всегда ждут от меня всяких гадостей? Я просто хотел помочь!
— Ты — и вдруг помочь? — хмыкнул я.
— Ладно, — согласился вдруг Мерлин, — там действительно не все так просто. Но зато там можно разжиться лодкой! А вы сейчас, как я понимаю, на Рюгеншинт собрались?
— Почему я должен тебе верить?
— Дело твое, — хрипло каркнул старый пройдоха, — только учти, что время идет, часы тикают. Тик-так, тик-так… А где-то там — ждет твоя женщина. И еще: лезть в реку настоятельно не рекомендую, чревато. Здесь те еще рыбки водятся. Урилья в переводе означает «погибель», по ней не дано плавать никому, кроме Хозяев моста.
Он шумно взлетел и скрылся среди деревьев.
Мы двинулись вверх по течению реки. Путь наш пролегал над крутым обрывом, к которому вплотную подступали деревья. Дороги не было вообще, так что пришлось спешиться и вести гаджей на поводу. По всей видимости, здесь не так давно прошелся неслабый ураган. А впрочем, наверное, в этих краях никогда не водилось лесников и никто не запасал дров на зиму. Нам то и дело приходилось перебираться через стволы поваленных деревьев, отбиваться от цепких кустов, утыканных здоровенными шипами, и пригибаться, чтобы низко свисающие ветви деревьев не выкололи глаза. Может, до моста и было километра два, но дорога показалась мне бесконечной.
Наконец буреломы остались позади и мы выбрались на полукруглую, выложенную гигантскими каменными плитами площадку, за которой и начинался мост: серый, замшелый, шириной не более метра и напрочь лишенный каких-либо боковых ограждений.
